Итак, тренер Томпсон отправил своих борцов ко мне, потому что знал, что я могу помочь им подготовиться к неожиданному. Я мог показать этим элитным спортсменам, что если они научатся выдерживать испытания вне ковра, то им будет под силу справиться с любым вызовом и на ковре. Моей целью было не помочь им подготовиться к победе; моей целью было помочь подготовиться к неизвестному.
Ни одно вещество не олицетворяет собой неизвестность лучше, чем грязь. Она липнет к нам, замедляет нас, пытается утянуть вниз. С самого зарождения человечества мужчинам и женщинам приходилось иметь дело с этой коричневой жижей. Грязь затормозила Наполеона при Ватерлоо, парализовала вторжение нацистов в Россию и превратила тропу Хо Ши Мина в полосу препятствий для повстанцев. Эта смесь земли и воды, что налипает на подошву ваших ботинок, изменила ход истории. Полагаю, что в паре случаев она тормозила и вас.
На Спартанских гонках мы всегда сталкиваем участников с лужами грязи и болотами – в такие места обычно лезешь только из крайней необходимости. Эти препятствия помогают им подготовиться к «грязи» ежедневной жизни, всему тому, что тянет нас вниз – или, по крайней мере, пытается тянуть. Может, вам не дали повышения, но мы научим вас стойко продолжать свою работу, несмотря ни на что. Может, вас бросили, но мы все равно хотим, чтобы вы поискали нового партнёра с позитивным настроем. Когда вы и так устали и испытываете трудности, появление грязи может породить ядовитый коктейль, который лишь усугубит ваше желание опустить руки и сдаться. Поэтому на каждой трассе есть как минимум одна грязевая ловушка на пути. Без неё Спартанская гонка не была бы Спартанской.
Но это лишь начало. Спартанская гонка всегда хочет, чтобы вы добились большего. Вот почему мы отправляем вас на такие суровые и незабываемые маршруты. Наша миссия состоит в том, чтобы заставить участников гонки изумиться, довести их тело и разум до предела и помочь им стать здоровее посредством прохождения незаурядных и экстремально сложных гонок с препятствиями. Вот почему спартанские забеги придуманы так, чтобы бросать людям вызов, принуждая их преодолевать слом и упадок сил.
На каждой Спартанской гонке я ставлю себе цель подтолкнуть вас к отказу от ваших краткосрочных стремлений к комфорту в обмен на стремление добиться большего, чем то, чем вы являетесь сейчас. Любой человек способен забежать на холм. Но как насчет того, чтобы взобраться на этот же самый холм ползком, преодолев три сотни футов колючей проволоки? Препятствия и психологические вызовы вынуждают наших спортсменов проявлять ловкость и способности как к продольному, так и к поперечному движению, а также сохранять стойкость перед лицом множества сюрпризов.
Спартанская гонка предназначена для всех и каждого, кто ищет способ изменить собственную жизнь и жизни окружающих. Стандартная траектория выглядит так: начинаем со Spartan Sprint – забега на дистанцию в три мили с пятнадцатью препятствиями на пути; затем дорастаем до Spartan Super, представляющего собой забег на восемь миль с двадцатью препятствиями, а после настраиваемся на самый крупный и жёсткий забег из всех спартанских ивентов, The Beast – гонку на 13,2 мили с двадцатью пятью препятствиями на пути. Эти дистанции были выбраны не случайно. Я решил, что маршрут Спринта должен выстраиваться вокруг того, что должны уметь люди в современном обществе: то есть каждый должен быть в состоянии спрыгнуть с дивана и пробежать от трёх до четырёх миль. Super будет трудным вызовом, но всё же доступным для адекватно подготовленных, впервые участвующих в соревнованиях людей, а также для спортсменов, добившихся успехов в других видах спорта. The Beast была спроектирована специально для проверки на прочность силы воли самых закалённых атлетов.
Наш сезон завершается в сентябре проведением Spartan World Championships. Очень многие наши участники выходят из спячки после праздников и в январе начинают тренировки на выносливость. Этот цикл повторяется из года в год с той лишь разницей, что каждый сезон у нас больше участников, чем в предыдущий.
