– Всё так, но липовой справки я заведующему складом не давала, поэтому сконструированная вами ситуация не реальная, – поправила Яматова, а то воображение у мужчины яркое, такими темпами недолго до чего угодно дофантазировать, и в итоге окажется, что и к мировому дипломатическому кризису я тоже причастна.

Яматов нахмурился, но затем его лицо резко засияло в наигранном веселье.

– По-вашему мнению, когда вы отказали заведующему складом, он попыхтел, мысленно, а может и вслух, обматерил вас по батюшке, пришёл домой, попил чай с плюшками, завалился спать, сказал себе: «Нет так нет» и смирился. Да?

Если по-честному, то приблизительно так я и думала. А что аферюге оставалась ещё делать? Но, судя по саркастическому тону Дмитрия Тагировича, он считает иначе.

– Ну как бы да, – неуверенно сказала я и поёжилась. Чувствую, сейчас мою мордочку ещё раз окунут в грязную лужу и подробно объяснят, какая я идиотка.

– Ладно, спишем вашу наивность на молодость – жизни не нюхали, вот и верите в человечество. Даю вам, Мария Николаевна, бесплатный урок, – заявил Яматов, словно ему не тридцать лет, а сто пятьдесят. Тоже мне, умудрённый старец, у нас разница лет восемь, не больше. – Нет, люди, особенно вороватые, не мирятся с неудачей. Если перед ними запереть дверь, они рвутся в окно. Ваш завскладом, я лично проверял, в конечном итоге получил свой кредит, он сам состряпал справку, за Марка Александровича в ней расписался и даже печать похожую на нашу фирменную подобрал.

– Согласна, так вышло из-за того, что я промахнулась. Заявление на увольнение прямо сейчас написать или у себя в кабинете? – смирилась я с неизбежным.

Яматов на моё заявление отреагировал странно – он попросту рассмеялся.

– Интересно, какие же слухи здесь обо мне ходят, что вы заявление безропотно постоянно порываетесь настрочить?

– Судя то тому, как вы глубоко копнули не в очень масштабном деле, предположу, что о каждом слухе о себе вы в курсе, – набравшись смелости, сказала я. Терять всё равно нечего, два раза не выгонят.

– Тут, Мария Николаевна, вы абсолютно правы. Более того, каждое слово, сказанное обо мне в этом здании, я слышал лично, – медленно протянул Яматов и, приподняв брови, повторил. – Каждое, без исключения.

Упс!

Мне кажется или кто-то на что-то намекает? С другой стороны, какой это намёк, когда мне прямым тексом заявили, что всё слышали.

Волна стыда, захлестнувшая меня с головой, позволила лишь пропищать:

– Знать всё, что о тебе говорят другие люди, просто невозможно. Вы так сказали, чтобы я испугалась и призналась, что тоже о вас некорректно выражалась. Верно?

– Мария Николаевна, зачем мне ваше признание, – покачал головой Дмитрий Тагирович, поднялся с кресла и, подойдя ко мне со спины, наклонился к уху. – Мы оба знаем, что срывалось с ваших губ в мой адрес, как вы там выразились: «Ноль без палки и избалованный мажор», – хохотнул Яматов.

– Простите, – прикрыв глаза, извинилась я. Чувствую, как кровь прильнула к щекам, и кожа на лице заполыхала. – Мне очень жаль, я не хотела…

– Верю, – перебил меня мужчина, – в тот момент вы оскорбляли не меня, вас кто-то расстроил, и вы направили свою агрессию на более-менее подходящий объект. После, не исключаю, что раскаивались и переживали. Я прав, Мария Николаевна?

Если до предположения Яматова я остерегалась его, как мужчину, наделённого властью и деньгами, который по одному своему желанию может лишить меня любимой и доходной работы, то теперь он пугал меня до чёртиков. Первое – у него отличный слух, второе – феноменальная память. Выучить имена и лица одного отдела кажется лёгкой задачей, но когда я только устроилась в бухгалтерию, долго путалась, кто есть кто, а он за всю встречу с нашим отделом ни разу не ошибся. Да к тому же ему наверняка пришлось запоминать сотрудников не только одного подразделения, а нескольких. И третье – он проник в душу и безошибочно определил мотивы совершенно незнакомого ему человека. Я ни с кем, даже с Леной, не делилась, почему обругала Яматова, а он сделал вывод и попал в яблочко.

