Его опыта, видимо, хватало, чтобы понять, что ничего хорошего нас не ждет. Тут никакого искусства не хватит – элементарно задавят числом. Да и оно мне надо? Хорошенькое начало – положить половину города, так я впишу свое славное имя в историю гораздо раньше, чем превращусь в настоящего Убийцу.

– Командир, – он подергал меня за плечо, – не стой столбом.

Я же вместо того, чтобы искать выход, почему-то вспомнил, как научил его слову «командир». Теперь инквизитор при случае и без оного использовал его, чтобы обратиться ко мне. Всего моего могучего психотропного механизма при этом не хватало, чтобы понять, издевается он или говорит серьезно. Каждый раз получалось по-разному, но всякий раз чудилось, что он надо мной подтрунивает. Сейчас же в его голосе читалась неподдельная тревога и озабоченность. Похоже, он был не слишком уверен, что нам удастся уйти.

По большому счету до сих пор нас спасало наличие в компании лишь нашего ушастого друга. Расступившись, толпа обнаружила, что колдун не один, его сопровождающие – та еще парочка. На него показывали пальцами и тихонько перешептывались. Видно, его сородичи здесь нечастые гости. Оррик же выступал той самой соломинкой, которая пока что ломала хребет слону. Хоть за меч он пока и не брался, наличие такого количества оружия говорило само за себя. А я уже заметил, что колюще-режущий инструмент не в чести у местного населения. Кое-как им владела стража, и только. Оррик как-то обмолвился о наемниках, но я пока что никого такого не встретил.

Между нами и толпой установилось шаткое перемирие. Я прислушался и обратил, наконец, внимание на то, что шум на площади усиливался. Эльф сузившимися глазами смотрел в ту же сторону. Ему происходящее нравилось еще меньше, хоть за оружием он и не тянулся, но был готов к любому развитию событий. Вряд ли он будет спокойно стоять и смотреть, как толпа разрывает меня на части.

Что же делать? Как и всякий нормальный человек, я надеялся, что все в конце концов обойдется, но опыт этого мира, основанный на таких вот надеждах, нашептывал обратное. Я скрипнул зубами: как все не вовремя. Уходить из города? А дадут ли уйти? К тому же не к месту вспомнилась сумма, с которой пришлось расстаться на входе, и я заскрипел зубами. Приписывать к своему послужному списку побег в самом начале карьеры означало для меня потерять слишком многое.

– Могут побить?

– Могут, – кивнул Оррик с таким видом, что я понял: могут побить, а могут и…

Не к тому отец меня подготовил. Но кто же знал?

– Предложения? – Я посмотрел на Оррика, а потом и на Аридила.

Воин смущённо пожал плечами и промолвил:

– Я бы попытался уйти. – Он оглянулся на эльфа, тот посмотрел на меня и кивнул, подтверждая, что в кои-то веки он согласен с инквизитором. – Не крошить же народ. Можно ещё зайти в гостиницу, вряд ли эти попрутся за нами, – сказал Оррик, но тут же добавил: – Правда, можно поиметь проблемы со стражей.

В его ауре и впрямь отсутствовал страх. Сожаление и досада – вот этого хоть отбавляй, но он не боялся. Значит, просто предложил обдуманное решение. Это хорошо: палачи и маньяки мне в команде без надобности. Аридил же внешне, казалось, готов был принять любое решение. Медитирует он, что ли?

Шум между тем нарастал все больше, наконец, его заметили и в толпе. Люди с той стороны стали оглядываться, тот, кто пониже, вытягивал шею, чтобы рассмотреть, что же там происходит. Послышались голоса. Я с удивлением заметил, что часть народа спешно ретировалась. Вспомнили, что дома на плите молоко? С чего разбегаться, коль самое интересное еще и не начиналось?

А вообще, конечно, странно. Происходящее мне не казалось нормой. Неужели беспорядки тут привычное дело?! Полагаю, такое не должно быть свойственно торговому городу, здесь должны гостей приветствовать с распростёртыми объятиями, а не сжигать на костре или гнать взашей поганой метлой. С другой стороны, вероятно, у них не ахти с развлечениями, и таким образом народ поднимает себе настроение?

