— Но это нечестно, Дин, я вообще ничего не делала!
— А и не надо ничего делать. Ты симпатичная, он мужик в конце концов.
— И ты симпатичная, — возмутилась я. — Ты что думаешь, там кроме нас с тобой никто не занимается? Не глупи. Ты ему либо доверяешь, либо нет, от всех в мире женщин не спрячешь! Ну не буду я ходить, появится ещё. Может, вообще какая-нибудь красотка…
Я слышала, как часто и нервно дышит на том конце Динка. И её всё же прорвало:
– Пока тебя не было, у нас всё было зашибись!
— Ты серьезно сейчас? — теперь и мне было не остановиться. — Будто я вам всё испортила? Да ты сама меня силой почти притащила!
— Я помню, — процедила она сквозь зубы. — И очень зря притащила. Ты ж не хотела? Вот и отлично, можешь и дальше не хотеть.
Не в силах больше выслушивать это, я нажала на сброс. А не пойти ли ей! Будто я — пара перчаток. Холодно — надела, потеплело — кинула на полку.
И хотя я сама не то что не пыталась сглаживать углы, а даже заострила их, ссора меня огорчила. Я понадеялась, что скоро мы помиримся. Всё же новый год не за горами и остаться без лучшей подруги…
Но уж конечно вместе мы в любом случае в конную школу уже не пойдём. Даже когда помиримся. Поэтому я сразу позвонила туда и записалась на другое время в субботу. И ни на какие не десять утра, а на человеческие три часа дня. Хоть какая-то радость от этой дурацкой ссоры. Может, ещё и Пашки там не будет…
Когда же суббота наступила, и я ехала на автобусе, то вспомнила, почему одной туда добираться не так уж здорово. Но, к счастью, жутковатый путь через поле обошёлся без происшествий. Передо мной шла какая-то пара, хихикавшая и обнимавшаяся всю дорогу, поэтому и бояться было нечего.
— О, а ты чего сегодня и без Дианы? — мне навстречу вышел Пашка. Зря надеялась…
Я замешкалась — не рассказывать же ему, что мы поругались, потому что Динка его дико ревнует.
— Да у меня больше не получается по воскресеньям, — соврала я. — А Дина уже привыкла, как обычно, вот и…
— Понятно, — улыбнулся Пашка. — Ну, ты молодец, что решила ходить, не бросила даже без компании. Диана, наверное, платно и одна не стала бы.
Как-то это прозвучало не очень лестно по отношению к Динке.
— Зря ты о ней так думаешь, — ответила я серьёзно.
Пашка весело пожал плечами, наверное, так и не поняв, чего я так резко переменилась.
— Ладно, надо тебе лошадь ещё вывести.
И тут я подумала, что моя ложь, конечно, была хорошей отмазкой, но ведь он завтра может брякнуть Динке, что видел меня накануне. Тогда я остановила Пашку, тронув за рукав:
— Только ей не говори, что я сегодня приходила.
Это было супернеловко, но уж лучше опозориться перед ним, чем показаться перед Динкой коварной сволочью, которая ходит и тайно соблазняет её парня.
В ответ но мою просьбу Пашка наградил меня каким-то странным долгим взглядом. Потом ухмыльнулся одним краем губ и ушёл в конюшню.
Блин, может из двух зол я выбрала не меньшее.
Но, как ни странно, Пашка сегодня вёл себя безукоризненно. Сказал, что я должна сама попробовать забраться на Василия, который опять мне достался. Никаких попыток пощупать мою попу, долгих прикосновений к руке. Может, мне и в тот раз всё почудилось, да ещё и Динкина ревность роль сыграла. Наверняка он нормальный, верный парень. Ну, или Динка ему мозги вправила, но какая разница? Главное, что, наконец, можно было расслабиться.
Раза с третьего у меня, и правда, получилось забраться на лошадь самостоятельно. Я выпрямила спину и гордо взирала на поле для занятий с высоты Василия. Честно говоря, это было немного страшно. В прошлый раз я больше думала о Динке, о Пашкиных поползновениях, о красавце-инструкторе, который оказался красавцем-бизнесменом. А сейчас сосредоточилась на занятии. И сидеть вот так, не держась руками за седло, а лишь бёдрами сжимая бока лошади, и при этом ещё двигаться вверх-вниз…
Но вместе с этим ужасом меня наполняло и даже переполняло какое-то сумасшедшее счастье. От морозного воздуха, от чистого искрящего снега, который в городе никогда не бывает таким белым, от того, как фыркает подо мой Вася, а ещё — потому что у меня стало получаться привставать и опускаться в такт его рыси. И это понимание, созвучие, были лучше всего.
