– На эту базу скоро прибудет тысяча человек, желающих изменить нашу империю, – недовольно поморщилась Леонора, – которым я действительно могу помочь, а не просто стоять в стороне, потому что я врач. Знаешь, да, я здесь ради небритой физиономии насквозь прокуренного мужика, ты прав. Ты, безо всякого сомнения, прав.
Марк открыл было рот, чтобы отшутиться в привычной для себя манере, но в последний момент передумал.
– Ты скучала по нему? Он был для тебя не просто наставником, верно?
– Скорее это я была ему не просто ученицей, – вздохнула она, отводя взгляд. – Кем-то вроде дочери или даже внучки. Мне кажется, он намного старше, чем выглядит, и… и там, далеко-далеко, у него была семья. И я не могу понять, почему? Почему он не возвращается?
– О, тебе объяснить, как устроены Мёртвые земли? Ты бывала там хоть раз? Знаешь, что такое компас?
– Была, мне подвернулась одна работа, но мы не отходили далеко от Стены. Там не работает компас, я помню. И система навигации нужна более совершенная, какие-то летающие роботы и терминал… Это всё было у нашего командира, я не особо вникала.
– Что-то типа того, – кивнул Марк. – Суть проблемы в том, что, не имея нужных координат или направления, сложно куда-то выбраться из резервации.
– Резервации? Странное слово. Ты сейчас больше похож на чужака, чем доктор Вериа. Что оно значит?
– Ну, таким образом наши предки назвали несколько мест по всей планете, которые уж точно должны были сохраниться в случае конца света. Координаты других точек хранятся в Центре, но я не думаю, что за столько лет доктор не нашёл возможности пробраться туда. Как считаешь?
– То есть…
– То есть история про другие места ложь. Но тогда откуда бы пришёл Грегори? И я вместе с ним, я же так похож на чужака, – в подтверждение своих слов он надул щёки и напустил на себя важный вид, считая, что именно так должен выглядеть кто-то пришедший из-за Мёртвых земель.
– Совсем не похож, – рассмеялась Лео, ткнув механика под рёбра.
– Хорошо-хорошо, никуда я не уходил! Тфу, ниоткуда я не приходил. Но, согласись, что другие резервации, скорее всего, существуют. Или же Грегори очень хорошо играет свою роль и находится в сговоре с Винсентом. Какой ещё вариант может быть?
Девушка задумалась.
– Кто-то… удалил координаты?
========== IX ==========
IX
Грязные тёмные бары Нижнего города нравились ему не больше вычурно убранных коридоров верхних этажей Центра, где жили преимущественно обедневшие аристократы без собственных поместий в Столице. Менее заносчивыми они от этого не становились, что только сильнее раздражало.
Стоящих заведений, при посещении которых можно было не бояться за сохранность желудка, было немного. Люсьен готов был поспорить на что угодно, что таковые можно пересчитать по пальцам одной руки. А брать, на всякий случай, надо руку Семипалого Ульфи – личного охранника архистратига. Де Шати не нуждался в защите, однако чтил традиции проходчиков и не видел ничего плохого в надёжном и верном помощнике. Очень полезном помощнике, позволяющем прикрывать такие вот вольные отлучки в Нижний город.
– Я смотрю, ты тут скучаешь? – наманикюренный дамский пальчик прошёлся по щеке мужчины, задержавшись на плотно сомкнутых губах.
Люсьен обернулся на голос, готовый к крикам возмущения и брани. Вполне заслуженным, ведь на нём не было ни синего мундира, ни других знаков, обозначающих проходчика. Беспутные девки недолюбливали желтоглазых и либо отказывали им в предоставлении услуг, либо брали двойную цену. Мужчина рассудил, что сегодня можно и поразвлечься.
Но не получилось.
С до боли знакомого и любимого лица, ставшего неотъемлемой частью его сновидений, на мужчину смотрели зелёные кошачьи глаза. Тем взглядом, которого де Шати и не мечтал ощутить на себе именно с этого лица – страстным, похотливым, вызывающим. И, надо отдать должное, он не переменился, стоило девчонке увидеть янтарный цвет радужки.
– Готова обслужить такого, как я? – усмехнулся Люсьен, скрывая замешательство под маской ехидства.
