<p>
- Ну, это я в порядке предложения, - миролюбиво замечает Леонтьев. – В виде инициативы трудящихся масс…</p>
<p>
- Не стоит туда идти, Алексей, - уже спокойно говорит Андрей Николин. – Истечения газа мы уже не фиксируем. Видимо, остатки топлива или полностью вышли из пробоины, или подмерзли. А сама пробоина, скорее всего, очень маленькая. Инженеры говорят, что не более одного-двух миллиметров. Тебе вряд ли удастся ее обнаружить даже вблизи. Поэтому действуй по программе, двигайся к “Знамени”.</p>
<p>
- Хорошо, работаю по программе, - соглашается Алексей. – Перебираюсь на двигательный отсек “Лунника”. Держусь за сопло. Ребята, а на сопле хорошо видны следы сгорания топлива. Изнутри сопло теперь окрашено в коричнево-черный цвет. Сверху, около головки сопла, - вся поверхность черного цвета. А к срезу сопла цвет становится темно-коричневым. </p>
<p>
- Двигателисты говорят, что такие цвета и должны получиться после завершения работы двигателя, - отвечает Николин. – Топливо сгорает не полностью и некоторые его микрочастицы оседают на внутренней части сопла.</p>
<p>
- Может, стоит взять на анализ немного этой копоти? – интересуется Леонтьев. – Я могу провести по ней тыльной стороной перчатки.</p>
<p>
Николин советуется с двигателистами, а потом отвечает:</p>
<p>
- Инженеры говорят, что не стоит, Леша. Процесс горения в камере сгорания хорошо изучен. Вряд ли образцы копоти дадут какие-то новые результаты. Не задерживайся, иди дальше.</p>
<p>
- Понял, “Заря”. Пошел подальше, - снова шутит Леонтьев. – Перебираюсь через стыковочный механизм. Вижу опорные “лапки” и часть “жала” стыковочного узла. Да, Олежка… Состыковался ты почти на пределе. Штырь вошел в ячейку, которая почти у самой кромки стыковочной плиты. Еще бы чуть-чуть – и клюнул бы “жалом” мимо стыковочного узла!</p>
<p>
- Не клюнул бы, - весело откликается Макарин. – Тут, Лешка, имел место быть точный инженерный расчет! Ну, и сам знаешь, глаз у меня – алмаз. Годы долгих тренировок на стыковочном тренажере и во время разлива спиртных напитков не проходят бесследно…</p>
<p>
- Так, я прошел стыковочный узел, - сообщает Леонтьев. Его по-прежнему еще не видно на экране в ЦУПе. – Остановочка…</p>
<p>
Пауза длится несколько секунд. Потом “за кадром” снова звучит голос Алексея Леонтьева.</p>
<p>
- Я сейчас закрепился на поручне бытового отсека “Знамени”, - говорит он. - Сейчас мне хочется сказать несколько теплых слов в адрес нашего кораблика и его конструкторов… Спасибо за прекрасный корабль, ребята! А тебе, “Лунник”, спасибо за работу!</p>
<p>
Космонавт начинает двигаться дальше. На экране, в поле обзора телекамеры, установленной на бытовом отсеке “Знамени”, наконец, появляется облаченная в скафандр “Кречет” фигура Алексея Леонтьева. Он передвигается, удерживаясь руками за проложенные вдоль бытового отсека металлические поручни.</p>
<p>
- Выхожу на финишную прямую, - говорит Леонтьев. – Ориентируюсь по макушке Олега, которая торчит из люка…</p>
<p>
- Я уже успел вздремнуть, пока ты там разгуливал, - хохочет Макарин. – Поторапливайся, обед стынет!</p>
<p>
- Не торопитесь, “Флаги”, - осаживает обоих Николин. – Работайте спокойнее!</p>
<p>
Леонтьев уже полностью виден на экране ЦУПа. Фигура космонавта движется медленно и как-то неуклюже. По совету Николина, Алексей старается не торопиться. Сейчас он похож на белого медведя с шаром гермошлема на голове и большим ранцем за плечами.</p>
<p>
- О, вот и командир! – теперь Леонтьева видит и Макарин. – Лешка, давай руку! Я тебя подхвачу!</p>
<p>
Правая рука Леонтьева тянется куда-то за пределы видимости телекамеры. Секундой спустя скафандр космонавта полностью закрывает обзор. Изображение на большом экране ЦУПа гаснет. </p>
<p>
- Все, я около люка “Знамени”, - звучит в эфире радостный голос Леонтьева. – Здравствуй, Олежка!</p>
<p>
- Привет, лунный скиталец!</p>
<p>
По большому залу ЦУПа прокатывается волна аплодисментов. Жаль, что мы не можем видеть сейчас первое рукопожатие и дружеские объятия двух космонавтов.</p>
<p>
- “Заря”, мы уходим в корабль, - сообщает Макарин. – Заходи, Леша! Заходи, дорогой!</p>
<p>
- Так, сначала загрузим контейнер, - слышится пыхтение Леонтьева. – Груз на борту! А теперь и я следом забираюсь… Все, прибыли!</p>
<p>
- Ребята, закрываем входной люк! – напоминает Николин. </p>
<p>
Два десятка минут уходит на закрытие люка и проверку герметичности. Затем открываются клапаны и бытовой отсек начинает наполняться воздухом. Когда давление достигает 560 миллиметров ртутного столба, Николин разрешает экипажу снять скафандры.</p>
<p>
…Старт корабля к Земле состоялся в четверть одиннадцатого по московскому времени. На тридцать восьмом витке вокруг Луны, примерно за час до включения двигателя ракетного блока И, лунный орбитальный корабль по командам с Земли “потерял” бытовой отсек вместе с пристыкованным к нему “Лунником”. К этому времени Алексей Леонтьев и Олег Макарин успели умыться с помощью специальных влажных полотенец, пообедать и перенести в спускаемый аппарат “Знамени” все то, что предполагалось вернуть из космического путешествия на Землю. Конечно, в первую очередь был перенесен герметичный контейнер с образцами лунного грунта, которые Леонтьев собрал на Луне. Затем космонавты надели скафандры “Сокол” и заняли свои рабочие места в креслах спускаемого аппарата.</p>
<p>
Корабль зашел “за Луну”. Связь с Алексеем Леонтьевым и Олегом Макариным поддерживалась только через спутник – ретранслятор “Луна-30”. По команде с Земли в расчетное время состоялось включение разгонного ракетного блока И. Космический корабль “Знамя” нарастил скорость и сошел с орбиты спутника Земли. Теперь путь его лежал к родной планете.</p>