Шум большого количества голосов нарастал. Уходить или оставаться? Может, использовать момент и прорваться к воротам? Вон, внимание окружавших нас людей временно переключилось на происходящее за пределами ринга. Я оглянулся на Оррика, но так и не смог перехватить его взгляд, инквизитор смотрел поверх большинства голов как раз в ту сторону, откуда доносилось большинство голосов.

Было ли мне страшно? Без всяких сомнений: я видел, на что способна толпа. К счастью, только по телевизору. Вживую ни противостоять, ни участвовать не приходилось. Может, оно и к лучшему: страх не слишком влиял на выбор вариантов действий.

Сейчас у меня был шанс поднять свой авторитет в отряде или угробить нас всех к чертовой бабушке.

Время решило все за меня. Я не учёл, что от того места, где мы стояли, до площади – рукой подать, и потерял время. Толпа человек в пятьдесят разрезала оцепление, бежать стало некуда. Новые действующие лица нас окружили мгновенно, оттеснив прочих зевак. Вот тут меня пробрало: я осознал, каким страшным оружием наделил меня Вася – да, моя способность видеть эмоции показалась во всей красе!

Новые люди были на взводе, впереди бежал тот самый пацан, размахивая руками, видимо, расписывая, каких страшных кар он только что избежал. Подозреваю, все вновь пребывшие настроились, что тут их ждет пятиметровый горбун с когтями, копытами и зубами длиной в целую руку. Когда они увидели меня – метр с кепкой, – на секунду растерялись. Вид моих вооружённых до зубов спутников ещё больше умерил их пыл. Настрой толпы, задорный, но не очень-то боевой, – я видел их ауры, сливающиеся в общее облако, – немного поблек и начал рассеиваться: как я и надеялся, люди шли не убивать, а позабавиться, они жаждали зрелища, мне только нужно им его предоставить, хотя и не то, что они, возможно, подсознательно ждали.

Как там говорится: удивить – значит победить? Я сделал быстрый шаг вперёд и хлопнул пацана по плечу, тот от неожиданности плюхнулся на пятую точку, чем вызвал смешки в толпе.

– Хвалю! – гаркнул я что было мочи, пытаясь перекричать гомон пятидесяти человек, которые и так не сводили с меня глаз. – На те пять медяков! Заслужил.

Пацан было принялся подниматься, но, услышав про деньги, мгновенно сориентировался и протянул ко мне обе руки. При этом он не рассчитал скорость и случайно зацепил верёвку, которой были повязаны панталоны, и они с лёгкостью бабочки порхнули вниз.

В толпе заржали еще несколько человек. Остальные недоумевающе крутили головами: где же обещанное развлечение?

– Видите ли, уважаемые господа, – начал я, обращаясь сразу ко всем собравшимся, – я в вашем добром городе впервые, пока доехал, чуть не стерся до самых ушей, – жестом я продемонстрировал, каким маленьким стал.

Хохот стал громче, на этот раз смеялись и те, кто не видел происходящего, но слышал мои слова, – люди высовывали головы, чтобы рассмотреть говорившего.

– Мои два балбеса, даром что здоровые, как медведи, а ума-то, – я жестом опять показал, настолько неважно у моих спутников с этой эфемерной субстанцией – да простят меня Оррик и Аридил. – Я им говорю, кто ж останавливается в гостиницах в центре, коль дыра в кошеле, – пустой кошель и впрямь пригодился, и я мысленно поблагодарил того жадного стражника на въезде в город, который стряс с меня все, что там было. Мной немедленно был продемонстрирован пустой кошелек. Для верности я даже потряс им, перевернув вверх дном, а потом заглянул внутрь, разочарованно вздохнув. Толпа разочарованно выдохнула со мной в унисон. – Вот и хотелось у пацана спросить, чтобы присоветовал место попроще да поприличнее, а он, вишь, сколько советчиков мне привел! Ну что, поможете путникам, люди добрые?

Отец, в бытность свою имея немалый опыт в уличных делах, как-то сказал: не можешь вырубить, рассмеши или попроси помочь: как правило, люди не трогают тех, над кем смеются, и благосклонны к тем, кто просит у них совета.

Вот теперь в толпе улыбалась добрая половина. Темные тона над головами расцвели дружелюбием или хотя бы поблекли, на отдельные личности, пришедшие сюда с определённой целью, теперь можно было не обращать внимания. Основная масса довольна, чего же боле.