- Какие у тебя планы на сегодня? – спрашиваю, неторопливо поедая овсянку.
- Как обычно, пойду на работу, - Марго пожимает плечами. – Сегодня будем обсчитывать циклы для одной любопытной звездочки в созвездии Цефея.
Марго руководит вычислительным отделом в Радиоастрономической лаборатории имени Альберта Эйнштейна. Обнаружение и обработка различных сигналов из космоса. В том числе и тех, которые могут принадлежать внеземным цивилизациям. Мы и познакомились с ней на почве интереса к проблемам поиска космического разума. В университетской библиотеке нам понадобился новый номер “Нейчур” со статьей о переменных звездах, обнаруженных в зоне галактического центра. Я скромно отрекомендовался тайным посланником инопланетных цивилизаций. Марго сказала, что готова уступить “Нейчур”, если я немедленно прокачу ее на “летающей тарелке”. Я согласился. “Полет” на “форде” по улицам Вашингтона закончился долгим объяснением с полицейским инспектором, а потом плавно перетек в ужин в одном из симпатичных ресторанчиков на берегу Потомака.
- Ты вернешься к ужину?
- Видишь ли, дорогая…
- Ясно, - Марго вздыхает. – Значит, опять командировка…
- Совсем недалеко и совершенно не опасно, - убеждаю ее, растягивая губы в оптимистической улыбке. – Мелкое поручение шефа…
- Которое может обернуться крупными неприятностями, - Марго понимающе ухмыляется. – Ради Бога, Чес, постарайся быть осторожным.
- Конечно, любимая, - пытаюсь придать голосу максимальную убедительность. Получается нелепо и фальшиво.
После завтрака облачаюсь в походный вариант одежды: легкие десантные сапоги на высокой шнуровке, джинсы, теплый свитер и кожаную куртку. Может быть, для климатических условий Египта это не совсем подходящая экипировка, но для холодного утра в Вашингтоне именно то, что нужно.
- До свидания, родная, - целую Марго в губки.
- Береги себя, Чес.
В кабинке лифта спускаюсь в гараж. Уником в кармане куртки коротко взвизгивает, выключая систему защиты машины и запуская ее бортовой компьютер. Через пару минут сижу за рулем, ворота гаража автоматически уходят вверх, и я выезжаю на спящую улицу.
По пустынным городским улицам Чеви-Чейса до здания нашего оперативного центра на окраине Вашингтона, добираюсь минут за двадцать-двадцать пять. Останавливаюсь только около ночного магазина, чтобы заказать бутылку шампанского хорошего сорта. Выбираю “Моэт де Шандо” с красно-бело-голубым бантом на горлышке. На открытке с изображением букета роз пишу пару слов для Марго и наш адрес, вручаю все это посыльному. Маленький презент любимой женщине.
Через год или два нам предстоит расстаться. У миростроителей – пилигримов, вечных странников, - не принято брать в новые миры подруг, жен, любимых. Во время перехода чувства и ненужные эмоции стираются, вытравливаются и вырываются с корнем. У нас есть только дело, которому мы служим. Все остальное – излишне. Все остальное откладывается “на потом”, на светлое и счастливое будущее, которое когда-нибудь обязательно наступит.
Сердце сжимает тоска. Не хочу расставаться с Марго. Мне очень хочется, чтобы эта женщина всегда была рядом. Я давно уже не пылкий мальчишка и далеко не наивный романтик, за годы странствий у меня были любимые женщины, были счастливые семьи, дети, внуки и даже правнуки. Но чувство к Марго – это нечто совсем иное, светлое, сильное и неодолимое. Это сама Любовь – именно так, с большой буквы.
…Однажды во время командировки на очередную новую Землю я столкнулся со своей прежней любовью.
Уж и не помню зачем, ехал в фирменном “московском” поезде из Донецка в Харьков. Зашел в купе, поздоровался, поставил дорожный кейс на багажную полку, сел, поднял взгляд – и обомлел. Напротив сидела она – моя Саша, Александра Макарьева из мира, в котором жил лет семьсот назад.
