– Что?! Как смеешь?!. Сержант! Сержант, где ты?! Знак сорву, паршивец, запорю, негодяй!..

– Потише, любезный. Сержант в лесу, пытается собрать ваших людей. А мы пока…

– Что? – жадно выпалил Конрад. Ткнул от себя кольчужной рукавицей, отдёрнулся, скривился болезненно. – Выпусти меня, некромант! Никакой я не мертвяк, слышишь?! Хочешь, Символ Веры прочитаю?… И образа святого коснусь!..

– Касайся, – кивнул Фесс. Это и впрямь было интересно. Хотя ясно и так, что молодой лорд Семманус если и мертвяк, то очень необычный.

– Еретик прегнусный и веры лишённый… – пробурчал рыцарь. – Господи, спаситель наш, во всей славе Твоей! Верую в Тебя, и в пришествие Твоё, и в силы Твои, и в…

Хорошо читал юный Конрад. Сильно и с выражением. Мертвяки так не читают – они вообще мало что способны произнести членораздельно. А уж Символ Веры… нет, он не смертелен для них, но, во всяком случае, любят они его не слишком.

Однако руны не врут. Человек с рыцарским гербом на груди, громко и старательно читавший строки Писания, с точки зрения магии человеком уже не был.

– Достаточно тебе, маг?! – задыхаясь, выкрикнул рыцарь. Сейчас он казался совсем молодым, мальчишкой, невесть почему вырядившимся в доспехи если не отца, то старшего брата.

Фесс опустил взгляд – руны в порядке. Никакой ошибки, никакого сбоя. Они не выпускали замкнутое в круге существо, пусть даже оно и смогло с выражением прочитать Символ Веры.

Что это? Откуда взялся этот лич – слухи о нём ходили, но не более того. Зачем ему Этиа Аурикома, странная девушка со странным именем, совершенно непохожим на эгестские, как он их помнил?

– Выпускай меня, некромант! – всё так же буйствовал рыцарь. – Выпускай, слышишь?!

– Слышу, слышу, – пробормотал Фесс, обходя кругом негодующего сэра Конрада. – Что ж, благородный сэр, говорите, выпустить вас? А поведайте мне тогда, зачем же вы схватили несчастную деву, пребывавшую под моей защитой, выдав её злокозненному личу, несомненно богохульнику, ересиарху и нарушителю всех заповедей?

С этими рыцарями – чем выспреннее выражаешься, тем лучше.

– Я?! – совершенно искренне изумился сэр Конрад. – Чтобы я предал бы невинное… э-э-э… то есть, я хотел сказать, существо, пока ещё не осуждённое его светлостью маркграфом… чтобы я предал бы такое существо мерзкому чародею, вылезшему из склепа?!

Эх. Поневоле вспомнишь отца Этлау. Вот уж кто умел отличать правду от лжи.

– Именно так. – Глефа поднялась в боевую позицию, звякнули свисавшие с запястий обрывки железных цепей. – Ты исполнял приказы отвратного лича, рыцарь. Ты осквернил себя служением злу. Мои руны не выпускают тебя.

– Плевать на твои богохульные малевания!.. – Забывшись, Конрад бросился плечом вперёд, знаки на земле полыхнули белым, молодой вер Семманус со стоном рухнул на колени.

– Руны не лгут, – повторил некромант, на сей раз вслух. – Я не могу освободить тебя.

– Господин маг! Э-эй, господин чародей!..

Сержант Артеур, запыхавшись, бегом бежал прямо к ним. Следом – примерно дюжина людей вер Семмануса из успевших разбежаться по лесу.

– Стоять! – вдруг скомандовал Фесс, вскидывая глефу. – Сержант! Артеур, поведай сэру рыцарю, что тут случилось и что сэр рыцарь содеял с девой Этией!

Сержант только и смог разинуть рот.

– Господин некромаг…

– Отвечай! – Фесс сдвинул брови.

– В-вы, вы, сэр Конрад – только не гневайтесь на меня, сэр, ради Господа нашего Всемогущего – вы, вас… зачаровало вас, вы деву ту-то и того, скрутили… а чудище костяное – лич, да, господин некромант? – её тоже того, уволокло…

– Враньё! – не смутился вер Семманус. – Сговорились, подлые еретики!.. Говорил я тебе, Артеур, что звезду сержанта сорву и запорю за ложь твою?! Некромагу предался ты, пока я тут без чувств лежал, колдовством с ног сбитый!..

Сержант аж покраснел от обиды, скривился и набычился.

– Воля ваша, сэр Конрад, а только всё так и было, как я говорю!.. Околдовало вас чудище костяное, вы деву-то ему и отдали!..

