Уэст

Вид Эрин, распростертой на моей кровати, я представлял себе тысячу раз. Видеть ее здесь, сияющую в свете ламп на прикроватных тумбочках, нервничающую и раскрасневшуюся, — это почти выводит меня из себя. Я хочу прижаться к ней всем телом, глубоко вонзиться и пометить ее, а потом повторять это снова и снова, пока она не признает, что она моя.

Я не могу. Она отдаст мне свое тело, конечно. Но я жажду всю ее — ее рук, ног, страсти и сердца — женщину под ее кожей. Мне нужно, чтобы она сдалась, отпустила боль, которую чувствовала, когда я ушел, и гнев, который она держала с тех пор, приняла то глубокое желание, которое чувствовала, чтобы мы были вместе, которое она не хочет признавать.

Теперь, когда она, наконец подписала соглашение, у меня есть время сделать это.

Это одна из причин, почему я настаиваю на ее обнаженном теле и киске. Признаться, она мне нравится такой. Не буду врать. Но много лет назад Эрин была очень хороша в том, чтобы заставить меня чувствовать, что она была со мной каждый момент в наших отношениях… тогда неуверенность поднимет голову. Ее доверие внезапно испарялось, пока я не уговаривал ее вернуться.

Как только я познакомился с ее родителями, я понял, почему она ведет себя так резко. Ее отец — прежде всего журналист. Роль отца исполнялась только в редкие секунды жизни, ведь самым главным была его работа. Он действительно покинул наш праздничный ужин по случаю помолвки, чтобы заняться расследованием. Ее мать оставалась достаточно долго, чтобы заплатить за еду в тот вечер. Затем она ушла с рассеянной улыбкой, чтобы закончить костюм для съемок фильма на следующей неделе. Они всегда терялись в своей карьере, бросая Эрин и ее сестер на произвол судьбы. Я ненавижу это вместо Эрин.

Конечно, моя семья далеко не идеальна. Я на собственном горьком опыте убедился, что, за исключением моих брата и сестер, у всех у них есть планы, которые не имеют ничего общего с близостью или гармонией. Так что я держусь подальше. В конце концов, кто захочет уютно устроиться в яме с гадюками?

Но это оставляет меня в трудном положении с Эрин, пытаясь исправить ущерб, нанесенный моим драматическим и необъяснимым отъездом в день нашей свадьбы. За одно утро я уничтожил все то доверие, которое она изо всех сил старалась мне оказать. В то время контроль повреждений был самым важным. Я думал, что у меня будет время вернуться, все объяснить, все исправить и провести с ней всю свою жизнь.

Я ошибся.

— Уэст?

Неуверенный голос Эрин возвращает меня в настоящее. Она голая. Я голый. Я не могу сейчас думать о прошлом. Я должен смотреть вперед и бороться за наше будущее.

Я опускаюсь на кровать, прижимаясь к ней.

— Извини. Просто думаю обо всех восхитительных способах, которыми я заставлю тебя кричать.

Она хмурится.

— Хорошо. На минуту ты выглядел… грустным.

Захочет ли она узнать, что я был без нее? Наверное, еще нет.

Я изо всех сил стараюсь отшутиться от ее замечания.

— Когда ты здесь, в моей постели?

Чтобы прервать вопрос, который вижу на ее лице, я утыкаюсь носом в ее шею и покусываю мочку, позволяя моим рукам блуждать по ее телу, пальцы задевают изгиб груди, прежде чем скользить по мягкости, играя в ее округлостями, а затем снова путешествуя на юг. Когда я подбираюсь ближе к ее лону, она задерживает дыхание. Ее бедра извиваются. Ее выдохи превращаются в тихие всхлипывания.

— Мы должны… ммм, поговорить о противозачаточных средствах, — бормочет она.

Решительно неромантичная тема. К тому же, как только мы поженимся, я уже не очень-то хочу это контролировать. Я бы хотел иметь с Эрин троих или четверых детей. Она может быть пугливой в отношениях, но она великолепна с детьми. Это меня удивило, но я видел ее в действии. Она любит их безоговорочно.

— Я чист, — бормочу я ей в плечо, прежде чем прикусить ее гладкую кожу. — У меня есть справка, могу показать.

У нее перехватывает дыхание.

— И я тоже. Но…Я больше не принимаю таблетки.

