Все предыдущие мероприятия международного полицейского семинара по проблемам противодействия терроризму и незаконному обороту радиоактивных веществ проводились в Таллине – в столице небольшой прибалтийской республики, очень гордой недавним вступлением в НАТО. И только в самый последний день всех участников и гостей семинара, а также представителей прессы автобусами вывезли за город…

На такое скопление публики конференц-зал отеля рассчитан не был. Журналисты, охрана, сопровождающие… Люди сидели и даже стояли чуть ли не на головах друг у друга – относительный простор оставался только на сцене. И то лишь благодаря тому, что ее оформление свели к минимуму: разлапистый герб Интерпола на заднике, наполовину свернутые флаги в углу, три стула – и тот самый злополучный столик с не достающей до пола драпировкой.

– Ну вот, поток вопросов постепенно исчерпался… – Заместитель министра коротким движением отер со лба пот и кивнул в сторону сидящих рядом: – Видите ли, в силу профессиональной привычки нам легче спрашивать, чем отвечать. Поэтому хотелось бы попросить снисхождения… Как, господа журналисты?

Почти три часа в душном зале! Всем, вполне естественно, хотелось выбраться на свежий воздух – и публика одобрительно загудела. В конце концов, официальная программа семинара была уже исчерпана.

– Простите, а можно?.. – К микрофону протиснулась худенькая девушка, плотно упакованная в джинсовый костюмчик. Она уже давно ждала своей очереди – и теперь до смерти перепугалась, что прогрессивное человечество не услышит заготовленный ею вопрос.

– Кто же откажет даме! – улыбнулся вежливой прибалтийской улыбкой ведущий. – Тем более, такой очаровательной…

– Это общий вопрос, ко всем… – Журналистка с трудом перекрикивала нестройный гомон уже настроившихся на выход коллег: – Если семинар посвящается проблемам, связанным с транснациональной организованной преступностью… не логично ли было бы пригласить и ее представителей? Дать им возможность высказаться, что-то объяснить?

Зал отреагировал даже раньше сидящих на сцене – ироничными репликами и смешками.

От дверей потянуло дымком сигарет…

– Господа, тише! – призвал к порядку заместитель министра. – Господа…

– Кстати, весьма любопытная формулировка, – неожиданно поддержал пунцовую от смущения журналистку мистер Ремингтон. Он вообще был хорошо воспитан и всегда вставал на сторону тех, кого обижают. – Если бы здесь давали приз за самый интересный вопрос, он был бы присужден именно вам.

– Ответите? – уточнил ведущий. – Или, может быть, вы?

– Нет, благодарю… В другой раз! – отрицательно помотала великолепной гривой черных волос госпожа Марта Ратцель.

– Мистер Ремингтон?

– Да, конечно, с удовольствием… – сделал паузу представитель Скотленд-Ярда. – Я позволю себе ответить вопросом на вопрос. А почему вы думаете, что представители международной организованной преступности не заявились сюда и без нашего приглашения? Думаете, им не интересно знать, что здесь происходит? Конечно, они не носят на груди соответствующих пластиковых табличек, однако…

Публика постепенно притихла, вслушиваясь в слова переводчика.

– Однако наивно было бы предполагать, что современная мафия – это бритоголовый боксер-вышибала или зловещий толстяк с еврейским носом и сицилийским акцентом. Нет, господа! Тот, кто работает на международные криминальные структуры, тот, кто способствует терроризму и незаконному обороту радиоактивных веществ, обязательно должен иметь безупречную внешность и блестящую репутацию – бизнесмена, полицейского… журналиста! Или журналистки… Иначе нам было бы очень легко бороться с преступностью. Вы удовлетворены?

– Ответом? Вполне, – кивнула уже немного оправившаяся от смущения «джинсовая» девушка.

– Вот и ладно! – Пора было заканчивать.

Ведущий опять взял инициативу в свои руки:

– Прежде чем поблагодарить участников пресс-конференции…

Не прошло и пяти минут, как последнее официальное мероприятие семинара успешно завершилось. Толпа журналистов повалила на улицу, весело переругиваясь и толкаясь в проходах: за неделю разноязычные представители прессы успели привыкнуть друг к другу, но еще не настолько, чтобы надоесть.

