После очередной записи электрофизиологических параметров Валентину разрешили снять регистрирующее медицинское оборудование. По другим данным, «на десятый день пребывания в симуляторе, Валентин Бондаренко обнаружил на местах крепления датчиков покраснение. Врачи посоветовали ему протереть их спиртом».
Сняв с себя прикрепленные к верхней части тела и рукам датчики после медицинских проб (возможно, что перед этим он «вылез из верхней шерстяной одежды, покалывавшей кожу»), Валентин протер места их крепления («покрасневшую, зудящую кожу») ваткой, смоченной в спирте (тампоном).
По другой версии Валентин Бондаренко брал у себя анализ крови и обмотал бинтиком палец. По третьей версии он собирался снять электроэнцефалограмму.
Затем Валентин неосторожно, не глядя, бросил проспиртованную ватку в корзину для мусора (урну).
По другим данным, после процедуры один из ватных тампонов прилип к телу, а потом упал вниз (вариант – Валентин уронил использованный после забора крови кусочек бинта).
У ног космонавта стояла электрическая плитка (или «электропечка»), на которой он разогревал пищу (по другой версии, включал, чтобы не замерзнуть). По одной версии, ее «поставили на всякий случай, если будет холодно». По другой – кандидат в космонавты «взял с собой электрическую плитку, зная, что он там две недели должен питаться холодной пищей». По третьей – «Валентин Бондаренко решил схитрить: он захватил небольшую электропечку для того, чтобы готовить себе горячую пищу. Хоть это строго-настрого запрещалось».
По одной версии элетроплитка была с открытой спиралью нагрева, по другой – плитка была обычной, «только спираль покрыта железом».
Проспиртованная вата (или кусочек бинта) случайно упала на открытую спираль включенной электроплитки (или просто на нагретую плитку). В перенасыщенной кислородом атмосфере этого было достаточно, чтобы возник пожар.
По альтернативной версии Валентин Бондаренко никаких медицинских опытов не проводил, а «собрался согреть себе еду на электроплитке, протер руки спиртовой салфеткой, и она коснулась раскаленной плитки».
По версии кандидата в космонавты Марса Рафикова, «в сурдокамере, где находился Валя Бондаренко, произошло возгорание кислорода». Причина возгорания не уточняется.
И обычно всезнающий генерал Николай Каманин вечером 23 марта 1961 года тоже констатирует: «Причина возникновения пожара пока неизвестна».
Пламя мгновенно охватило маленькое помещение сурдобарокамеры.
На Валентине загорелся шерстяной тренировочный костюм. Но он не подал сигнал тревоги на пульт (по другой версии Валентин Бондаренко подал сигнал). Он пытался сбить с себя пламя.
Дежурная смена операторов около сурдобарокамеры все-таки получила информацию о возгорании внутри СКБ-48. Если соглашаться с «головановской» версией, что Валентин не подал сигнал тревоги, то не понятно, как операторы узнали о пожаре. Значит, сигнал о возгорании все-таки был? Валентин Бондаренко мог нажать кнопку аварийной сигнализации, а мог задействовать систему голосовой связи. Тогда можно вообразить примерно такой диалог между находящимся внутри горящей сурдобарокамеры кандидатом в космонавты и дежурным врачом из смены операторов.
Валентин Бондаренко: «Пожар! Здесь все горит! Откройте дверь!»
Дежурный врач: «Что случилось?»
Валентин Бондаренко: «Вата упала на электроплитку! Пожар! Скорее откройте дверь!»
Но дежурный врач не смог сразу открыть герметическую дверь сурдобарокамеры из-за перепада давления - требовалось время, чтобы выровнять внутреннее и внешнее давление... На все это требовались лишние секунды. А их не было.
Космонавт Борис Волынов утверждает, что герметичную дверь СКБ-48 открыли только через пять минут после начала пожара. Отметим также, что по рассказу врача-хирурга Владимира Голяховского на эвакуацию Валентина Бондаренко из сурдобарокамеры ушло около получаса – и практически все это время кандидат в космонавты горел.
Правда, кандидат в космонавты Марс Рафиков утверждает, что в результате возгорания «в камере возросло давление, повылетали иллюминаторы - произошла мгновенная разгерметизация».
Когда сурдобарокамеру все-таки вскрыли, Валентина Бондаренко вынесли из выгоревшего помещения. Кандидат в космонавты еще был в сознании и все время повторял: «Я сам виноват, никого не вините...».
Пострадавшего немедленно доставили в Боткинскую больницу. Но врачи оказались бессильны.
