Кадры продолжают поступать: люди, устраивающие баррикады из офисной мебели, какие-то странные флаги, развевающиеся на задымленных улицах, лица в черных банданах. Полицейский, до смерти забитый толпой, кровь стекающая на канализационный люк. Теперь оно уже не останавливается. Мы накручиваем своих зрителей и рекламное баблишко бьёт фонтанной струей.
Мы показываем кадры Ани Джоли с улиц. Красивая девушка, когда-то одной из первых начавшая протестовать против Мэйдон Медиа. Красотка со скверным языком. 'Их всех надо утопить в собачьем говне. Они исходят желчью от ненависти, расплескивая говно вокруг себя, и их надо утопить в этом говне! Это будет справедливо. Больше всего на свете я хочу увидеть, как Хэйди Хэлленбах тонет в собачьем говне'.
Конечно мы цензурим слово 'говно', но наши зрители без проблем могут прочитать это слово по губам, а мы продолжаем намекать нашим зрителям, что как никогда заботимся о порядочности.
Мы останавливаем ролик как раз на том месте, когда эта красотка с перекошенным лицом опять повторяет:
'Хэйди Хэлленбах нужно утопить в собачьем говне'.
Этим людям интересны только беспорядки.
Аня Джоли ненавидит меня.
Но, что важнее - она ненавидит всех вас.
*** Новинка! Кукурузные чипсы со вкусом том-юм. Вкус Таиланда в каждой хрустяшке! ***
Соня вбегает в студию под конец рекламного блока. 'Охрана снизу звонила! Они сломали двери! Они уже в здании! Так, все, слушайте! Надо сваливать! Идём по пожарной лестнице, не пользуемся лифтами. Охрана расчистила нам путь. Выходим через туннель'.
Тут я должна начать испытывать страх, но его нет. Я даже бровью не повела. И уж точно не собираюсь покидать студию. Более того, этого момента я ждала всю свою жизнь.
Вокруг меня команда канала начинает сматываться. Джиа всё еще за камерой, но явно хочет соскочить.
'Так, выводи меня', -- приказываю я.
Здание начинает потряхивать. Это ж сколько людей прорвалось внутрь, чтоб нас так трясло? Предположительно -- вполне достаточно для того, чтобы Джия всё поняла. Долю секунды кажется, что она подчинится моему приказу, но через мгновение она линяет. Меня почти охватывает отчаяние, но внезапно за камерой появляется Джамал, занимая место Джии. Он жестом показывает отсчет до начала эфира, который начнётся сразу после рекламы чипсов. Улыбается мне. Поднимает большой палец вверх.
Мы снова с вами.
'К нам поступают сообщения о том, что мятежники направляются к нашей студии. Мы не знаем как долго мы сможем продолжать трансляцию. В данный момент мы пытаемся эвакуировать персонал, но не знаем, удастся ли это нам. Я сделаю всё возможное, чтобы оставаться в эфире до последнего и продолжать информировать вас о происходящем'.
Я до боли красива и храбра, даже оставшись одна-одинёшенька.
Да я гребаная Жанна Д'арк!
'Хэйди!' Соня в истерике. 'Они перекрывают туннель, надо уходить, сейчас же!'
Тем не менее, я остаюсь в эфире, спокойно говоря в камеру, в то время, как вокруг меня носятся взволнованные люди, табуном покидая студию. Больше нет главенства закона. Больше нет цивилизации. Остается только правило толпы. А я -- островок безопасности. 'Если кто-то может помочь нам, сейчас самое время это сделать. Я не уверена, сколько мы еще сможем остав--'
Я прошу Джамала прервать эфир на полуслове.
Так оно драматичнее-то будет.
А затем я убираюсь восвояси. Потому что нет, я не собираюсь тонуть вместе с кораблем.
*** Вооруженная толпа вламывается в офис Мэйдон Медиа. Авеню Америки, 1492. Присылайте подмогу *** Вооруженная толпа вламывается в офис Мэйдон Медиа. Авеню Америки, 1492. Присылайте подмогу *** Вооруженная толпа вламывается в офис Мэйдон Медиа. Авеню Америки, 1492. Присылайте подмогу ***
Организованная эвакуация. Все мы покорно идём по лестнице, лифты отключили. Где-то снизу уже видно задымление. Внезапно мы останавливаемся.
'Что происходит?'
'Я думаю нас заблокировали', - говорит Роджо.
И тут он появляется: крик снизу, что вниз хода нет. Мятежники уже поднимаются по пожарной лестнице. Внезапно поток людей разворачивается и начинает нестись назад, толкая нас, ускоряясь, подстегиваемый людьми снизу, попавшими в капкан, отчаявшимися, пытающимися избежать опасности, давящими на нас, звереющими от безысходности.
