– Жестко работаете.

– Иначе нельзя, мистер Ремингтон.

Заплеванный пятачок перед серым кирпичным бараком, призванным изображать транспортный терминал, опустел.

– Живописное место.

– Да, это тоже часть нашей истории…

На показательные выступления прессу, участников и гостей международного семинара «Проблемы транснациональной организованной преступности, противодействия терроризму и незаконному обороту радиоактивных веществ» вывезли за город, на территорию заброшенной колонии. При Советском Союзе эта колония считалась одним из крупнейших в стране исправительно-трудовых учреждений – несколько тысяч заключенных из года в год несколько десятилетий подряд добывали из местных карьеров балтийский гранит и дробили его для промышленных нужд народного хозяйства. После распада СССР исправительно-трудовую колонию, как наследие мрачного прошлого, решительно расформировали, производство пришло в упадок – так что о былых его масштабах напоминали теперь только огромные горы щебня, закрывающие горизонт и заметные на расстоянии в несколько километров.

Откровенно говоря, человеку с воображением становилось не по себе при виде пустых, наполовину разрушенных производственных корпусов и бесконечного ряда однообразных кирпичных бараков. Бетонное ограждение по периметру зоны еще сохранилось – но вот обрывки колючей проволоки и проводов на нем можно было обнаружить лишь в самых труднодоступных местах: предприимчивые местные жители давным-давно сняли, вывезли и продали на лом почти все металлическое, включая ворота…

– Подождите еще минуточку, господа!

Зрители уже собрались встать со своего наблюдательного пункта, когда полуразрушенный жилой корпус напротив вдруг полыхнул изнутри пронзительно-ярким белесым пламенем, содрогнулся – и осыпался на асфальт мелкой крошкой выдавленных наружу стекол. Вдоволь насмотревшийся в Боснии и в Северной Ирландии подобных фейерверков, Ремингтон непроизвольно дернулся вниз и потянул руку под пиджак в поисках кобуры: опыт подсказывал, что вслед за первыми взрывами часто следует интенсивная перестрелка.

Так и произошло.

Откуда-то справа, невидимый из-за грязных бетонных конструкций, заявил о себе пулемет. Короткими, злыми трассами он прошелся по пустынным оконным проемам – и не прекращал огня, пока под прикрытие стен, в непросматриваемую и непростреливаемую «мертвую зону» не перебежало несколько угловатых фигурок в черном.

Одинаково экипированные и вооруженные, они не воспринимались как отдельные персонажи разворачивающихся событий – скорее это были великолепно отлаженные, ставшие единым целым элементы полицейской наступательной машины. Практически не снижая темпа, они специальными средствами расчистили себе вход и одновременно исчезли в здании – кто-то через недостроенный второй этаж, кто-то низом…

Некоторое время изнутри еще доносились отчаянные пистолетные выстрелы и хлопки штурмовых гранат. Потом все стихло. В угловом проеме что-то мелькнуло – и с высоты в несколько метров на кучу битого стекла вывалилось изогнутое в полете тело: джинсы, рубашка болотного цвета…

– Тьфу, дьявол!

Кто-то рядом облегченно выругался по-немецки:

– Вот дают… шутники! Я уж было подумал…

Чучело, сброшенное из окна, выглядело настолько натурально, что обманулся не только Ремингтон.

– Это что – ваш национальный эстонский юмор? – поинтересовался он.

– Спецназ! Веселые ребята… только немножко хулиганы, – со снисходительной улыбкой пояснил заместитель министра внутренних дел республики, отвечающий за проведение семинара.

Зрители постепенно приходили в себя от грохота и обилия впечатлений.

– Тут у вас в пресс-релизе указано… да, так, вот – четвертый пункт: «демонстрация действий специального подразделения Министерства внутренних дел по ликвидации банды вооруженных террористов». Это оно и было? – Подошедший корреспондент польской газеты приготовился записать: сдвинул на бок фотоаппарат и переложил бумаги в левую руку.

Брюки его на коленях испачкались, плечо было присыпано известкой.

