<p>
Пипелыч тем временем круто развернул нашего “Еруслана Лазаревича” и на всех парах рванул к геостационару. Двигатели орбитального маневрирования у нас класса “василиск” – такие маленькие замороженные, но очень надежные змееныши со смешно открытыми ротиками. Поэтому дошли до заданной точки мы всего за полтора витка, часа за четыре в пересчете на земное время.</p>
<p>
Стрельба и тесное взаимодействие боевых порядков нашего и американского флотов остались внизу, на низких орбитах. В иллюминаторы уже можно было различить растущую звездочку приближающегося лунного модуля “Тугарин” с огромных размеров разгонным блоком под задницей.</p>
<p>
Я расслабился, сижу себе, на звезды поглядываю, песенку под нос мурлычу. Хорошо хоть пушку не зачехлил…</p>
<p>
- Спишь, Дормидонтов?! – рявкает вдруг радио голосом Пипелыча. – Цель справа!</p>
<p>
Песенка на половине слова застряет в горле. Я бросаюсь к прицельному устройству, веду вправо “глазами” сенсоров. Мать честная! Курсом наперерез прет прямо по траектории толстая колбаска модернизированного “Скайлэба” с автоматической боевой станцией вместо башенки солнечного телескопа. Очень умно летит, шельма. Кормой вперед. </p>
<p>
А любой космонавт знает, что в корме стандартного “Скайлэба” находится отсек твердых и жидких отходов. И если сейчас в него пульнуть, то все эти отходы окажутся аккурат на нашем “Еруслане”, полностью загрязнив его иллюминаторы, визиры, датчики наблюдения и ориентации. После этого нам уж точно не к Луне лететь, а с позором идти на буксире до ближайшей орбитальной мойки.</p>
<p>
Ну, и для полноты картины прямо над сортирным отсеком “Скайлэба” торчат стволы боевых орудий автоматической боевой станции. То есть американе могут по нам шарахнуть во всю свою огневую мощь в любой момент, а мы… </p>
<p>
- Хэллоу, экипаж станции “Алмаз”, - в эфир прорывается голос с хорошо различимым техасским акцентом. – Вас приветствует команда боевого поста “Скайлэб – 62”. Предлагаем открыть шлюз для приема нашей десантной команды и сдаться.</p>
<p>
Н-да, наглые ребята. Но перевес на их стороне. Сдаваться мы, ясное дело, не будем. Но о выполнении боевого задания, похоже, придется забыть. Эх, не для тебя в небе вешали Луну, пилот Левиафан Дормидонтов! Не пройтись тебе солнечным утром по пыльным лунным просторам!</p>
<p>
- Допрыгались, млин! – шипит в наушниках Пипелыч. – Левушка, целься в самый центр ихнего сортира. Воевать, так с запахом! Дадим последний бой супостатам! Стрелять по моей команде!</p>
<p>
- Врагу не сдается наш гордый “Варяг”, - тонким фальцетом затягивает песню в глубине орбитального отсека Жердяй Игошин. </p>
<p>
- …Пощады никто не желает! – бодрым басом подхватывает Пипелыч.</p>
<p>
Наверное, оба они ожидают, что я сольюсь с ними своим голосом в единое трио, но у меня в голове именно в этот момент искрой проскакивает совершенно шальная мысль.</p>
<p>
Чуть впереди и выше нашего “Еруслана Лазаревича” висит над планетой светящееся пятнышко епоньского геостационарного спутника связи. Я прижимаюсь лицом к окуляру прицела. Точно, я не ошибся, это епонец. Вот на борту даже виден красный квадратик государственного герба и написанное латиницей название. “Туторава-хай” собственной персоной. </p>
<p>
Я смахиваю ползущую капельку пота с виска. Спокойнее, не спешим, хорошо целимся. </p>
<p>
Красный квадратик на борту “Туторавы” едва касается прицельного контура на моей пушечке. Так и должно быть. Я не собираюсь сбивать епонца. </p>
<p>
Задерживаю выдох и жму на гашетку. Орудие послушно плюет в пространство длинной светящейся очередью.</p>
<p>
Пипелыч и Жердяй замолкают на половине слова и мгновением спустя в наушниках шлемофона звучит отборный мат моего командира:</p>
<p>
- Дормидонтов, ты куда стреляешь?! Нам с Епонией еще войны не хватало!</p>
<p>
Я молчу, наблюдая, как выпущенные из моей пушечки снаряды летят в сторону епонского спутника. Да, Епония для космической войны не лучший противник. Всякие там ракеты-камикадзе, ниндзя в черных скафандрах и прочие национальные прелести…</p>
<p>
Светящиеся пятнышки снарядов, между тем, долетели до борта епонского спутника, рикошетом ударили в его борт и отразились в сторону “Скайлэба”. Совершенно неповрежденный епонец заворочался в пространстве, поспешно восстанавливая нарушенную ориентацию. А яркая лента моих снарядиков уже неслась к “Небесной лаборатории”. </p>
<p>
Робот внутри автоматического боевого отсека на американской станции, наверное, так и не успел сообразить, что происходит. Снаряды врезались точно в центр ощетинившейся пушками башенки. Боевой отсек брызнул осколками, оторвался от “Скайлэба” и беспорядочно кувыркаясь, стал удаляться куда-то в глубины Вселенной. </p>
<p>
- Это называется стрельба рикошетом, господа и товарищи! – со смешком сообщил я в эфир. – Всем понятно?</p>
<p>
- Левушка, ты гений! – хохот Пипелыча слегка напоминает совокупный залп всех башенных орудий морской береговой батареи.</p>
<p>
- Сэр, - в наушниках снова звучит голос с техасским акцентом. Теперь он полон смирения и раскаяния. – Наш экипаж готов к сдаче в плен.</p>
<p>
- Пленных не берем, - добродушно рычит в ответ Пипелыч. – Нам некогда, парни. Отваливайте на свою базу, не мешайте работать.</p>
<p>
- Понятно, сэр, - американ с облегчением вздыхает. – Спасибо, сэр. Мы уходим.</p>
<p>
А дальше все пошло как по маслу. Мы причалили к “Тугарину”, состыковались и через пару часов в нужной точке орбиты включили разгонные “василиски”. “Еруслан Лазаревич” выпустил в пространство длинные языки огненных струй, и постепенно ускоряясь, пошел в сторону Луны.</p>