— Во, молодец, хорошо, — где-то далёким фоном подбадривал меня Пашка.
Но мне и не нужно было, я сама чувствовала, что делаю всё правильно. Я проехала так несколько кругов и покосилась на виднеющийся вдали лес. Там наверняка не так однообразно. И на несколько шагов ближе к моей детской мечте. Забытой, но теперь снова ярко вспыхнувшей. На белом коне, по полю…
— А когда мне можно будет в лес? — спросила я Пашку.
— Да на следующем можешь уже попробовать.
— Было бы здорово!
Я всё ещё смотрела в сторону дороги, уводящей в лес, как на ней появился всадник на чёрной лошади. Вообще-то было далековато, чтобы разобрать, но я опять его узнала. Просто школьные лошади были не такие стройные, не такие длинноногие. Да и фигура человека, сидевшего верхом, явно принадлежала высокому крепкому мужчине.
— Не устала? — неожиданно спросил Пашка, и я чуть не вывалилась из седла.
Вообще-то ноги уже отваливались, и приседала я только на характере, но теперь мне хотелось посмотреть, как будут возвращаться эти двое. Самойбийственное, конечно, желание… Только бы Василия опять никуда не понесло.
— Ещё немного осилю, — неестественно бодро отозвалась я.
— Давай тогда ещё круг и шагом.
Я сделала самый большой круг, какой только вышло, и была вознаграждена. Прекрасный всадник как раз подъехал и пересёк поле. Как ему удаётся так выглядеть даже после конной прогулки? Не запыхался, не съехала набок шапка… Я старалась не глазеть, но он так и тянул на себя взгляд. Мужчина тоже меня заметил и поглядывал всю дорогу. Наверняка следил, чтобы я снова что-нибудь не отчудила. Но в этот раз обошлось.
Я доехала свой круг, сделала второй шагом и поняла, что немного себя переоценила. Или много. Когда слезла с лошади, ноги совсем не держали. Пашка попытался поддержать, но я отмахнулась. Если позволю себе окончательно расслабиться, так и сяду где-нибудь, а потом не встану. А мне ещё хотелось покормить лошадей.
Я сходила за морковью и раздала всем школьным. Мне очень хотелось оставить хоть одну штучку моему белому красавцу, но я ещё помнила, как меня отчитали. Ну и правда, я бы не хотела, чтобы кто попало кормил мою лошадь. Думать о том, что конь принадлежит кому-то другому, что кто-то его любит, катается на нём, было почти больно.
Я постояла возле решётки, протянув руку. В этот раз он не был таким букой, и позволил тронуть свой нос, ткнулся мне в ладонь.
— Привет, — тихо сказала я.
6
Так сложно смириться с тем, что в декабре после четырёх уже, считай, вечер. А я ещё кормила и гладила лошадей, переодевалась… В итоге, когда я вышла на улицу, уже сильно стемнело.
Вокруг конюшни свет серебрил сугробы, создавая сказочно-новогоднее настроение, но там, дальше, не было ни фонарей, ни света окон. Утрамбованная дорога просто уводила в черноту. Даже небо сегодня было хмурым, не пускающим на землю хотя бы капельку лунного серебра.
Я медленно побрела в сторону поля, тайно надеясь, что сейчас кто-нибудь из занимающихся тоже пойдёт к автобусу, и будет не так страшно. Но никто не шёл, я вспомнила, что пара, которую я видела на пути туда, прощалась со всеми пока я гладила Снега, а ещё одна девушка кажется была на машине и тоже наверняка уехала.
Надо было уже собраться с силами, со смелостью, и пойти, потому что светлей точно не становилось. Но я не могла заставить себя ускорить шаг. Но даже так, двигаясь, как улитка, я неминуемо приближалась к границе света. И когда пересекла её — тоскливо оглянулась назад.
Там — тепло и ощущение зимней сказки, впереди же — пустырь и тёмная ночь. Никакие доводы разума, что все тут ходят, что ещё нет даже пяти вечера, не помогали, меня сковал животный страх. Инстинкты требовали развернуться и сидеть в безопасности. Я заставляла их молчать, но они напомнили, что у меня гудят ноги, и я даже убежать в случае чего не смогу.