Это не тот вид спорта, где основатель и совладелец (то есть я) наблюдает за играми из комфортной обстановки своей кондиционированной ложи, ожидая своего пятисекундного камео в эфире ТВ после очередного фамбла или тачдауна, когда камера выхватывает его из толпы, чтобы проверить, взбешён он или празднует в компании своих гламурных друзей. На Спартанских гонках мы все бросаемся в бой, и я рассчитываю пообщаться с каждым участником гонки или как минимум показаться им на глаза. Куда бы я ни отправился, мне всюду задают один и тот же вопрос: «Как вы сохраняете мотивацию?» Это подсказывает мне, что тысячи людей, задающих мне этот вопрос, на самом деле нуждаются в нашей помощи, чтобы не растерять собственную мотивацию. Это непросто, но оно стоит того.
Большинство участников Спартанских гонок далеко продвинулись на пути поддержания своей мотивации, другие же только начинают делать первые шаги. Как по мне, наши гонки порождают ощущение осмысленности жизни гораздо сильнее, чем марафоны или другие традиционные соревнования на выносливость. Думаю, это происходит оттого, что Спартанские гонки так трудны сразу на нескольких уровнях и в то же время они очень доступны. Человек, барахтающийся в болоте тупиковой работы, не станет с ходу заявляться на Ironman. Но он вполне может наскрести восемьдесят долларов, необходимых для участия в нашем Спартанском спринте длиной в три мили.
Чтобы оценить уникальность наших соревнований и их энергетику, вам нужно поприсутствовать на них. Они ощущаются и звучат как спортивное событие и рок-концерт в одном флаконе. Мы – помесь нью-йоркского марафона и фестиваля Burning Man, сдобренная небольшой щепоткой первобытного безумия. Если бы вы оказались на гонке, вы бы скорее всего задались вопросом: «Да кто вообще эти люди, бегающие туда-сюда по грязи и пропитавшиеся потом, с измазанными краской лицами, да ещё и скандирующие в унисон перед стартом гонки? Откуда они взялись и что подтолкнуло их к тому, чтобы согласиться на это добровольно? Всё это выглядит чертовски сложным». Уровень самоотверженности наших участников отражает процент финишировавших. На первых порах он достигал 65 %, а сейчас он, пожалуй, близок к 90 %, хотя эта цифра несколько падает, когда дело доходит до оценки результатов Beast. Поочередно участники будут говорить вам что-то в духе:
«Я был толстым».
«Я был не в форме».
«Мне было скучно жить».
А потом они нашли Spartan, и всё изменилось.
Участники Спартанских гонок представляют собой довольно показательный срез американской жизни. В плане возраста кривая распределения будет немного более крутой – вы не увидите в нашей грязи ползающих младенцев, да и для большинства пожилых граждан наши трассы окажутся слишком тяжёлым испытанием, хотя мы всегда стараемся поддерживать их желание попробовать, если оно у них появляется. В большинстве своём костяк участников составляют мужчины и женщины от подросткового возраста до 50+, все они пытаются справиться с трассой на различных скоростях. Это не какие-то суператлеты, хотя многие из них действительно таковыми являются. Мы сейчас говорим о супермамочках, людях, победивших рак, ребятах из числа активно худеющих и прочих людях невероятной решимости и целеустремлённости.
Аналогично современную Америку отражают и профессии участников Спартанских гонок. Соревнования привлекают банкиров инвестиционных банков, студентов, действующих служащих вооруженных сил, школьных учителей, сантехников, офицеров полиции и пожарных, а также представителей многих других профессий. Некоторые участники приходят из других видов спорта и связанных с фитнесом областей, таких как марафоны, триатлоны, бодибилдинг, кроссфит, смешанные единоборства и йога. Для обычных людей участие становится первым опытом приобщения к организованной физической активности.
Почему люди готовы на всё, чтобы только поучаствовать в гонке? Зачем им подвергать себя таким испытаниям, которые не сулят им никаких осязаемых выгод, кроме разве что памятной футболки и одобрительного похлопывания по плечу? Почему я и другие такие же, как я, участвуют в этих невероятно требовательных к телу забегах, выходят на трассы, способные покалечить или как минимум вселить чувство полной беспомощности? Разве мы не изобретали автомобили, кондиционеры и лифты именно для того, чтобы нам не приходилось выносить нечто подобное?
