<p>
"Корову тут в серной кислоте купали, что ли? - подумал он раздраженно, ковырнув носком сапога на половину растворившиеся в кислоте кости. - Эх, до чего только люди не додумаются! Хуже зверей стали, в самом-то деле!"</p>
<p>
Федор Григорьевич уже сообразил, что никакими сокровищами в заброшенном складе и не пахнет и что лучше бы отсюда убраться по добру, по здорову и не дышать вредными испарениями, когда его внимание привлек округлый предмет в противоположном углу постройки. Любопытство снова взяло верх над осторожностью. Федор Григорьевич подошел к округлому предмету вплотную и присел на корточки, чтобы лучше рассмотреть свою находку.</p>
<p>
Предмет больше всего походил на полуметровое, покрытое сморщенной толстой кожей яйцо. В своей верхней части темно - коричневый кожистый овал заканчивался тремя плотно сомкнутыми лепестками.</p>
<p>
- Чертовщина какая-то, - буркнул себе под нос Федор Григорьевич. – Гм, эта штука чем-то похожа на цветочный бутон...</p>
<p>
Он протянул руку и робко коснулся указательным пальцем кожистого предмета. Овальное яйцо отреагировало на прикосновение самым неожиданным образом. Лепестки на верхней части предмета вздрогнули и стали медленно раскрываться. Федор Григорьевич испуганно охнул, отдернул руку и сделал попытку встать.</p>
<p>
Вчерашнее опьянение, однако, сыграло с координацией агронома Алиенко весьма дурную шутку. Ноги его еще не успели разогнуться, а туловище Федора Григорьевича уже резко повело назад. Поэтому он потерял равновесие, качнулся на спину и совершенно по-детски опустился на пятую опорную точку. Это маленькое предательство вестибулярного аппарата в конечном итоге и решило судьбу колхозного агронома.</p>
<p>
Федор Григорьевич попытался подняться, отталкиваясь от земли руками, но ноги его вдруг сделались совершенно ватными и перестали слушаться. Он открыл рот, чтобы выругаться, да так с раскрытым ртом и застыл.</p>
<p>
Лепестки на кожистом яйце уже полностью раскрылись. Изнутри овального предмета наружу выбралось существо совершенно ни на что не похожего вида. Внешне более всего оно походило на мертвенно - белую, отсеченную от руки кисть огромных размеров. Четыре длинных суставчатых пальца - ножки лениво покачивались в воздухе. Короткое тело существа оканчивалось толстым хвостом, похожим на сильно вытянутый и загнутый в сторону большой палец. Ни головы, ни глаз, ни рта на теле вылупившегося из яйца хвостатого паука на четырех ногах Федор Григорьевич не заметил.</p>
<p>
- Твою мать! - только и успел произнести колхозный агроном Алиенко. В следующее мгновение хвост паука мощно распрямился и четырехногая тварь сиганула прямо в лицо Федору Григорьевичу.</p>
<p>
Алиенко сдавленно вскрикнул, оторвал руки от земли, пытаясь заслониться от летящей к нему твари, окончательно потерял равновесие и рухнул на спину. Паук тем временем мягко шлепнулся ему под подбородок и тут же властно обхватил голову Федора Григорьевича своими лапами. Алиенко с ужасом увидел, что всего в нескольких сантиметрах от его лица прямо из гладкого живота твари вдруг вылезла толстая покрытая слизью трубка, и слегка покачиваясь в воздухе, двинулась к приоткрытому в немом крике рту Федора Григорьевича. Он дико завизжал и с силой сжал зубы. В следующее мгновение толстый хвост твари молниеносно обвился вокруг его шеи, перекрыв доступ кислорода в легкие агронома. Кровь ударила в голову Федора Григорьевича, он почувствовал, что задыхается, непроизвольно снова открыл рот и в ту же секунду покрытая слизью трубка четырехногой твари рывком раздвинула его зубы, прижала вниз язык и прошла в самое горло. Разум агронома Алиенко окончательно затуманился, он закатил глаза и потерял сознание.</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
III</p>
<p>
</p>
<p>
Очнулся Алиенко только после полудня. К тому времени четырехпалая тварь уже успела впрыснуть свой эмбрион в пищевод Федора Григорьевича, отползла в сторону и мирно издохла прямо посреди кислотной лужи около деревянной стены сарая.</p>
<p>
Федор Григорьевич открыл глаза и некоторое время не мог понять, где он находится. Постепенно мысли его прояснились и он последовательно начал вспоминать разговор с председателем, жаркие объятия Дашутки Отморозовой, круглую загадочную дыру посреди колхозного поля, странную кожистую яйцевидную находку в заброшенном складе и, наконец, страшного четырехпалого паука. Последний пункт воспоминаний был настолько ужасен, что Федор Григорьевич отчаянно вскрикнул и рывком поднялся на ноги. Испуганно оглядевшись по сторонам, Алиенко никакой твари не обнаружил, облегченно вздохнул и пытаясь унять бешено колотящееся сердце, вышел из старого сарая на свежий воздух. Здесь, под ласковыми лучами мартовского солнышка, Федор Григорьевич окончательно пришел в себя.</p>
<p>
- Все, - решительно произнес он вслух. - С сегодняшнего дня - ни капли. А то так можно и до зеленых чертиков упиться!</p>
<p>
Окончательно списав свое утреннее приключение на остаточное воздействие спиртовых паров обильно принятой вчера в гостях у Дашутки перцовки, Федор Григорьевич продолжил свой путь в деревню Бутылкино.</p>
<p>
Тот день прошел для агронома Алиенко весьма плодотворно. Он побеседовал "за жизнь" с председателем, взял пробы семенного фонда в колхозных амбарах, строго отчитал кладовщицу Дуську Гапченко за повышенную влажность в зернохранилище. И часам к пяти - видимо, от трудов праведных, - почувствовал страшный, прямо таки зверский голод. Есть ему захотелось так, что окажись он вдруг снова за вчерашним обильным столом у косоглазой Отморозихи, все закуски без разбору были бы употреблены Федором Григорьевичем в один присест и в рекордно короткие сроки.</p>
<p>
Он с тоской скользнул глазами по центральной улице деревни Бутылкино, на секунду остановил взгляд на заколоченных досками окнах колхозной столовой, закрытой еще в прошлом году из-за своей ставшей вдруг очевидной нерентабельности, и тяжело вздохнул. Ужин мог ждать его только дома, в Чертово-Куличкино, до которого нужно было пешком протопать в сумерках еще добрый десяток километров.</p>