– Если меня кто и околдовал, так этот треклятый некрос!.. – сплюнул рыцарь. – Эй, ты, слушай…

Фесс молча коснулся остриём глефы одной из рун, и Конрад вер Семманус мешком вывалился из отпорного круга, словно кто-то дал ему хорошего пинка. Поднялся, дико вращая глазами и озираясь по сторонам.

– А? Что?…

– Докажи, – льдисто блестящая глефа поднялась для атаки, – докажи, что ты не мертвяк. Давай, сэр рыцарь.

– Как?! Как я тебе это докажу, несчастный?! – ярился Конрад. – Эй, вы, бездельники! Трусы сбеглые!.. Меч мой подали мне, быстро!..

Сержант Артеур дёрнулся было, но затем кивнул одному из своих – выполняй, мол.

– Ну? – сварливо осведомился рыцарь, чуть не вырвав из рук копейщика со всем почтением поданный ему клинок. – Дальше что, колдун?! Не мог никакой лич меня зачаровать, у меня мощи, как я говорил, самого святого Каброна, знатного мертвяков гонителя!..

Некромант не ответил. Смотрел то на рыцаря, то на сержанта, то на пожар.

– Думаю, – сказал он наконец, – что после всего случившегося нам надлежит вернуться в Хеймхольм. Мы столкнулись с личем, а это не шутка. Думаю, сэр рыцарь, вам лучше всего отправиться со мной. Людей ваших можно оставить здесь – могильное поле Эшер Тафф мною очищено. А вот вы, сэр рыцарь… я б на вашем месте поговорил со святыми отцами. Ибо лич вас таки подчинил, хоть и на время.

Сэр Конрад открыл было рот, но взглянул на сержанта – и осёкся.

– Да, досточтимый. Артеур не лгал. Вы были одержимы личем. И мои руны это подтверждают.

– Тогда… тогда… – сэр Конрад сглотнул. Вся бравада куда-то вдруг делась, лицо посерело. – Тогда я и впрямь должен… духовнику… отцу Церепасу…

– Несомненно, – мягко согласился некромант. – В дорогу, сэр рыцарь, в дорогу, не откладывая и не мешкая. Упряжка моя вам придётся не по вкусу, ну да другой, увы, нет.

Скалы вокруг, обычные такие скалы, серые с чёрными прожилками. В трещинах коренятся горные травы, мелкие кустики, по откосам карабкаются вьюны, цепляясь усиками за мельчайшие выступы и выбоины. Горы стары, не одно столетие трудились над ними два великих рабочих – вода и ветер; и как же он, Фесс, оказался здесь?

Жёстко лежать на голом камне; он глянул – торс обнажён, живот и ноги прикрывает какая-то шкура.

– Не хотела тебя смущать, – раздался знакомый голос.

– Аэ!.. Ты!..

– Ну да, я. – Драконица смутилась сама, заметив его взгляд, брошенный на шкуру. – Это ж так, козла местного поймала. Кстати, поешь.

– Где… мы?

Аэ улыбнулась, чуть склонив голову набок.

– Не знаю.

– К-как?

– А вот так. Не знаю.

– Но… мы же попали сюда?

– Попали, – кивнула она. – Был огонь, была тьма, всё взрывалось и горело, а потом приходил мрак… – Драконица вдруг зябко обхватила плечи. В отличие от Фесса, она была одета – впрочем, Аэсоннэ сызмальства, ещё совсем крошечной умела магией создать себе любое одеяние. Вот и сейчас – грубоватая кожаная куртка на шнуровке, на плечах и локтях тускло поблёскивает металл. Простые холщовые штаны заправлены в низкие мягкие сапожки, широкий пояс, но кольца для оружия пусты.

– То есть то место, где мы спали…

– Его больше нет, – перебила Аэ. – Всё вспыхнуло и распалось. Всё, и камень, и скалы, и пространство, и время.

– И ты…

– И я полетела, – просто сказала драконица.

– Куда?

– Куда глаза глядели. Где не было огня и тьмы. – Она вздохнула, покачала точёной головкой, жемчужные пряди мотнулись из стороны в сторону.

– А потом? – Пустота внутри болела и ныла, утраченная память кровоточила, словно вырванный кусок собственной живой плоти. – Потом-то что?

– Потом… – отвернулась драконица. – Я летела. Ни о чём не думала, вот честное слово! Просто чтобы лететь. Тьма меня хватала, и огонь хватал, и осколки зелёные посекли – а я летела, да и только. Пока не увидела солнце.

– Солнце?