<p>
- Да, фантазия у тебя, Антошка, замечательная! - восхищенно покачал головой Кузин. - Надо же, как туго связал все события в один клубок! Из всего сказанного следует, что Бехтерев был шпионом?</p>
<p>
- Гм, а с чего ты взял? – не понял Макарьев.</p>
<p>
- Но ведь именно он звонил тебе на КПП?</p>
<p>
- Нет, - Антон покачал головой. - Бехтерев - не шпион. Звонил другой человек. Но говорил он голосом нашего Трофимыча.</p>
<p>
- Шпион и голоса умеет подделывать? – удивившись, хохотнул Кузин. - Слушай, ну он прямо Джеймс Бонд какой-то!</p>
<p>
- Увы, голоса шпион подделывать не умеет, - Макарьев с горечью вздохнул. - Если бы умел, Кирилл Ушаков, может быть, остался бы в живых.</p>
<p>
- Кирилл Ушаков? Погоди, это тот инженер из отделения термостатирования, который неделю назад пропал? А он тут причем?</p>
<p>
- Сейчас объясню. Но сначала вернемся к смерти Бехтерева. Зачем потребовалось убивать майора? Шпион не был уверен, что я, - единственный, кто слышал голос Трофимыча, отдающий приказ проверить периметр ограждения, - погибну в стычке с диверсантами. Случись это, и никто бы не узнал, что кто-то вел разговор по телефону голосом Бехтерева. Но могло быть - и случилось! - иначе: я остался в живых. Знаешь, какой первый вопрос мне задали особисты на следствии? Их очень интересовало, как и почему наш караул оказался около ограждения. По чьему приказу. Я ответил, что по приказу Бехтерева. Если бы Трофимыч был жив, он бы, конечно, на допросе заявил, что не звонил мне и не посылал караул на проверку. У следствия сразу бы возникли три версии: лгу я, лжет Бехтерев и третье - правду говорим мы оба. Можешь мне поверить, первые две версии из-за отсутствия мотивов отпали бы достаточно быстро, а по третьей выходило бы, что телефонный звонок был сделан не Бехтеревым, а кем-то еще, кто умеет имитировать чужие голоса. Кирилл Ушаков как раз и умел это делать. За что и был убит.</p>
<p>
- Убит?! Кирилл Ушаков убит?! – лицо Кузина исказила гримаса удивления и ужаса.</p>
<p>
- Да, убит. Убит тем же человеком, который отравил Бехтерева.</p>
<p>
- Складно у тебя все получается... – хмуро констатировал Кузин. - Диверсанты прикрывают настоящего шпиона. Бехтерев и Ушаков убиты, чтобы ниточка от них не потянулась все к тому же шпиону. Гм, и вправду все выглядит вполне логично!</p>
<p>
- Очень уж все замечательно получилось у этого шпиона, - увлеченно продолжал излагать свою версию лейтенант. - Ушаков пропал, и никто теперь не догадается, что звонок Бехтерева был фальшивкой. Кирилла Ушакова вообще не будут связывать с событиями той предстартовой ночи, пока не найдут его труп. Бехтерев будет считаться самоубийцей. По тексту его предсмертной записки нельзя точно сказать, был ли он связан с диверсантами, так ведь? Значит, ни один след теперь не ведет к настоящему убийце и шпиону!</p>
<p>
- Н-да... Чистая работа!</p>
<p>
- Не совсем, - Макарьев покачал головой. - Следы убийца все-таки оставил. А я эти следы нашел. Следы четкие, ясные и неоспоримые.</p>
<p>
- Которые, конечно, и выведут прямо на шпиона? - Кузин отодвинул в сторону пустой стакан. - Что же, версия у тебя получается занятная, Антон. Если только ты не ошибся в трактовке фактов и все, что ты сейчас говорил - это правда.</p>
<p>
- К сожалению, он не ошибся и все это правда, - раздался приглушенный голос от двери.</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
40.</p>
<p>
6 сентября 1988 года.</p>
<p>
Космодром Байконур, вторая площадка.</p>
<p>
Монтажно-испытательный корпус 1А.</p>
<p>
</p>
<p>
Контрразведчик вернулся к себе в кабинет, и устало опустился на стул за рабочим столом.</p>
<p>
День выдался суматошным. С утра накатила лавина звонков из Москвы. Все столичное руководство, начиная с первого зама начальника Управления генерал-лейтенанта Вересова и кончая коллегами из соседних отделов, хотело знать, что за труп обнаружен вчера на второй площадке? Связан ли этот труп с попыткой диверсии в ночь перед стартом советско-афганского экипажа? И что предпринимает Контрразведчик и подчиненные ему структуры для поиска убийцы и скорейшего завершения дела?</p>
<p>
Контрразведчику пришлось четыре часа к ряду давать подробные объяснения, старательно выслушивать наставления и поучения из высоких кабинетов, молодцевато рапортовать по телефону о проделанной работе и доверительно сообщать о наиближайших планах розыскной группы.</p>
<p>
К концу четвертого часа телефонного общения с вышестоящим начальством голова у Контрразведчика гудела как растревоженный пчелиный улей. Он уже, наверное, в десятый раз пожалел, что не привез с собой из Москвы портативный магнитофон, на который следовало бы записать все его ответы на дотошные вопросы руководства и время от времени вставляемые в разговор реплики типа «Так точно», «Слушаюсь» и «Будет сделано».</p>
<p>
Ближе к полудню на космодроме стало известно о неприятностях на орбите и переносе посадки космического корабля «Союз» ровно на сутки. И снова накатила лавина звонков. Теперь Москва хотела знать, был ли обеспечен надлежащий контроль подготовки к старту находившегося сейчас в аварийном положении космического корабля. Пришлось срочно поднимать архивы и готовить соответствующие справки о том, кто и как три с половиной месяца назад, еще в мае, обеспечивал и осуществлял охрану «Союза» в испытательном корпусе и на стартовой позиции. Московское начальство получило справку с космодрома, бегло просмотрело ее и отложило в сторону. Если завтра космонавтов не удастся вернуть на Землю и ЦК партии в срочном порядке начнет искать «стрелочников», справка надежно прикроет руководящие зады. Если же советско-афганский экипаж благополучно вернется из космоса, справка будет скомкана и отправлена в мусорную корзину.</p>
