- Вы извините, ребят, но только без меня! Максимум еще пару дней и я лечу домой. В отличие от вас одиночек, меня семья дома ждет! - шутливо возмутился Клинт Бартон.
Пообсуждав еще какое-то время сложившуюся ситуацию, пришли к общему мнению, что необходимо сначала увидеть реакцию Альмы на спокойную обстановку, после чего уже действовать по обстоятельствам. После сего все разошлись отсыпаться. Только Тони и Вижен направились в мастерскую, где Старк помог последнему с восстановлением в регенераторе — установке, в которой он был создан.
Закончив с другом и оставив Вижена следить за ситуацией, Тони прошел в свою спальню, где увидел спящую со стороны входа Ванду, уместившуюся поверх накрывающего Альму одеяла с краю двуспальной кровати. Старший Старк обошел кровать и аккуратно присел рядом с ребенком со стороны окна, впервые увидев лицо своей младшей сестры. Лицо, что сейчас не прикрывали растрепанные волосы и пятна от кровавых брызг.
Платиново-белые волосы на фарфоровой коже. Альма и с обесцвеченными цветами могла бы быть красавицей. Если бы кожа сейчас практически не просвечивалась, а овал лица и скулы не были бы столь угловатыми и острыми из-за излишней худобы.
«Но это ничего! Ты поправишься!» - убеждал себя Старк. Ведь то, что он видел в ней снаружи не было столь большой проблемой, так как не отражало и половины картины того, что творилось у Альмы внутри.
Если бы Тони только знал, насколько сильно он был прав. Знал, как здесь и сейчас нано-пауки и живой металл под властью чрезмерного желания девочки сохранить свою живую плоть и её чрезмерной силы, искажающей реальность, буквально заражают сейчас её тело своими частицами, находясь на грани своих технологических возможностей, совершая поистине невозможное.
За это время все изрядно вымотались. И Алая Ведьма, пожалуй, устала больше всех, удерживая его сестру своей силой. Потому мужчина не стал будить женщину, а тихо подошел к шкафу и вытащил два пледа, одним из которых накрыл Максимов, а вторым накрылся уже сам, уйдя спать на диване в своей мастерской.
***
Я проснулась от непривычного для меня тепла. Первым пробудилось ощущение окружающего пространства. Это было схоже с осязанием всей комнаты разом. Словно я одновременно коснулась всего и сразу. Это твердое, ровное и шершавое – стена. То ворсистое и мягкое, лежащее на чем-то твердом и ровном – ковер. С правой стороны от меня была дверь, а с левой - большое панорамное окно. Мерно дышащая фигура, что спит сейчас рядом со мной, это Ванда…
Визор отреагировал на удивление резко запустившись, а из черноты, в которую я смотрела, показалась маленькая точка света, резко увеличившаяся до максимального угла обзора, ослепив меня ярким солнечным светом из окна. Лучи от него и прогрели мою часть живой оболочки, скрытую под одеялом.
От вспышки резко отвернула лицо на правую сторону, взяв на прицел целеуказателя голову мирно спящей женщины. Золотисто-коричневые, слегка вьющиеся волосы, что давали легкий отлив красного, играя на свету, прикрывали бледное, вымотанное лицо. Не понимая, с какой целью я это делаю, но полностью повернувшись на правую сторону, вытащила руку из под одеяла и, протянув вперед, я аккуратно убрала локоны с её лица. За волосами увидела, как Ванда во сне прижимает к себе, сжимая в ладони одну из моих седых прядей. Смутилась…
Даже трудно поверить в то, что когда-то они были черными. Всегда, когда меня стригли, то делали это налысо, а потом после сыворотки ко мне уже просто боялись подходить без защитных скафандров. Не помню, сколько времени я бредила под лекарствами, слушая мысли окружающих, но когда меня разморозили в первый раз, они уже были такими длинными, что свисая с каталки, практически доставали до пола.
Поддавшись порыву, не удержалась и аккуратно внешней стороной слегка сложенных пальцев, дабы не оцарапать когтями, провела по бархатистой коже щеки. Тактильные сенсоры, которых раньше не было, в точности отражали мои внутренние ожидания от прикосновения к живой, мягкой коже.
«Моя вряд ли такая же...» - подумала я, взяв за подбородок, и бережно проскользила когтем большого пальца от края до края по мягким губам. При этом машинально закусила краюшек своей, рассохшейся и потрескавшейся, нижней губы. Кажется, я чувствовала зависть по отношению к Ванде. К её природной, не испорченной красоте и ухоженности, которой я сама похвастать увы не могла. С удивлением отметила, что хотела бы обладать ею, словно своей собственностью. Как некой диковинкой в своей коллекции. Касаться этой кожи, губ, в любой момент, когда мне этого захочется. Довольно странные чувства, одновременно естественные и в тоже время неловкие. Словно моя некронская натура борется с никчемной моралью человека. Одна говорит мне: «Нравится, моё, владеть!», а вторая жалобно пытается доказывать мне, что так поступать неправильно, что так нельзя.
«Люди — глупые!» - вывела я свое заключение, убрав руку со спящего лица, переключившись на переливающиеся на свету волосы. Интересно, как бы отреагировала сама Ванда на мои мысли? Фаерон решает судьбу человечки, лёжа с ней на одном ложе.
Взяла один из локонов и приложила его к своему. Тому самому, хвостик которого торчал из руки Ванды. Сфокусировала взгляд на объектах, приблизив и увеличив изображение…
«Интересно. Мне пошли бы такие?» - подумала, теребя локон железными пальцами.
- Ты всегда можешь попробовать покрасить их, – раздался мягкий голос где-то выше того места, куда я смотрела. Визоры скакнули вверх сначала на приоткрытые губы, после чего отдалили картинку, расширив угол зрения, скакнув еще выше, зацепившись за зеленую радужку глаз. Удивилась, потому как помнила, что они были красными…
«Не красные...»
- Только когда пользуюсь силой, - пояснила Ванда, сходу поняв, что я имела ввиду.
Стало неприятно. Если бы у меня были мои глаза, то возможно вместо карих они тоже бы меняли цвет и становились зелеными.
- Твои тоже светятся, но только зеленым.
«Визор. Глаза некрона, не мои глаза».
- Нет, – опровергла мои мысли Ванда. - Твой живой глаз. Он белый, но светится зеленым. Прямо сейчас.
Удивилась… Было неожиданно узнать этот факт, так как себя я еще не видела в зеркале с момента пробуждения.
