По малинской группировке противника предприняло контрудар 5 августа левое крыло 5-й армии, а 6 августа войска 5-й армии были отведены на тыловой рубеж УРа. Задержать наступление в северо-западном направлении на Коростень не удалось.
Войска 5-й армии активно участвовали в боях 9-20 августа, сковывая крупные силы противника, отвлекая их от Киева. Часто контратакуя, они ломали планы противника. Эти действия поддерживали скорректированные огневые налеты артиллерии и удары авиации. В итоге противник нес потери, его личный состав держался в напряжении. Недаром Гитлер объявил Потапова своим личным врагом. Авиация работала на коростенском и малинском направлениях по подходившим резервам. К этому времени в авиаполках оставалось по 10-15 боевых машин, летчиков было в три-четыре раза больше. Они летали все светлое время. Техники и вооруженцы едва успевали заправлять машины горючим.
Звено И-16 из 92-го иап 23 августа не дало звену Хе-111 произвести прицельное бомбометание в районе Чернигова. Младший лейтенант Г.С. Банченков израсходовал боезапас, но догнал "хейнкель", ударил его воздушным винтом по левой плоскости и левой стороне фюзеляжа. Бомбардировщик упал неподалеку от переднего края на территории, занятой противником. Рязанов наблюдал за боем с земли, невольно пытаясь руководить действиями пилота, хотя и понимал, что тот его не слышит. Тогда и потом утверждалась мысль: надо сделать так, чтобы слышал! Рязанов в своем докладе Астахову рекомендовал наградить Банченкова. Летчик был награжден. Но не успел получить награду. Банченков погиб через несколько дней при перебазировании.
К 5 августа противник вышел уже ко второй линии УРа, расстреливая прямой наводкой зенитной артиллерии наши бетонные доты. После выхода 8 августа частей 299-й пд к району Совки ряд немецких генералов, включая начальника Генштаба сухопутных войск Ф. Гальдера, полагали, что Киев взят. Бои шли уже на Байковом кладбище. «При подходе противника к Киеву приходилось делать по 7-9 вылетов в день, т. к. с ходу была занята станция Жуляны и немцы ворвались на Соломенку», – писал в автобиографии М. Забненков. Но наше командование направило на угрожаемое направление резервы, а из действующих на этом направлении частей и соединений сформировало 37-ю армию во главе с генералом A.A. Власовым, затем вписавшим очень мрачную страницу в историю страны. Наша авиация бомбила и штурмовала неприятеля. Артиллерия также подавлялась авиацией [4]. Усилия летчиков были значимыми. Кстати, Рязанов и Власов были ровесниками и земляками. Но по-разному сложились их судьбы.
В ночь на 7 августа на направление главного удара наступавших на Киев немецких войск перебросили 5-ю воздушно-десантную бригаду полковника А.И. Родимцева, последний крупный резерв ЮЗФ. Десантники, построившись на Крещатике, двинулись в Голосеевский лес, заняли оборону, и не пропустили немцев. Поздним вечером 8 августа перешли в дерзкую контратаку и выбили противника из Голосеевского леса. Проведённая бригадой контратака на какое-то время стабилизировала положение. Десантники не имели боевого опыта и тяжёлого оружия, но пылал в них высокий боевой дух. В 1941-м у нас действовал устав, по которому штыковой бой применялся против пулеметов. Только в 42-м устав изменили. Об атаке бригады Родимцева вспоминает ее участник политрук А.П. Шапошников, – он воевал уже более месяца: «Эти авиаторы шли по лесу, как на параде – прямо вдоль дороги на Одессу, плотным строем, с винтовками наперевес. Они шли, чуть ли не чеканя шаг, в полный рост. На стрельбу немцев совершенно не обращали внимания, и поэтому их сильно косило, потому как у дороги лес был реже…». Немцы же бросились в бегство, полагая, что большевики бросили в бой летчиков, у десантников была летная форма. 10 августа новый сильный удар по бригаде Родимцева. Десантники вновь стоят насмерть. К концу дня в бригаде осталось 375 человек… «Полковник Родимцев не знал усталости. Он был там, где требовала обстановка. Он был там, где создавались трудности…», – написано в представлении Родимцева к ордену Красного Знамени. Рязанов был дружен с Родимцевым, бывшим его слушателем в Монино. Рязанов раньше полтора года летал под Оренбургом, откуда был родом Родимцев. Потом они сражались рядом под Харьковом, под Курском, освобождали Знаменку, стояли на Сандомирском плацдарме, помогали восставшей Праге. Рязанов дружил и с генералом Жадовым, командующим 5 гв. Армией, в которую входил корпус Родимцева и с которой часто работал корпус Рязанова. У меня сейчас в руках фотография А. С. Жадова, подарок Рязанову, на обороте которой написано: «В память боевой и личной дружбы и самых славных воспоминаний. А. Жадов. 12.3.44». В сорок пятом вторые свои Золотые Звезды Рязанов и Родимцев получили одним указом. И раньше в наградных списках их фамилии стояли рядом. Например, в 1943-м, в списке о награждении орденом Суворова. И после войны, по рассказам мамы, они крепко дружили.