Надеюсь, Дмитрий Тагирович не продал дьяволу душу, чтобы обладать всеми этими качествами.

– Да, – кивнула я. – Но меня это ни капли не оправдывает. Завтра моё заявление будет лежать на вашем столе,– с сожалением выдохнула я и приподнялась со стула. Но мужские руки, вновь надавив мне на плечи, не позволили встать.

– Необдуманное слово, произнесённое в сердцах, – это пустяк. Я вас прощаю. Оцениваю вашу работу в бухгалтерии удовлетворительной. Увольняться в данный момент, необходимости нет. Но предупреждаю, прежде, чем открыть рот, в следующий раз хорошенько подумайте. И да, пересмотрите ваше поведение с коллегами, вы чуть себя и фирму не подставили, лишь бы стукачом не прослыть. Если замечаете, что действия другого сотрудника идут в разрез с законом, сообщайте об этом руководству. Иначе вы станете его пособником и возьмёте часть вины на себя.

Хотя рабочий день уже закончился, никто из коллег бухгалтеров не ушёл домой. Все терпеливо ждали, когда я вернусь, и стоило зайти в кабинет, как на меня обрушился шквал из вопросов и возгласов.

– У тебя лицо бледное, он что, ругал тебя? – шустрая Лена опередила всех. Когда другие только открыли рты, она уже озвучила свои мысли.

– Ты вся дрожишь, – приложив руки к груди, заметила Лидия Григорьевна и предложила. – Пить хочешь, водички налить?

– Зачем Маше вода?! – поворачиваясь с недовольным видом к Лидии Григорьевне, тут же возмутилась Лена. – Я ей чуть позже в клубе что по горячее налью, для снятия стресса.

– У меня есть валидол, – встрепенулась Анна Андреевна и кинулась искать в сумке таблетки.

– Дамы… дамы… – чтобы обратить на себя внимание, поднял вверх руки главный бухгалтер, встал со стула и предложил, – давайте помолчим и дадим Маше самой всё рассказать.

– Мне особо и рассказать вам нечего, – пожав плечами, нарушила я мгновенно образовавшуюся тишину. – Яматов был недоволен тем, что на меня постоянно жалобы пишут, – только и успела сообщить я, как поднялся, гудёшь.

Лидия Григорьевна с Анной Андреевной, резко перепрыгивая с одного кляузника на другого, вспоминали все случаи, когда мне приходилось давать объяснения относительно жалоб. Лена выкрикивала, что это не меня надо было вызывать, а тех, кто скандалы раздувал на пустом месте. Марк Александрович пытался всех успокоить и обещал, что поговорит с владельцем и за меня вступится.

– Вот же гад этот Яматов, – высказалась Лена, и я, вспомнив слова Дмитрия Тагировича, что он всё слышит и знает, подскочила к девушке и только что рот ей рукой не закрыла.

– Дмитрий Тагироваич поднял вопрос о жалобах не с целью меня обвинить, он просто дал дельный совет, как их избежать, – вступилась я за директора.

– Люди, недовольные размером зарплаты, только в том случае перестанут на тебя «телеги катать», если им пальцы оборвать по самые локти. Другого способа просто не существует, – закатив глаза, заявила Елена.

– Почему же, – возразила Анна Андреевна. – Можно ещё несколько семинаров для сотрудников прочитать и разъяснить, как, например, рассчитывается отпуск или больничный лист, чтобы заоблачных сумм не ждали.

– Проводили уже лет пять тому назад. Только усугубили ситуацию, – обречённо выдохнул главный бухгалтер. – Все резко поумнели, начали считать себе зарплату сами, естественно, всё напутали, и тогдашнего расчётчика чуть в могилу не свели. Пришлось для неё повышение оклада выпрашивать, а то бы уволилась.

Разговор Анны Андреевны, Лидии Григорьевны и главного бухгалтера быстро перекинулся с обсуждения конкретно моего бедового участка на наши трудовые будни в целом. Они возмущались и не понимали, почему нас, бухгалтеров, недолюбливают все без исключения, и самое обидное – с какой стати считают ворами. Ведь на самом деле у нас возможности украсть не больше, чем у всех остальных. Лидия Григорьевна громко кричала, что за всю свою трудовую деятельность и копейки чужой не взяла и зачем-то призналась, что в прошлом году утащила для внука степлер с работы. Но, как уверяла женщина, это её первое и последнее хищение в фирме.