Его Величество Таристер Четвертый, король Морении, Богемии, Тарландии и Фебриссии хмуро смотрел в окно. Мужчина был молод, хорош собой, но два десятилетия правления оставили следы на его лице, делая его более жестким и выразительным.

Молчание прервалось скулежом и царапаньем у двери. Монарх сбросил задумчивость и лично отворил дверь в свой кабинет:

– Явился? – строгим тоном спросил он у беспородного рыжего пса.

Тот сел, смешно поднял ухо и умильно посмотрел человеку в глаза.

– Не работает, – отмахнулся тот, но голос явно смягчился. – Опять на улице Ведьм бегал?

Пес отрицательно мотнул головой, вильнул хвостом и улегся на коврике у камина.

– Ладно, придешь в себя расскажешь, – огорченно вздохнул монарх и вернулся к письменному столу.

Бумаги, отчеты, доклады, доносы… Он работал, проговаривая вслух содержание документов, иногда задавал псу вопросы, на которые он реагировал коротким лаем, движениями ушей или поднятием лапы. Когда за окнами кабинета окончательно сгустилась ночь, Его Величество поднялся, захлопнул очередную папку и сказал:

– Я иду ужинать и спать. Если будет что-то важное, оставь записку. Завтра в полдень выезд в храм, Берт тебя изобразит. Доброй ночи!

Пес в ответ глухо гавкнул и уставился в огонь.

Дворец затихал. Еще кое-где шуршали юбки, едва слышно скрипел паркет, вздыхали старинные камни фундамента и стен, но лакеи уже потушили в коридорах свечи, на кухне присыпали золой огонь очагов, а стражники позволили себе согнуть одно колено и не так старательно тянуться, как днем.

В какой-то момент в кабинете короля раздалась короткая возня, взлай и… на ковре у камина очутился рыжий подросток! Несуразно худой, конопатый, он передернул плечами, поправил потертую мантию и двинулся к столу, чтобы написать записку. Потом прикрыл послание пресс-папье, шмыгнул носом и вышел через потайную дверь.

Дворец спал, но кое-где еще не дремали. Рыжик свернул в коридор, преодолел пару лестниц и нырнул в низенькую дверцу, замаскированную старинным комодом. В полутемной спальне его ждали почти остывшая ванна, поднос с ужином, и чистая одежда. Парень быстро разделся и погрузился в лохань, бормоча что-то о блохах, помойках и грязных углах.

Через некоторое время почти неслышно скрипнула дверь, впуская в комнату образчик красоты и благородства. Такой же худой, высокий и юный брюнет смотрелся совсем иначе. Благородная осанка, плавные движения, дорогая неброская одежда – все это буквально кричало о поколениях аристократических предков и изрядном состоянии. А уж белоснежная кожа и манящие зеленые глаза… Ни одна особа женского пола не могла пройти мимо не споткнувшись!

– Доброй ночи, Вер, – мягко сказал брюнет, обращаясь к спине рыжика.

– Привет, Берт, – зевая отозвался тот. – Ты вовремя, я чуть не уснул в этом корыте.

Брюнет подошел ближе, и подал купальщику большую льняную простыню. Пока рыжий мальчишка выбирался из лохани, Берт придвинул к огню два кресла и столик, снял с ужина магический колпак, сохраняющий тепло и свежесть, и даже разлил по бокалам вино.

Тот, кого назвали Вером, закутался в простыню, упал в кресло и потянулся к аппетитному куску жареного мяса, схватил его руками, и начал жадно есть, запивая вином. Брюнет тоже ел – аккуратно, пользуясь приборами, лишь пригубливая рубиновую жидкость. Наконец рыжик насытился, вытер губы и пальцы салфеткой, поднял на Берта такие же пронзительно-зеленые глаза:

– Спасибо! Успел перекусить, уже радость. С утра маковой росинки не было. Отец сказал, что завтра ты снова изображаешь меня в храме. Слушай.

Берт отложил приборы, взял в руки бокал и внимательно слушал и запоминал инструкцию – на кого посмотреть, кому кивнуть, мимо кого пройти равнодушно. Едва Вер закончил, и утомленно зевнул, брюнет предложил:

– Ложись, я все приготовлю.

