- Кончилось наше невмешательство. Я с ними еще посчитаться хочу. Поехали.
Последующие три дня Германов вспоминал потом как один сплошной кошмар. В штабе интербригад к их приезду как раз начали выходить из состояния абсолютного ступора и думать, что делать дальше. Предложение Петрова было принято безоговорочно, и первые смешанные роты из интернационалистов и испанцев отправились занимать позиции уже через час. С расположением на позициях им, как правило, помогал Петров 15-й, а Германов тем временем пытался наладить работу штаба. В городе шок у всех, конечно, был страшный, так что предложенная Петровым схема организовать штаб обороны на базу интербригад оказалась вполне разумной. Ни комендант, ни командиры двух расквартированных в городе испанских бригад об угрозе десанта даже и не думали. Впрочем, дел у них хватало: борьба с пожарами, разбор завалов, сбор раненых и погибших, прекращение возникшей паники. Все это было на виду, действительно требовало массу сил, не оставляя их ни для чего другого. А тем временем штаб интербригад выдвигал на позиции все новые отряды, обеспечивал пехотное прикрытие береговых батарей и даже сформировал мобильный резерв на автомобилях. Германов даже не очень понимал правил и принципов этой мобилизации. В штабе вдруг появлялись командиры каких-то испанских отрядов, сформированных то профсоюзами, то анархистами и заявляли о готовности защищать город. Им нарезали позиции, давали координаты соседей и отправляли на побережье. Приходили еще какие-то люди и предлагали свою помощь транспортом, продовольствием, даже оружием. Как ни странно, помощь эта часто была крайне полезной. Связь с позициями вокруг города, например, была налажена и поддерживалась при помощи добровольцев городского мото-велообщества. Позднее он узнал, что уже через несколько часов после обстрела и бомбежки коммунисты напечатали и засыпали весь город листовками с простым и ясным призывом: все на защиту Барселоны!
Трудно понять, чем руководствовалось итальянское командование, но первые десантные корабли появились в виду побережья лишь утром следующего дня. В городе были потушены еще далеко не все пожары, над ним продолжал клубиться дым, и гарнизон явно не смог бы оказать десанту серьезное противодействие, если бы не береговая оборона, построенная штабом интербригад.
Катера и суда десантников горели и тонули, высадившиеся на берег итальянские подразделения фактически остались на уроне береговой черты, по кораблям огневой поддержки десанта очень удачно был нанесен совместный удар батареями береговой обороны, несколькими торпедными катерами и республиканской авиацией. Заскочивший в штаб Петров с гордостью пояснил Германову:
- Это наш консул поработал!
В результате один из двух тяжелых крейсеров итальянцев, получив в борт торпеду, а на палубу и в надстройки - пару бомб и несколько снарядов, под конвоем своих эсминцев удалился в сторону берегов Италии. Оставшийся стал поосторожнее.
Бои продолжались, и до победы над десантом было еще очень далеко, но итальянцам было уже ясно, что легкой высадки ждать не приходится. А им был нужен именно порт, поскольку на необорудованное побережье дивизию не перебросишь.
На второй день итальянцы нарастили свои силы и сумели в паре мест зацепиться за берег. Авиаразведка сообщала о подходе с востока целого каравана транспортных судов, которые, вероятно, предназначались к разгрузке уже в захваченном порту. Попытки двух республиканских подлодок прорваться к ним окончились неудачей. Подлодки были повреждены и отступили. Авиация слегка пощипала караван, но он не уходил, ожидая захвата порта. В свою очередь, подкрепления подходили и к республиканцам, но обстановка становилась все более напряженной. Франкисты в эти дни усиленно давили и на основном фронте, чтобы не дать республиканцам совершить маневр силами и прикрыть побережье. Снять войсковые резервы с основного фронта не удалось. Ночью накануне третьего дня боев в штабе появился уже дважды легко раненый Петров 15-й и еще раз предложил Германову эвакуироваться. К этому моменту Германов уже был официально назначен заместителем начальника штаба, а возглавлял его бывший майор германской армии, с которым они нашли полное понимание. Он смертельно устал и сам чувствовал, что дошел до такого морального состояния, когда русский человек лучше сдохнет, но не сдастся. Так что обижать хорошего человека - вице-консула Германов не стал, но уходить отказался категорически. Тем более, что и смысла в его работе было все больше и больше: штаб интербригад, в котором работало уже более 20 офицеров, наладил связь, маневрировал силами, подкреплял наиболее угрожающие направления, кое-как снабжал подразделения боеприпасами и продовольствием, вывозил раненых и решал массу других практических вопросов. Пользу работы такого коллективного командующего признавали уже даже наиболее ярые из анархистов и, соответственно, выполняли получаемые указания. Серьезных маневров или наступление защитники города, конечно, не осилили бы, но оборонялись они довольно успешно. Германову, привыкшему на фронте к тому, что основой любой удачной операции является твердое и сильное единоличное командование, такая форма управления войсками казалась странной, но, когда он обратился с этим к немецкому майору, тот ответил: "Тут все не как у людей, но работает. К счастью, против нас итальянцы. Их даже эфиопы били." Сам майор воевал, похоже, всю жизнь и сейчас просто старался делать свою работу как можно лучше. Пока получалось.
Неизвестно, как долго могла бы работать такая схема, но развязка наступила во второй половине третьего дня. Резервов у защитников Барселоны больше не было. Итальянцы заняли два плацдарма к северу и югу от города и накапливали на них силы, явно готовясь окружить город. Затем должен был последовать штурм. Спасало пока только то, что воевали итальянцы преимущественно пехотой. Артиллерию на берег они высадить не смогли, а связь и, следовательно, взаимодействие с флотом у десанта отсутствовало напрочь. Так что корабли били не прицельно, а больше по площадям, и воздействие этой стрельбы было скорее психологическим. В результате же пехотных боев побеждал не сильные и умелые, а более твердые духом. Германов, однако, к этому моменту уже очень хорошо чувствовал пульс обороны и начинал беспокоиться в отношении стойкости защитников города. Фактически его защищало ополчение. Потери росли, люди просто устали, менять их пока на позициях было не на кого, а итальянский флот давил своим присутствием. Спасало то, что по дальности с итальянской стороны могла действовать только тяжелая бомбардировочная авиация, штурмовики просто не доставали. Пехоте на позициях высотные "Савойи" были не особенно опасны, а порт и город итальянцы больше не бомбили - явно берегли для себя. Но кризис приближался.
В половине четвертого, однако, на севере в море стали слышны мощные орудийные залпы. Одновременно над судами с десантом появились многочисленные самолеты и с неба на них посыпались бомбы. Один из самолетов явно умышленно снизился и прошел над городом, показав французские эмблемы на крыльях. Самолет был знакомый - "Потезы" такого типа были на вооружении и ВВС Республики. Обстрел позиций оборонявшихся с моря прекратился, и итальянские корабли и суда начали сначала оттягиваться мористее, а затем развернулись и взяли курс на восток, к берегам Италии. В 9 вечера оставшиеся на берегу десантники выкинули белый флаг, а радио Мадрида сообщило о принятом правительством Франции решении способствовать восстановлению законной власти в Испании, в том числе и с применением военной силы.
