Сложность еще и в том, что включение двигателя блока “Д” выполняется над обратной стороной Луны, когда связь с Землей невозможна – Луна “затеняет” собой корабль. Конечно, автоматическая станция “Луна-30”, которая уже несколько месяцев вертится вокруг Селены, могла бы стать ретранслятором радио- и телесигналов, но буквально за день до нашего старта руководители полета решили использовать ее только для обеспечения связи во время посадки “Лунника” на Луну. Высадка космонавта на Луну и старт с нее считалась операциями на порядок более сложными, чем окололунное торможение, и космического робота решили поберечь для решения более весомых задач. Мол, хватит корабельной автоматики. Да и Леонтьев с Макариным – опытные космонавты, сами управятся.
Наземный Центр управления полетом рассчитал время и оптимальные координаты для запуска двигателя ракетного блока “Д”. Результаты расчетов передали нам. Баллистические службы на Земле вычислили момент, когда ракетно-космический комплекс должен появиться из-за лунной “спины” после торможения. Если все пройдет по плану, то полученный из космоса радиосигнал будет означать, что маневр выполнен, “Знамя” и “Лунник” перешли на окололунную орбиту. Если же нет… Наши останки и обломки космических кораблей будут искать где-то среди лунных катеров на невидимой с Земли стороне Луны.
В два часа пополудни 27 октября на связь с нами вышел Владимир Шаталин.
- Ребята, - сказал он, - вам сейчас нужно выполнить совсем небольшой маневрик…
- Да, да, - я засмеялся в ответ. – Спасибо, что напомнил, Володя. А то мы совсем о нем забыли!
- Я так вообще еще толком не проснулся, - Макарин громко зевнул.
- Надо было дать тебе с собой будильник, - поддержал шутку Шаталин. – Начнем работу?
- Мы готовы.
- Данные на борт переданы. Двигатель блока “Д” готов к включению.
Олег прошелся внимательным взглядом по светящимся огонькам бортовой индикации на пульте и сказал:
- Подтверждаю готовность, “Заря”. Все в норме.
- До расчетного момента потери связи с вами примерно одна минута, - сообщил Шаталин.
- Поняли, Володя, - подтвердил я, - осталась одна минута до нашего ухода за Луну.
- Все будет хорошо, - немного напряженно произнес Шаталин.
- Нисколько не сомневаюсь, - сказал я ободряюще. – Все у нас получится.
- Вы там, на Земле, особенно не волнуйтесь, - успокоил Макарин. Он тоже уловил беспокойство в голосе Володьки. – Ждите наших позывных с другой стороны лунного глобуса…
- Вот и замечательно, а мы пока перекурим, - вклинился в разговор дублер Олега Вовик Бугрин. – Да и перекусить бы не мешало. Я с утра ничего не ел.
Космический комплекс начал огибать Луну, и голоса Шаталина и Бугрина сначала стали постепенно тонуть в усиливающихся радиопомехах, а потом и вовсе пропали.
- Ну-с, товарищ бортинженер, - я повернулся к Олегу, - начинаем работу!
…Когда на пульте загорелось табло “Двигатель включен”, мы еще несколько томительно долгих секунд ничего не чувствовали и по-прежнему неподвижно сидели в креслах-ложементах, вслушиваясь в тишину.
- Ну, и… - шепотом произнес Олег. – Приехали мы, Лешка, да?
- Не каркай, - осадил я и кивнул в сторону пульта с индикацией:
– Пока ничего не ясно. Табло горит, а двигатель молчит.
И тут корабль слегка вздрогнул, словно испуганно встрепенулся после сна. Дернулся еще раз, уже сильнее. Мы почувствовали нарастающую вибрацию, а потом из-за спины донесся приглушенный рокот.
- Я думаю, что это все-таки не лунный гром, - побелевшие от волнения губы Олега сложились в улыбку.
- Заработал наш моторчик, Олежка! - я показал большой палец.
Поток горячего газа рвался из сопла ракетного блока “Д” позади ракетно-космического комплекса, постепенно рассеиваясь в пространстве. Длинный факел огня был похож на светящийся оранжево-малиновый клинок, который острием вонзился в черное тело космоса.