Длинные черные ресницы, бездонная глубина двух ясно-голубых озер. Симпатичные веснушки, чуть вздернутый носик. Четко очерченные мягкие губы. Темно-русые волосы до плеч… Сашка, моя Сашка…
Рядом с ней сидел мужчина: средних лет, поджарый, с ранней сединой на аккуратной шевелюре. Правая рука Александры лежала на его колене. На безымянном пальце – кольцо. У мужчины – тоже колечко, но чуть потоньше. Супруги, скорее всего…
Поезд тронулся. Я дождался, пока проводник прошелся по купе и собрал билеты у пассажиров. Вышел в тамбур и закурил – в том мире по легенде я был курящим. Уставился в окно на дверях. За стеклом проплывали бесконечные бетонные заборы, изрисованные яркими пятнами граффити.
Сзади тихонько щелкнула дверь.
Я спиной почувствовал, что это она. Бросил короткий взгляд через плечо.
Ее тонкие пальчики извлекли из пачки сигарету.
Я обернулся, достал из кармана зажигалку и дал ей прикурить.
Она благодарно кивнула и окатила меня взглядом голубых озер:
- Мы с вами не знакомы?
- Нет, - заставил себя приподнять брови. – А с чего вы взяли...?
- Вы как-то странно на меня смотрели, - губы чуть тронула улыбка. – Там, в купе. Словно встретили давнюю знакомую и очень удивились встрече.
- Нет-нет, - поспешно сказал я бесцветным голосом. – Мы никогда не встречались.
Еще пару минут мы курили молча. Наверное, ей было неловко за свой вопрос, а я сознательно не хотел начинать беседу. Потом она погасила окурок в пепельнице, повешенной на оконную решетку входной двери, и ушла внутрь вагона.
Что я мог ей сказать? Что в том, прежнем мире, где жил семьсот с гаком лет назад, мы познакомились на русской орбитальной станции, на которой она работала сменным бортинженером? Что знаю ее мельчайшие привычки? Что у нее есть маленькая симпатичная родинка на левой груди? Что мы прожили вместе долгую и счастливую жизнь, у нас были дети, внуки и правнуки? Что я геройски погиб в одиночной капсуле над Юпитером, - а на самом деле был эвакуирован миростроителями в иной мир, - когда, уже пребывая в весьма почтенном возрасте, решил во время научной экспедиции пойти в глубокий атмосферный нырок, чтобы “пощекотать полосатика”?
Я вышел в Харькове, а Александра с мужем уехали дальше – в Москву, в Россию, в свою совершенно другую жизнь, в которой не было и не могло быть места для некого Чеслава Сэмюэля Волянецкого.
… Подъехав к офису, паркуюсь на свободном месте внутри двора и поднимаюсь в зал управления.
Милентьев и большая часть ребят из отделов оперативного реагирования расположились за длинным рабочим столом. На большой настенный экран в режиме прямой трансляции идет изображение, которое передает через спутник “шмель” из Абу-Кали. Одноэтажные дома, похожие то ли на бараки, то ли на казармы. Суетливо передвигающиеся люди в военной форме без опознавательных знаков. Огромные плетеные тарелки антенн дальней радиосвязи где-то на заднем плане.
- “Шмель” зафиксировал подготовку к атаке на станцию наблюдения примерно полтора часа назад, - говорит Милентьев и кивает в сторону картинки на экране. - Эти ребята в Абу-Кали действовали очень оперативно. Сейчас станция уже полностью под их контролем. Охрану они просто вырезали. А весь научно-технический персонал согнали в одну из казарм. Никто и пикнуть не успел. Видно, что работают хорошо натасканные профессионалы.
- Серьезные парни, - соглашаюсь я. – Можно посмотреть запись атаки? Хотя бы в ускоренном режиме…
- Конечно, можно, - Жорка жестом подзывает одного из сотрудников оперативного центра:
- Доктор Яо, пожалуйста, организуйте просмотр записи для Волянецкого.
Меня устраивают за монитором в комнате рядом с большим залом. В углу помещения обнаруживается солидных размеров холодильник с запасом самых разных напитков. Я решаю угоститься стаканом апельсинового сока. Маленький довесок к раннему завтраку.