Врачи констатировали ожоговый шок 3-4 степени с явно неблагоприятным прогнозом. У Валентина Бондаренко было поражено ожогом свыше 90 процентов кожного покрова, органы зрения и верхние дыхательные пути. Повреждённая кожа и слизистые оболочки были для пострадавшего кандидата в космонавты источником постоянной боли. Нарушились кровообращения, дыхание, обмен веществ. Примерно через час после травмы сознание пострадавшего стало спутанным, наступила заторможенность.
Нет единого мнения и о том, когда скончался кандидат в космонавты старший лейтенант Валентин Васильевич Бондаренко:
- «через четыре часа умер» - космонавт Павел Попович;
- «через шесть часов наш друг скончался от болевого шока» - кандидат в космонавты Марс Рафиков;
- «через восемь часов Валентин умер от ожогового шока» - исследователь истории космонавтики Юрий Караш.
- «врачам удалось отсрочить смерть лишь на шестнадцать часов» - врач-хирург Владимир Голяховский.
Не совсем ясными остаются дата и точное время смерти Валентина Бондаренко:
- «вечером (23 марта 1961 года - С.Ч.) получили неприятное сообщение из Москвы: погиб слушатель-космонавт старший лейтенант В.В.Бондаренко» – генерал Николай Каманин
«Валентин Бондаренко прожил шестнадцать часов и умер на следующий день к утру» - врач-хирург Владимир Голяховский.
«В три часа дня на следующий день (после трагедии – С.Ч.) сказали, что он умер» - Анна Бондаренко, жена кандидата в космонавты.
Странная, противоречивая и очень расплывчатая картина трагедии вырисовывается в результате наших изысканий, не правда ли?
«Плывут» не только описания происшедшей трагедии, но также дата и время смерти Валентина Бондаренко.
Вот с датами, прежде всего, и попробуем разобраться.
Как правило, на памятных знаках, которые ставят на могилах людей, дата кончины человека указывается в соответствии с датой, которая имеется в свидетельстве о смерти. На могиле кандидата в космонавты Валентина Васильевича Бондаренко указана дата его смерти – 23 марта 1961 года. Очевидно, что она взята из документов, которые были подготовлены в Боткинской больнице, где кандидат в космонавты скончался.
Врач-хирург Владимир Голяховский утверждает, что Валентин Бондаренко был доставлен в приемный покой Боткинской больницы во время его дежурства 22 марта 1961 года – Голяховский сам видел, как его привезли. По его же данным, кандидат в космонавты умер на следующий день к утру, через шестнадцать часов после доставки в больницу (и оснований не верить врачу Голяховскому нет – он как раз находился на суточном дежурстве). Очевидно, что это было 23 марта 1961 года, а фраза «к утру» означает, что смерть наступила, скорее всего, в промежутке между 3 и 5 часами утра. Следовательно, в Боткинскую больницу пострадавший от ожогов был доставлен где-то между 11 и 13 часами 22 марта 1961 года. 23 марта 1961 года в три часа пополудни о смерти Валентина Бондаренко сообщили его жене Анне. Вечером того же дня 23 марта об этом узнал из телефонного разговора и генерал Николай Каманин, который на космодроме Байконур готовил к первому космическому полету лидирующую «шестерку» космонавтов.
Отсюда следует, что трагедия в сурдобарокамере произошла не 23 марта 1961 года, как об этом писал Ярослав Голованов в своих статьях в газете «Известия» весной 1986 года и в книге «Космонавт №1», - и как с тех пор указывается во многих книгах и статьях по истории космонавтики, - а днем раньше – 22 марта 1961 года, около полудня.
Из воспоминаний жены кандидата в космонавты Анны Бондаренко, ее муж ушел на «отсидку» в сурдобарокамеру ранним утром 13 марта 1961 года. Старшему лейтенанту Валентину Бондаренко нужно было добраться из Звездного городка в Москву, в институт, расположенный недалеко от станции метро «Динамо». Даже если кандидата в космонавты подвезли на служебном автотранспорте, очевидно, что эксперимент мог начаться примерно в 9-11 часов утра 13 марта 1961 года - вряд ли раньше, и вряд ли позже. Трагедия в «сурдобарокамере», следовательно, произошла не к исходу десятых суток пребывания кандидата в замкнутом объеме, когда он якобы уже готовился выходить, а в самом начале десятых суток эксперимента, около полудня, когда Валентин либо проводил очередной цикл медицинских исследований, либо готовился пообедать. Правда, если учесть тот факт, что Валентин Бондаренко жил в сурдобарокамере в «сдвинутом» или «перевернутом» режиме, когда день считался ночью, то вряд ли его расписание предусматривало прием пищи в «полуночное» для запертого наглухо испытуемого время.