“Знамя” и “Лунник” сбрасывали скорость. Появилась перегрузка – не та, которая тяжелой ладонью вдавливает во время старта в пилотские ложементы, а легкая, почти незаметная. Всего лишь десятые доли от веса наших тел на Земле. Но и этого хватило, чтобы незакрепленный Олегом на зажимах бортжурнал улетел куда-то за наши спины, к днищу спускаемого аппарата.
Двигатель автоматически выключился через двести девяносто две секунды после запуска. Я взглянул на индикатор. Скорость корабля снизилась до восьмисот сорока двух метров в секунду.
- Попали в самое “яблочко”, - я облегченно вздохнул. – Олежка, мы на окололунной орбите!
- Сколько у нас еще времени до начала сеанса связи с Землей? – Макарин взглянул на часы. – Ага, двадцать минут есть. Лешка, айда в бытовой отсек. Улыбнемся в иллюминатор нашей новой подружке!
- Сейчас немного подправлю ориентацию, - я взялся за ручки управления комплексом, - чтобы сделать обзор получше. А ты пока подготовь фотоаппаратуру.
Повинуясь командам, корабль пришел в движение, и медленно повернулся по часовой стрелке на несколько градусов. Теперь Луна была хорошо видна в иллюминаторах бытового отсека.
Меня поразил вид Луны. С Земли “тетушка Селена” выглядела ярко-желтой с голубоватыми пятнами лунных морей. А здесь, вблизи, всего в полутора сотнях километров от лунной поверхности, Луна за стеклом иллюминатора предстала перед глазами совершенно иной – светло-серой с коричнево-черными вкраплениями кратеров и впадин. Конечно, из рассказов друзей–космонавтов, летавших к Луне раньше, я знал, что будет такое изменение цвета. Видел фильмы и фотографии, на которых Луна уже выглядела иначе, чем та планета, которую мы привыкли видеть со дна атмосферного океана на Земле. Но все-таки реальные цвета и краски оказались намного ярче и контрастнее, чем их образы на фото- и кинопленках. Я в который раз пожалел, что у меня нет красок и мольберта, чтобы запечатлеть на холсте открывшееся нам новое лицо Луны.
- Мне кажется, что Луна чем-то напоминает застывший гипс, - сказал Олег, словно угадав мои мысли.
- Скорее уж пемзу, - я прищурился, вглядываясь в пейзаж за стеклом иллюминатора. – Смотри, как резко разделены черное небо и серая поверхность Луны. Очень четко виден край лунного диска.
- Это потому, что здесь нет атмосферы, - пояснил Макарин. – Поэтому и предметы, и их тени имеют очень резкие очертания.
Лунная поверхность внизу была усеяна кратерами. Они были огромными – размером в сотни и даже тысячи километров. Внутри этих громадных “дыр” или рядом с ними располагались кратеры поменьше, имевшие в диаметре всего несколько километров или даже несколько сотен метров. Их в свою очередь покрывала плотная сетка совсем небольших окружностей – размером всего несколько метров.
“А если опуститься еще ниже, - подумал я, - то можно увидеть метровые, сантиметровые и миллиметровые кратеры… Планета кратеров. Планета миллионов кратеров”.
Кратеры были рассеяны по лунной поверхности без всякой системы и порядка. Они пересекались своими краями друг с другом и располагались друг на друге, порождая сотни и тысячи выемок, ям и ломаных линий. Вся эта картина вселенского хаоса дополнялась крутыми и протяженными горными цепями и отдельно торчащими над поверхностью пиками каменных вершин.
- Какое восхитительное в своей уродливости пространство, - тихо произнес Олег. – Красивый и мертвый мир…
- Видишь вон ту горную цепь? Ну, которая изгибается в форме буквы “С”… И рядом почти ровная поверхность. Как будто слой высохшей глины…
- Скорее всего, это поле застывшей вулканической лавы, - предположил Макарин. – Видимо, один из метеоритов так сильно ударил в лунную поверхность, что кора оказалась пробитой и снизу хлынула магма.