– Да, совершенно верно!

– Скажите, случались ли в практике эстонской полиции случаи реального применения этих навыков? И какого рода террористы имеются в виду – политические, уголовные, религиозные?

– Знаете… После обеда запланирована итоговая пресс-конференция. Там будет присутствовать и командир группы специального назначения – так что лучше задать этот вопрос ему. Этот – и другие вопросы, ладно?

Поляк пожал плечами – что же поделаешь… В каждой избушке свои погремушки.

– Минуточку, господа! Все собрались?

Ответом был неорганизованный, но вполне миролюбивый гомон собравшихся вокруг журналистов: видно было, что пишущая и снимающая братия осталась вполне довольна показательными выступлениями.

– Сюрприз!

У противоположного края бетонного плаца откуда-то появился внушительных размеров щит.

– Спокойно… Прошу тишины.

Прямо над головами собравшихся, едва различимые среди посторонних шумов, послышались частые хлопки выстрелов.

– Что это?

– Обратите внимание, господа…

До щита было метров сто пятьдесят, и поверхность его вдруг, за считаные секунды, украсилась вензелем из двух латинских букв – E и P.

– Европол?[1]

– Совершенно верно, господа! – подтвердил заместитель министра. – И это лишь немногое из того, что умеет наша элита – снайперы департамента по борьбе с организованной преступностью и терроризмом.

Работа была действительно неплохая – многочисленные дырки от пуль образовывали равномерные, словно простроченные на швейной машинке линии. Да и плотность огня впечатляла… Журналисты защелкали фотокамерами, но первыми рядом со щитом оказались ребята из съемочных групп телевидения.

– Какое оружие используется вашими людьми?

– Можно ли встретиться с кем-нибудь из сотрудников спецподразделения?

– Эти ребята – они все бывшие спортсмены?

– Ведется ли отбор в элитные подразделения эстонской полиции по национальному признаку?

Попавший в плотное кольцо прессы представитель республиканского МВД лишь загадочно щурил глаза и мотал головой.

– Не сейчас, господа! Дождитесь, пожалуйста, пресс-конференции…

Кто-то из особо активных уже лез туда, где, по его мнению, должна была находиться огневая позиция снайперов.

– А сейчас прошу всех участников семинара и прессу по автобусам! Обед… Ждать не будем.

Волшебное слово умерило пыл вечно голодных журналистов, и народ потянулся к выходу с территории бывшей советской колонии, превратившейся на сегодня в полицейский полигон.

…На это раз высокой чести накормить обедом многочисленных иностранных гостей удостоился древний и крохотный курортный городок под названием Хаапсалу. Столы были накрыты заранее в ресторане недавно построенного отеля Fra Mare – обильно, вкусно и очень сытно.

Простая, без особых изысков, национальная кухня: копченая, пахнущая дымом селедка, балтийские килечки особого посола, какие-то колбасы и колбаски десяти разных видов, приправленные тмином овощи, свинина, сыр… Так называемое «Советское» шампанское, которым угощали при входе, ни на кого особого впечатления не произвело – зато вкус джина из местного можжевельника, а также многообразие сортов пива, сваренного по-домашнему, никого из знатоков и любителей не оставили равнодушным.

– Вам понравилось, мистер Ремингтон?

– Спасибо, очень неплохо…

Стивен Ремингтон терпеть не мог газированных прохладительных напитков – все эти разнообразные колы, фанты, спрайты и прочую гадость для бедных…

Он любил молоко. И натуральные соки. А дома, вечером, когда не требуется быть на людях, предпочитал всему прочему пинту темного, чуть подогретого пива – вроде того, что разливала сейчас гостям из тяжелого глиняного кувшина девушка в национальном костюме.

Впрочем, сейчас о подобной вольности не могло быть и речи.

Положение обязывает!

Мистер Ремингтон представлял на конференции не себя самого, а старейшее на континенте полицейское ведомство – и оттого вместо пива вынужден был запивать обеденное угощение местной минеральной водичкой из пластиковых бутылок.