Рыжик молча упал на приготовленную постель, завернулся в одеяло и засопел. Берт собрал посуду, стараясь не греметь, вынес поднос в коридор, потом магией собрал воду в огромную каплю, распахнул окно и выплеснул «пузырь» за окно, на кусты и клумбы. Недовольны хор сверчков подтвердил, что его шалость никто не заметил. Потом юноша так же магией собрал грязную одежду, стянул ее в узел мокрой простыней и кинул в корзину у двери. Осталось подложить дров, и вынуть из шкафа чистую одежду для Вера.

Закончив с уборкой, Берт кинул взгляд на потайную дверь – идти сквозь старинный ход, изрядно заросший пылью и паутиной, не хотелось. Может, стоит выйти через дверь? Уже поздняя ночь и мало кто заметит, как герцог Карильо бродит по коридорам. Однако эта часть дворца, предназначенная для личных слуг и секретарей не то место, где может появиться столь высокопоставленный придворный. Нет уж, лучше через тайник!

Вернувшись к себе, брюнет устало потер глаза, но все же умылся, снял камзол и лег в постель. Завтра ему понадобиться много сил!

На следующий день весь дворец пребывал в суете. В стране отмечался праздник Урожая, так что Его Величество с Наследником должны были появиться на улицах города, посетить центральный столичный храм, а вечером присутствовать на праздничном балу, куда съедется немало аристократов и зарубежных гостей.

В покоях короля паники не было – его верный камердинер отлично владел бытовой магией, поэтому все было готово задолго до назначенного часа. В комнатах наследника царила деловая суета – камердинер подгонял камзол прямо на тощем рыжем парне, сетуя в полголоса:

– Ваше Высочество, стойте спокойно! Вы снова подросли на целый палец! Придется немного поменять шнуровку!

Принц стоял, ни жестом, ни вздохом не высказывая своего нетерпения. У его ног крутился рыжий беспородный пес, а король в темно-синем стеганом халате расхаживал вдоль окна, повторяя для сына программу выезда.

– И я тебя умоляю, Север! Без глупостей! – сказал он, глядя почему-то на собаку. Потом лично застегнул на принце тяжелый пояс из кожи василиска и скупо улыбнулся: красавец! Увидимся во дворе!

Король вышел, за ним ушли слуги и несколько придворных, тогда принц упал в кресло, недовольно повел плечами, ковырнул массивную пряжку… Пес, который притаился в складках драпировки вдруг катнулся, выгнулся, тяжело задышал, вывалив язык, и за доли секунды превратился в тощего рыжего мальчишку одетого только в нижнее белье.

– Не переживай, Берт, – слегка задыхаясь выговорил он грустной своей копии, сидящей в кресле. – Отец опасается неприятностей. Из толпы проще всего метнуть заклинание снимающее иллюзию, вот он и страхуется!

– И все же накопитель типа «замок» это слишком, – ворчливо ответил «принц» снова царапнув пряжку.

– Зато Марилла сегодня глаз с тебя не сведет, – хмыкнул рыжик, залезая в просторный шкаф, чтобы вытащить оттуда одежду.

В ответ фальшивый принц только тяжело вздохнул и потер лицо.

Герцог Бертран Авиньон был кузеном принца, богатым, родовитым, и весьма красивым юношей. А еще он был лучшим другом Его Высочества и лучшим иллюзионистом столетия. Именно ему король доверил семейную тайну.

Это случилось в самом начале прошлой весны. Королева Имельда прогуливалась в саду с младшей дочерью. Брак Их Величеств был политическим союзом, поэтому в Ее Величестве не было и капли магической крови, зато юная принцесса была наделена ею изобильно. Алиссандра и приманила невольно парочку крупных псов, бродящих по аллеям. Огромные палевые звери, с распахнутыми пастями летящие к детскому креслицу напугали королеву. Она в панике подозвала сына, читающего книгу, и тот не разобравшись, ударил псов огнем, спалив на месте.

Кто же знал, что эти собаки были оборотнями и побратимами волчьего герцога? Вульф сам явился во дворец за останками друзей, сам провел похоронную церемонию, сам передал извинения и деньги семьям погибших.

Всем показалось, что инцидент исчерпан. Правда Ее Величество не успокоилась, и под предлогом очистки улиц создала команды охотников за бесхозными животными «дабы ни один бродячий зверь не мог причинить вред жителям столицы». Не всем это понравилось. Королевскую канцелярию заполонили прошения и жалобы, но королева была довольна и даже похвалилась своими успехами на официальном завтраке.