О боях тех дней вспоминал Архипенко: «…Скорее всего, удалось мне это за счет мгновенно принятого правильного решения, выполненного спокойно при хорошей технике пилотирования. Считаю, это природный дар, т.к. до сих пор в сложной обстановке порой принимаю решения мгновенно и чаще именно такие решения ведут к успеху. …Я открыл счет сбитых мною самолетов противника. Из трех наших самолетов был исправен только мой, а у других двух не стопорился дутик. В силу этого мне приходилось одному сопровождать девятки бомбардировщиков СБ в район Кременчуга, где они бомбили переправы через Днепр. Сколько было потеряно наших самолетов СБ, главным образом от огня немецкой зенитной артиллерии, вспомнить страшно. Ведь летали они днем, в плотных строях, на высоте 1500 м, легко загорались…».
Только 4 августа 15-я сад, куда входили 28-й иап и 66-й шап, выполнила перед фронтом КиУРа 61 самолетовылет и сбросила на врага 1600 кг бомб [4]. Противник не оставался в долгу. Контрудар по группировке противника 5-го августа нанесли части КиУРа. Но наземные офицеры люфтваффе срочно вызвали по радио «юнкерсы» и «хейнкели», те прорвались через небольшие заслоны «ястребков» и сбросили сотни бомб на советские войска. Наши части понесли от налетов серьезные потери в технике и личном составе. Среди получивших ранения были комиссар КиУРа Евдокимов, начальник артиллерии генерал Степанов [4]. Всего в течение 4–10 августа наша авиация выполняла по 250–300 вылетов в сутки и, конечно, помогла отражению штурма города.
В этот тяжелый период обороны активно работали авиаторы 16, 17, 36 и 62-й авиадивизий. С самолетов ТБ-3 из 14-го тбап несколько раз выбрасывались тактические десанты для подрывных действий во вражеском тылу во взаимодействии с партизанскими отрядами. Но гораздо чаще ТБ-3 применялись как ночные бомбардировщики, содействуя оборонявшим Киев войскам. Всего в течение 4–10 августа наша авиация выполняла по 250–300 вылетов в сутки (большинство на киевском направлении) и, конечно, помогла отражению штурма города.
Второй штурм города, в ходе которого обе стороны понесли тяжелые потери, удалось отбить. Наши части не раз успешно переходили в контратаки. Немцы захватили в Жулянах ценное авиационное имущество. Ополченцы с бронепоезда «Литер А» ночью прорвались на станцию, прицепили 10 стоявших вагонов и вывезли их к своим. В вагонах находились авиамоторы и разобранные самолеты. К 10 августа Красная Армия южнее Киева смогла частично восстановить положение, имевшееся к концу июля. Вернули населенные пункты Тарасовка, Чабаны, Пирогово и отбили ряд дотов КиУРа. Фронтальным ударом город взять не удалось. Неприятель временно перешел к обороне.
Усиленная и пополненная 26-я армия генерала Ф.Я. Костенко неожиданно для противника 7 августа продвинулись на 25–30 км и заняла г. Богуслав. Отошедшие ранее за Днепр части вновь переправились на правый берег и расширили плацдарм у Триполья. Немецкие подвижные соединения были разбросаны на большом расстоянии. Пришлось послать в бой пекарей, ветеринаров, военнослужащих разных вспомогательных подразделений. Значительную роль в дальнейших событиях сыграла немецкая авиация. Противник перебросил на автомашинах и тягачах легкую и тяжелую зенитную артиллерию, ранее оборонявшую подступы к белоцерковскому аэродромному узлу. А штаб 5-го авиакорпуса принял решение поднять в воздух все исправные самолеты для уничтожения прорвавшихся танков и кавалерии русских.
