<p>

Тейлор Поттер и Тайное Измерение</p>

<p>

Глава 1</p>

<p>

Дурсли и Уизли</p>

   31 июля 2022 года, Литл - Бэй

   Светлячки танцевали и кружились, складываясь в надпись "С днем рождения, Тейлор!" Под ними мотыльки, бабочки, мухи и стрекозы имитировали огромный торт с двенадцатью свечками. Это было все, что могла сделать Тейлор, ведь Дурсли не собирались отмечать ее день рождения. Вообще. Друзья не писали, не звонили и не приезжали, словно забыли о том, что существует Тейлор Поттер, Девочка-Которая-Выжила. Электронные же письма, которые отправляла сама Тейлор, словно исчезали в неизвестности: ни ответов, ни сообщений об ошибках.

   Ничего.

   Она ощутила приближение "мам", Софии и Эммы Дурсль, и тихо вздохнула, не позволяя зародиться надежде, что сейчас ее будут поздравлять. Будь у Тейлор настоящие родители, те, несомненно, поздравили бы дочь и купили ей огромный торт и все на свете, но увы, они погибли в автокатастрофе, когда самой Тейлор был только год.

   Дверь в комнату Тейлор распахнулась так мощно, словно ее старались выбить.

  -- Итак! - София Дурсль, мускулистая, атлетично сложенная негритянка, наставила палец на Тейлор, словно собиралась ее проткнуть.

   Тейлор отшатнулась непроизвольно, очки сползли, и София сразу превратилась в размытое черное пятно. К черному пятну присоединилось розовое, которое, после водружения очков обратно, превратилось в Эмму Дурсль, красавицу и модель, внешности и формам которой Тейлор, чего уж скрывать, втайне завидовала. Сама Поттер считала себя тощей, нескладной, со слишком длинными руками и ногами, слишком широким ртом и неухоженными волосами, а объяснить ей, что это нормально для ребенка, вступающего в подростковый период, было некому.

  -- Сегодня придут важные люди, - продолжала София угрожающим тоном, - и мы будем обсуждать важное дело.

  -- Маму покажут по телевизору! - пискнула Мэдисон, дочь Эммы и Софии, и двоюродная сестра Тейлор, высовываясь из-за спин мам.

  -- О чем идет речь? - спросила Тейлор.

  -- Не твое дело! - отрезала София Дурсль. - Ты не участвуешь в ужине, не выходишь из комнаты, не позоришь нас своим видом, сидишь тихо и не делаешь НИ-ЧЕ-ГО. Ясно тебе?

   Она погладила ласково плечо Эммы Дурсль, глядя на жену с обожанием, затем повернулась к Тейлор, и выражение лица с влюбленного сменилось на свирепое. Поттер, осознавшая о чем идет речь, тихо вздохнула и ответила, склонив голову.

  -- Ясно.

   Можно было не сомневаться, если она испортит "маме Эмме" модельный контракт, то все. Просто все, без каких-либо уточнений и дополнений.

   Вечером того же дня Тейлор лежала на кровати и скучала, перечитывая учебник по интригам за прошлый год. "Коэффициент распространения слухов при нормальном распределении злодеев, определяется как соотношение...", и Тейлор, не выдержав, зевнула. Каким бы мудаком ни был Томас Снейп как человек, но рассказывал он все это гораздо живее и интереснее. И тут планшет завибрировал, дернулся. Страницы учебника сменились изображением какой-то карикатурной головы неправильной формы, с вытянутым носом и ушами, с торчащими во все стороны пучками волос. Под головой шла надпись.

   "Никуда не уходи!"

   В следующую секунду дом Дурслей сошел с ума. Система климат-контроля начала усиленный обогрев, словно наступила лютая зима, телевизоры переключали каналы, музыкальный центр переключился на какую-то современную попсу, звучащую как завывания голодной кошки, все вокруг пищало и пиликало, сообщая о чем-то, принтеры выплевывали распечатки каких-то похабных картинок, и даже скромный почтовый планшет на входе разливался сошедшим с ума попугаем, сообщая о получении минимум ста писем каждую секунду.

   Венчала бедлам сирена сигнализации, завывающая откуда-то сверху, словно началась война.

   В этот раз дверь просто слетела с петель. За разъяренной Софией стояла Эмма Дурсль, облитая и обсыпанная чем-то, жалкая и сникшая, разочарованная до полной неспособности делать что-либо. Все попытки Тейлор объяснить, что это не она, что ее суперсила тут ни при чем, что она вообще ничего не делала, пропали зря, сгинули в громовых раскатах матерщины, изрыгаемой Софией Дурсль.

  -- Око за око! - рыкнула София, устав ругаться.

   Удар крепкой руки ожег лицо Тейлор, затем колено врезалось в ее живот, и еще удары, по ребрам, по спине, по голове.

  -- Это тебе за физический ущерб! - кричала София сверху. - А за моральный ты отправишься под арест, в подвал! И не выйдешь оттуда, пока не загладишь свою вину!

   Тейлор не понимала, как она могла загладить свою вину, не выходя из подвала, но объяснять сейчас что-либо было бесполезно. Ее сбили с ног и оттащили за шиворот в подвал, швырнули туда, как нашкодившего котенка.

   Лежа на нашедшемся в углу старом, вонючем и жестком матрасе, Тейлор всхлипывала от обиды. Она ощущала, как наверху точно так же всхлипывает "мама Эмма", и как "мама София" утешает ее, гладит, натирает и целует. Тейлор было некому утешить, и от этого становилось обиднее вдвойне, и она продолжала плакать и всхлипывать.

   Когда Тейлор уже отчаялась и практически сдалась -- обитая металлом дверь и решетки на окнах не поддавались усилиям, ни ее, ни насекомых -- она ощутила нечто. Словно одно из ее насекомых решило пожалеть хозяйку, и направляло ей утешающий импульс. Затем снаружи донесся шепот.