<p>
Затем я его видел, когда он выходил с каким-то летчиком из штаба, следуя на аэродром. Погода в этот день с утра была такой, когда можно было принять решение на полеты по простому варианту или при повышенном минимуме. Я предложил генералу Кузнецову пройти на метеостанцию, еще раз проанализировать прогноз погоды и решить вопрос относительно самостоятельного вылета Юрия Алексеевича. Я высказал свое предложение: “После полета Юрия Алексеевича с Серегиным мы запишем в книжку допуск к самостоятельному вылету, а в этот день выпускать не будем”.</p>
<p>
Мы прошли к синоптикам. По их докладам погода к этому времени была следующей: облачность с разрывами, нижний край 900 м, верхний - 4000 м, но ожидалось ухудшение метеоусловий. Генерал Кузнецов согласился с моим предложением, и было принято решение: Юрия Алексеевича в этот день проверить, а самостоятельно выпустить в следующий летный день после предварительного контрольного полета.</p>
<p>
С метеостанции мы вместе с генералом Кузнецовым Н.Ф. пошли на аэродром к самолету, в котором сидел Юрий Алексеевич. Генерал Кузнецов подошел к самолету, встал на стремянку и о чем-то говорил с Юрием Алексеевичем. Я в это время находился метрах в пяти от самолета и их разговора не слышал, а только наблюдал это. Затем генерал Кузнецов отошел от самолета и сказал мне, что почему-то задерживается начало полетов. Мы пошли на КП (командный пункт – С.Ч.) полка.</p>
<p>
В это время из домика, где размещался КП полка, вышел Серегин В. С. и пошел к нам навстречу. Он был несколько возбужден и сказал нам: “Сейчас осуществлялся полет на километраж и нам временно задержали полеты. Но теперь разрешили”. Владимир Сергеевич пошел к самолету Гагарина, а мы с генералом зашли на КП” [11.3].</p>
<p>
Еще одно интересное свидетельство о последних минутах перед тем роковым полетом 27 марта 1968 года:</p>
<p>
“Космонавт Шаталов В. А.</p>
<p>
Последний раз я увидел Гагарина уже в кабине самолета. Он сидел в передней кабине, пристегнувшись ремнями. Полковник Серегин стоял рядом, перегнувшись через борт кабины, и давал последние указания, оживленно жестикулируя. Гагарин очень серьезно слушал и согласно кивал головой. Я обратил внимание на то, как долго и тщательно Серегин уточняет задание, исходя из конкретной обстановки дня. Наконец, указания закончились. Серегин занял место в задней кабине. Юра запустил двигатель, прогазовал, опробовал системы, дал команду “убрать колодки” и порулил на старт” [11.3].</p>
<p>
То есть какие-то предполетные наставления давали Юрию Гагарину последовательно генерал Н.Ф.Кузнецов и полковник В.С.Серегин. Теперь невозможно установить, насколько совпадали эти указания. Например, генерал мог наставлять Юрия Алексеевича на тщательное выполнение полетного задания без импровизаций, а полковник мог рекомендовать Гагарину выполнить только часть задания из-за ухудшения погоды, а потом вернуться на аэродром.</p>
<p>
Из вышеизложенного, однако, отметим, что, по крайней мере, до второй половины дня 26 марта 1968 года полковник Владимир Сергеевич Серегин никаких совместных, а тем более проверочных полетов с Юрием Алексеевичем Гагариным не планировал.</p>
<p>
Юрий Алексеевич Гагарин занял место в передней кабине учебного самолета УТИ “МИГ-15” с бортовым № 18 (заводской № 612739), а командир полка Владимир Сергеевич Серегин - в задней. Их немного придержали перед взлетом - приземлялся самолет метеоразведки, а потом дали разрешение на взлет. От взлетной полосы самолет оторвался в 10 часов 19 минут.</p>
<p>
В этом полете у Гагарина и Серегина был позывной “625”. Судя по аудиозаписям, которые сохранились, радиообмен позывного “625” с руководителем полетов был кратким и деловитым. Выполнялось очень простое задание на полет - упражнение № 2 “Курса боевой подготовки истребительной авиации” (2 КБП ИА-67). Это упражнение предусматривало пилотаж в зоне с выполнением виражей, витков малой спирали, пикирований, боевых разворотов, бочек, полета на минимальной скорости горизонтального полета. Отметим, что в вышеназванном “Курсе боевой подготовки истребительной авиации” (КБП ИА-67) это задание заканчивается фразой: “Полет выполняется без подвесных баков”.</p>
<p>
Профессор С.М.Белоцерковский пишет в своей книге “Гибель Гагарина: факты и домыслы”:</p>
<p>
“Как обычно, радиообмен, который ведется руководителем полетов с летчиками, совершающими полеты, записывается на магнитную ленту. При переговорах строго соблюдается правило, ставшее законом в авиации: получив команду, подтверди ее. Это снижает вероятность ошибочного толкования того или иного указания, что должно быть категорически исключено из летной практики. Конечно же, Гагарин строго придерживался указанного правила.</p>
<p>
Магнитофонная запись позволяет не только дословно восстановить содержание переговоров, но и дает нам еще два вида очень важной информации: точный хронометраж времени и живую запись речи” [11.3].</p>
<p>
Приведем дословный текст радиообмена между самолетом Гагарина с позывным “625” и руководителем полетов:</p>
<p>
“0. Начало полета.</p>
<p>
10 часов 8 минут 00 секунд.</p>
<p>
Самолет Гагарина с позывным “625”: “625, борт 18, прошу запуск”.</p>
<p>
Руководитель полетов: “625, разрешаю запуск”.</p>
<p>
10 часов 15 минут 10 секунд.</p>
<p>
Самолет Гагарина с позывным “625”: “625, прошу на полосу”.</p>
<p>
Руководитель полетов: “Запрещаю, 625”.</p>
<p>
Самолет Гагарина с позывным “625”: “Понял”.</p>
<p>
10 часов 17 минут 33 секунды.</p>
<p>
Руководитель полетов: “625, на взлетную”.</p>
<p>
Самолет Гагарина с позывным “625”: “Понял, выполняю”.</p>