– Пора и нам! – поднялся заместитель министра.

Мистер Ремингтон щелкнул замочками своего портфеля.

– Хорошо!

Снаружи, за стенами душного кинозала, было действительно великолепно…

– Вы сегодня куда-то торопитесь? У вас есть какие-то планы на вечер?

Вопрос представительницы Интерпола застал Ремингтона врасплох – и он непроизвольно огляделся по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии посторонних ушей.

– Программа семинара предусматривает еще посещение…

– Нам надо встретиться. Сегодня же. Без свидетелей.

– Простите?

Искреннее непонимание и удивление в глазах англичанина заставило его очаровательную собеседницу рассмеяться и покачать головой:

– Нет, милый мистер Ремингтон, к сожалению – вовсе не для того, о чем вы сейчас подумали! Нам всего лишь необходимо поговорить.

– Я к вашим услугам.

– Речь пойдет об активности русских, обосновавшихся в Великобритании. Наш источник, имеющий некоторое отношение к нелегальной торговле радиоактивными изотопами, сообщил, что…

Несколько лет назад Стивен Ремингтон стал вторым помощником комиссара полиции Большого Лондона – и в этом качестве руководил специальным отделом Скотленд-Ярда.

– Ты не сердишься, дорогая?

Юная миссис Ремингтон выходила за него замуж, когда Стивен еще только начинал служить в полиции, и за долгие, долгие годы совместной супружеской жизни привыкла жертвовать маленькими семейными радостями во имя больших государственных интересов.

– Ничего страшного, дорогой! Я буду ждать тебя к ужину…

– Еще раз извини, дорогая…

Мистер Ремингтон нажал на кнопку отбоя и убрал в карман мобильный телефон.

– Едем на работу, Джордж.

Времени, как обычно, катастрофически не хватало.

Возможно, его вообще больше не осталось – и поэтому, несмотря на солнечное воскресное утро, служебная автомашина везла мистера Ремингтона из международного аэропорта не домой, а в самый центр Вестминстера, к массивному бетонному зданию Скотленд-Ярда.

В наши дни, когда в Лондоне, из-за повсеместной террористической угрозы, со стен большинства государственных учреждений убраны таблички с названиями, у полицейского ведомства достает силы воли и мужества ни от кого не таиться: на некотором расстоянии от главного входа днем и ночью неторопливо вращается трехгранная призма с надписью: NEW SCOTLAND YARD…

Центральное ведомство лондонской полиции создал в тысяча восемьсот двадцать девятом году тогдашний министр внутренних дел Роберт Пил. Именно благодаря ему лондонские полицейские и сегодня зовутся «бобби» – по уменьшительной форме от имени Роберт…

Надо сказать, что работа у «бобби» и в былые времена была не из легких. И требования предъявлялись к ним, пожалуй, более строгие, чем сейчас. Так, на работу в Скотленд-Ярд не принимали мужчин ростом меньше ста семидесяти восьми сантиметров, полицейский был обязан носить униформу вне дома все время – даже если он находится не на дежурстве, а, скажем, идет с семьей в магазин, в церковь или на летний пикник. Вместо сегодняшнего обтянутого сукном пробкового шлема с большой металлической эмблемой, раньше лондонские полицейские носили цилиндры, не слишком удобные при преследовании и задержании злоумышленников. Полицейских, замеченных на службе в нетрезвом состоянии, пороли розгами прямо в участке в присутствии коллег… Шагать по улице при исполнении служебных обязанностей «бобби» полагалось размеренно, солидно, неторопливо – со скоростью не более двух миль в час.

Сегодня большинства из этих ограничений нет, хотя за пьянство на работе со службы выгоняют, как правило, безоговорочно.

Новый Скотленд-Ярд… Собственно, предшественник этого монумента казенной архитектуры тоже назывался «новым» – это красное, с белыми полосами кирпичное здание до сих пор находится неподалеку от Биг-Бена. А вот старого Скотленд-Ярда больше не существует – «Шотландский двор», или «Шотландское подворье», еще в далеком тысяча восемьсот восемьдесят четвертом году пало жертвой взрыва, устроенного ирландскими сепаратистами.