В голову невольно закралась мысль об ирреальности происходящего. Уж не сон ли стоящая перед ним женщина с лицом леди Грэм? Или и того хуже – галлюцинация?
– Знаю я вашу братию, – хохотнула она, – у вас всегда с головой не всё в порядке, но деньги в карманах водятся. Поэтому – двойная цена. Есть комнатка наверху. Или у тебя своя квартирка где-нибудь поблизости?
Нет, всё-таки не мерещится. Практически идеальная, почти настоящая – если бы не тон, если бы не этот взгляд. Но так даже лучше, так она похожа на ту, что всегда ждала его во снах, что была готова на всё ради него. И зелёные глаза – куда теплее серо-стальных, бивших в сердце больнее, чем клинок.
– У меня есть идея куда лучше, – на тонких губах заиграла змеиная улыбка, – куда лучше, чем одна ночь на вшивом матрасе.
Как и много раз до этого, он использовал одну и ту же тактику. Привлечь, заманить, отравить. Не сразу, далеко не сразу де Шати удалось создать Предвидящую, но сейчас… О нет, архистратиг не будет делать из неё покорную бездушную куклу, очередную рабыню для утех и пророчеств. Это лицо достойно большего. Оно достойно стать ей.
– О, и какая же? – игриво оголив плечико, женщина наклонилась ближе.
– Думаю, такая неблагодарная работа не является пределом твоих мечтаний? – изогнув бровь, прямо спросил Люсьен. – Как насчёт личных покоев? Каких захочешь платьев? Что угодно из пищи на своём столе?
– Шутишь? – на долю секунды в её взгляде промелькнула ненависть.
Мужчина мысленно возликовал. Как же он давно искал что-то хоть отдалённо похожее на… на!..
Всё ещё сложно произносить её имя, даже в голове. Только это больше не важно. Теперь она будет его, а имя – всего лишь имя.
– Как тебя зовут? – де Шати поднялся со своего места, доставая из кармана заготовленную записку.
– Дайре, – сквозь зубы процедила она.
– Если хочешь выбраться из этой клоаки, Дайре, – он передал её клочок бумаги, – я жду тебя здесь. Завтра, в полночь.
– Вы все больные ублюдки, – прошипела ему в спину Дайре. – Думаешь, я приду?
Придёшь, улыбнулся про себя Люсьен. Придёшь, никуда не денешься.
Они все как одна – любопытные кошки.
Под ногами скрипит песок и мелкое крошево камней. В молочном тумане единственный ориентир – белое пятно солнца в небе. Ни земли, ни собственных рук. Только противный звук из-под каблуков.
Постепенно проступают очертания мостовой, кривые улочки Нижнего города, руки, скрюченные пальцы и – алая кровь на манжетах. Всё вокруг серое, безликое. Одна только кровь как яркое пятно, единственное «настоящее» в этом мире. Цепляясь за красный цвет, я заставляю пелену исчезнуть.
Я вижу солнце. Я вижу баррикады. Я вижу людей, идущих на них.
Шпиль Центра блестит над обветшалыми зданиями клыком хищника. Небо застилает уже не белый туман – серый дым пожарищ, пришедший с востока Нижнего города. И башня скрывается в нём, выныривает и снова исчезает. Земля содрогается, оглушительной силы взрыв заставляет упасть навзничь.
Люди перед баррикадами осыпаются красной листвой.
Кто-то из оставшихся громко визжит. Будто бы из-под воды я слышу отрывистые чёткие приказы, сзади на меня напирают проходчики в синих мундирах – ещё одно яркое пятно, – с винтовками. Патронов мало, Центр не хочет тратить их на сброд неорганизованных бунтовщиков, и мы идём в штыки.
Мы? Я ведь никуда не иду – синий поток огибает меня с двух сторон. Я камень посреди реки, разрезающий ветра одинокий утёс.
– Вставай!
Улица уже пуста. Ни баррикад, ни опавшей листвы, ни синих мундиров.
– Вставай, щенок! – Грегори пинает меня под рёбра.
Боли нет. Её нет здесь, как нет там, в реальности, неподвластных сейчас чувств. Мне не хочется подниматься, не хочется блуждать по лабиринту снов. Я закрываю глаза и тихо шепчу. Пусть голодная тварь придёт, пусть она съест меня, пусть не оставит ничего.
