<p>
Мои худшие ожидания оправдались уже через несколько секунд. Едва датчики грузовика уловили солнечные лучи, “Кентавр” включил двигатели ориентации, и принялся разворачиваться носом в направлении на Солнце. То есть строить солнечную ориентацию. И значит, готовиться к уходу с окололунной орбиты.</p>
<p>
- Вот тут, дружочек, - вслух проникновенно произнес я. – Наши с тобой дорожки расходятся. Я вовсе не горю желанием отправиться в полет к Солнышку без обратного билетика…</p>
<p>
Медлить было нельзя. Я снова последовательно попытался вызвать станцию и лунную базу, но эфир по-прежнему был мертв. Видимо, радиосвязь на “Инолусе” еще не восстановили, а ребята на “Селене”, может быть, вообще еще не подозревают о возникших на орбите проблемах. Ведь все случилось так быстро.</p>
<p>
На раскрытие трех оставшихся креплений у меня ушло больше времени, чем я планировал, - минут двадцать. Дольше всех я провозился с третьей по счету стяжкой: один из болтов никак не хотел расставаться с гайкой. Но все же я успел. Грузовик еще только поблескивал микровключениями двигателей ориентации, готовясь к старту, выстраивал ориентационные углы, а цилиндрическое тело стыковочного отсека уже вздрогнуло, освободившись от четвертой, последней стяжки, и медленно разворачиваясь, стало отходить от хвостовой части “Кентавра”.</p>
<p>
И вовремя! Расстояние между стыковочным отсеком и хвостом корабля было всего метров двадцать пять - тридцать, когда грузовик на мгновение замер, словно остановился в пространстве над Луной. А потом из его маршевого двигателя вырвалась яркая оранжевая лента горячего газа. Укоротившееся после отделения стыковочного отсека тело “Кентавра” стремительно рвануло прочь от Луны, разгоняясь и уходя в свой последний полет к Солнцу. Корабль быстро удалялся, и уже через пару минут стал похож на размытое пятно, потом на яркую звезду, а затем и вовсе растворился в бликах солнечных лучей на стекле гермошлема моего скафандра.</p>
<p>
</p>
<p>
6</p>
<p>
Вращаясь вокруг всех трех пространственных осей, стыковочный отсек медленно дрейфовал по лунной орбите.</p>
<p>
Непосредственная угроза моей жизни миновала, и у меня прорезалось острое желание оценить в целом мои шансы на спасение. </p>
<p>
Ресурсов скафандра хватит еще примерно на восемь с половиной часов. А потом начнутся большие проблемы.</p>
<p>
Могут ли меня спасти за эти восемь с половиной часов?</p>
<p>
С Земли до окололунной орбиты за это время просто не долететь.</p>
<p>
Поднимать с лунной базы “Селенит” смысла тоже нет. На корабле топлива хватит только на стыковку с “Инолусом”.</p>
<p>
Спасти меня можно с помощью американского “Мудра” или нашего “Лунника”. Сесть в один из транспортных кораблей и отправиться на поиски стыковочного отсека и принимающего на его поверхности солнечные ванны Лёвы Зайчонка. Но для выполнения этой операции нужно, чтобы на станции нормально работали системы радиосвязи, поиска и стыковки. А они, как на грех, - по “счастливой” случайности, да? – вырубились. Значит, на транспортном корабле нужен опытный пилот для “слепого” поиска. Но Стелла Уилсон – это бортинженер, Астрид Йенсен – астрофизик, Хосе Умберто Лопес – селенолог. А единственный опытный пилот “Инолуса” сидит сейчас на макушке оторвавшегося отсека и ждет спасателей.</p>
<p>
Поэтому спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Но тут перспективы более чем туманны. На стыковочном отсеке нет ни двигателей, ни системы управления.</p>
<p>
Как не крути, мне осталось только восемь с половиной часов жизни. Плюс некоторое время на агонию…</p>
<p>
Хотя почему это восемь с половиной? Что у меня еще есть, кроме скафандра? Правильно, герметичный стыковочный отсек с возможностью многократного обновления атмосферы.</p>
<p>
Поэтому врешь, не возьмешь, костлявая! Еще чуть-чуть поживем, побрыкаемся!</p>
<p>
Я переместился к боковому входному люку и стравил давление из отсека с помощью дренажного клапана почти до нуля. Несколько раз повернув баранку запорного штурвальчика, открыл массивную крышку и аккуратно забрался внутрь стыковочного отсека.</p>
<p>
</p>
<p>
7</p>
<p>
- Ну-ка, подсчитаем наши жизненные ресурсы, - сказал я вслух, как только отсек снова наполнился воздухом. Я снял перчатки и поднял стекло гермошлема. Целиком скафандр решил не снимать – “Орлан-ЛМ” одежка не простая, выходить из него и снова забираться внутрь сложновато даже для опытного космоплавателя. – Итак, что мы имеем?</p>
<p>
Начнем с низменных потребностей. Памперсов в скафандре хватит на три-четыре дня. Воды в емкости для питья примерно литра полтора. Питательной кашки в сосуде, закрепленном около подбородка внутри гермошлема, где-то на четыре легких завтрака. А воздуха: дыши – не хочу! Поглотители углекислоты в стыковочном отсеке работают нормально, поэтому даже без добавки кислорода в атмосферу, воздуха мне хватит дней на десять. С электроэнергией вообще нет проблем – аккумуляторы отсека рассчитаны на полгода полностью автономной работы.</p>
<p>
Живем, братцы! Судьба, наконец-то, послала мне робкую улыбку, и я получил десятисуточный гарантированный бонус на выживание.</p>
<p>
Настроение у меня пошло вверх, как столбик ртути в термометре на летнем солнышке. Системы связи и поиска на “Инолусе” ребята отремонтируют. Мой отсек обязательно отыщут и снова состыкуют с лунной станцией.</p>
<p>
Правда, есть одна маленькая сизая тучка на солнечных горизонтах надежды. Если стыковочный отсек найдут уже тогда, когда у меня давно закончатся еда и вода…</p>
<p>
Я представил себе, как в этом хорошо освещенном стыковочном гробу будет плавать мое иссохшее и исхудавшее тело, и настроение снова круто спикировало вниз.</p>
