'Они проникли в туннель! Они пришли из туннеля!'

  Крики. Много криков.

  Вот же ж, суки!

  Хаотичная эвакуация. Мы все в панике бежим наверх, минуя нашу студию: вверх, вверх, вверх.

  'Надо было меня слушать', -- Роджо обвинительно дышит, пока мы забираемся вверх по лестнице.

  'Слушай, не поздновато для нытья?' Я достаю телефон и начинаю заходить в нужные программы. Роджо кидает на экран взгляд. 'Ты чего, акции продаешь?'

  'Нет, валюту'.

  'Ну ты точно больная сука'.

  Закончив, я выключаю телефон. 'Да? Эта больная сука только что заказала нам вертолет, так что можешь поблагодарить меня позже'.

  Но когда мы наконец вырываемся на крышу, моего deus ex machina нигде не видно. Ясный, теплый, солнечный летний день. Вокруг нас горят здания. Черные клубы дыма повсюду прорезают небо над Манхэттеном. Спасением и не пахнет.

  Изумительно видеть всё это вживую, без экрана, отделяющего меня и происходящее. Всё кажется гораздо более живым. Более настоящим. Более честным. Это уже не абстрактный конфликт на фоне студийного света и поединков в остроумии приглашенных экспертов. Это - реал.

  Я делаю глубокий вдох, заполняя легкие пульсирующей яростью города. Меня не оставляет мысль о том, что всё это - даром пропадающая потрясная картинка...

  Я мельком смотрю на коллег, все в панике, взъерошенные от энергичного подъема, и качаю головой от удивления. Джамал всё еще держит в руках чертову камеру. Должно быть он успел захватить портативный агрегат, когда мы убегали из студии.

  'Джамал, ты долбаный гений! Связь есть?'

  'Да, я всё подключил еще в студии'.

  'Всё, ты официально окончательно меня покорил'.

  Соня переводит взгляд с меня на него. 'Вы что это, серьёзно?'

  'А в чем проблема? Это ж наша работа'.

  'Я готов, если ты готова', - говорит Джамал.

  Минуту спустя мы опять в эфире. Дополнительно Джиа, Дэнни и Шелли стримят онлайн с телефонов. Джиа недовольна, потому что Джамал занял её место за камерой, но пошла бы она куда подальше. После того, как Джамал не бросил меня в студии, а теперь еще и после этого он точно получит повышение. Итак, с камерой, подключенной к сетке студии и стримящими телефонами, мы возвращаемся в эфир, продолжаем метать молнии по Америке.

  Я храбро улыбаюсь в камеру Джамала, позволяю Соне взлохматить мои волосы, но не так чтобы сильно. Никогда не давайте им увидеть, что вы потеете. Никогда не давайте им увидеть, как храбрость покидает вас. Никогда не позволяйте своим врагам увидеть себя слабой. Хорошего мученика может потрепать, но ничто не заставит его покрываться потом. Чем красивее я сейчас умру, тем сильнее забьются сердца испытывающих настояющую любовь зрителей.

  И мне очень надо заставить моих зрителей любить меня как никогда, если я хочу чтобы они нас спасли.

  'Это Хэйди Хэлленбах, вещающая в прямом эфире с крыши Мэйдон Медиа Тауэр, где мы сейчас находимся в осаде...'

  Слова льются легко и непринужденно. Мы -- неустрашимый маяк свободы, отважная горстка непоколебимых храбрецов, противостоящих урагану хаоса.

  Джамал снимает край здания, показывает улицы, кишащие людьми. Весь город заполнен ими. Но теперь мы начинаем слышать новые звуки. Чеканную дробь марширующих ополчений. Звук моих зрителей, спешащих спасти меня. Красно-бело-синие флаги Защитников Свободы, реющие над их головами и над джипами, прорывающимися сквозь толпу по Бродвею. Треск автоматных очередей эхом отдается от стоящих напротив небоскребов.

  Я опять не в силах сдержать улыбку.

  Недостаточно просто люто ненавидеть. Нужно что-то так же сильно любить. И эти люди в меня сейчас по-настоящему влюблены.

  Внизу, муравьи конкретно принялись друг за друга. Автоматные очереди, крики, возникающие то тут, то там линии фронта. Трудно поверить, что город так быстро и эффективно может разобрать себя на детальки, но все они уже получили позволение. Чувство обиды достаточно разворошено.

  Это симфония разрушения, балет хаоса, а мы -- здесь и сейчас, дирижируем происходящим. Ополченцы, спешащие нам на помощь. Воинственная толпа на баррикадах. Драка на нашей лестнице, самоотверженные попытки задержать толпу. Полиция, метающаяся как крысы, сбегающие с тонущего корабля. Новые здания охвачены огнем. Бабах! Бабах! Бабах!