Этот вечер становится все лучше и лучше. Ее признание говорит мне, что она не была со многими парнями с тех пор, как мы расстались. И мы находимся в столице самых быстрых браков в мире, так что, если я смогу уговорить ее пойти к алтарю… может быть, это не затянется до момента выбора одежды для беременных. Да, я тороплюсь, и я знаю, что мы должны принять эти решения вместе. Но я хочу привязать ее к себе во всех отношениях. Если бы Эрин была моей женой последние три года, мы бы, наверное, уже были родителями. Я умираю от желания наверстать упущенное.

— Поэтому я принесла презервативы, — добавляет она в тишине.

Конечно, принесла. Эрин всегда практична и подготовлена. Логически, я знаю, что мы не должны даже думать о ребенке, пока не восстановим наши отношения. Но я хочу большего. Я хочу ее всю сейчас.

— Тогда давай убедимся, что мы нашли им хорошее применение.

Если я собираюсь провести завтрашний день с Эрин, я должен обуздать свое нетерпение и начать разгадывать ее. Заниматься с ней любовью совсем не трудно, так что именно это я и планирую сделать. Она ждет, что я ее трахну. Использую ее. Я знаю, что она собирается сделать то же самое со мной. Я понимаю. И, возможно, она тоже хочет немного отомстить. По ее мнению, я это заслужил.

Надеюсь, это изменится, как только я объясню, что каждый выбор, который я делал в прошлом, был исключительно для того, чтобы защитить ее.

Я перекатываюсь на Эрин, прижимая ее к кровати своим весом, затем переплетаю наши пальцы и широко развожу ее руки. Я раздвигаю ее ноги своими и осыпаю поцелуями. Лоб. Виски. Щеки. Я никуда не спешу, и у меня нет определенной цели.

Она тут же начинает тереться, пытаясь подняться подо мной и слить наши губы вместе. Ясно, что у нее есть программа "это просто секс". Я не подыгрываю.

— Терпение… — пожурил я.

— Если три года не были для тебя достаточным сроком, мы можем отложить это до завтра.

Я подавляю улыбку.

— Я предупреждал тебя, что случится, если ты будешь дразнить меня. Ты меня не слушала.

Подо мной она замирает.

— Значит, теперь ты будешь дразнить меня в ответ?

Моя улыбка становится шире.

— Ты уловила мою мысль.

— Уэст, это не.…

Она качает головой.

— Неважно.

— Справедливо? Нигде в нашем соглашении не было сказано, что я должен играть честно. Я владею тобой до шести утра, я могу ублажать, дразнить, доставлять удовольствие или мучить тебя, как захочу. Помнишь?

Прямо сейчас я хочу, чтобы наша любовь длилась вечно.

— Как угодно.

Она произносит это слово пренебрежительно, но ее тело говорит мне совсем другое. Подо мной она беспокойна. Ее кожа горит лихорадочным жаром. Я чувствую ее влажный мускусный запах, поднимающийся между нами, сводя меня с ума.

Я касаюсь ее гладкой щеки своей щетинистой.

— Я скучал по тебе.

— Не надо говорить ничего романтичного. Ложь — это пустое сотрясение воздуха.

— Ложь всегда такова.

Подавляя раздражение, я прижимаюсь губами к ее уху.

— Я имею в виду каждое слово. Я скучал по тебе, милая. Больше, чем ты думаешь.

Подо мной она раздвигает бедра шире, сгибает колени и баюкает мои бедра. Внезапно я толкаюсь в ее скользкое лоно, и она приподнимается, приглашая меня войти.

— Шшш. Презервативы лежат в фиолетовой косметичке на комоде.

— Спасибо. Я вспомню об этом, когда он мне понадобится… в конце концов.

Ее раздражение от разочарования восхитительно.

— Чего ты хочешь, Уэст?

— Чтобы ты замолчала и позволила мне сделать тебе приятно.

Молчание идет вразрез с тоном Эрин. Но, к счастью, она перестает спорить. Я награждаю ее цепочкой поцелуев вниз по щеке, проводя языком по ее нижней губе. Поскольку я наслаждаюсь вкусом ее кожи, она идеально подходит мне. Это все, что я могу сделать, чтобы не раствориться в ней.

Пока я ласкаю ее шею, она дрожит, задыхаясь, когда я царапаю зубами ее упрямый острый подбородок, а затем возвращаюсь к ее рту. Затем я нежно, благоговейно прикоснулся губами к ее губам, едва касаясь. Я отстраняюсь, зависаю, заставляю ее ждать.