На электронных просторах глобальной сети «гуляет» и такая версия трагедии:
«На десятый день пребывания в симуляторе, В. Бондаренко обнаружил на местах крепления датчиков покраснение. Врачи посоветовали ему протереть их спиртом. После процедуры один из ватных тампонов прилип к телу, а затем упал на спираль электрической кухонной плитки. В этот момент в камере было повышенное содержание кислорода, и ватка вспыхнула. В результате загорелся шерстяной тренировочный костюм будущего космонавта».
То есть никакого «бросил ватку, не глядя» не было? Был просто несчастный случай?
Из публикации в популярном журнале «Новости космонавтики», посвященной сорокалетию трагической гибели Валентина Бондаренко, узнаем еще кое-какие дополнительные подробности:
«В течение суток с космонавта четыре раза снимались медицинские параметры. Для этого он наклеивал на себя медицинские датчики, а затем сам их снимал. После очередной записи электрофизиологических параметров Валентин снял с себя датчики, протер места их приклеивания смоченным спиртом тампоном и выбросил его. Тампон случайно вместо урны попал на открытую спираль электроплитки. «Высота» в барокамере была четыре с половиной километра, среда кислородная. Вспыхнуло пламя, вмиг охватившее космонавта. Сразу открыть люк не представлялось возможным, требовалось время, чтобы выровнять внутреннее и внешнее давление» (8.3).
Кандидат в космонавты, оказывается, четырежды в сутки проделывал процедуру одевания и снятия медицинских датчиков. Но если это была рутинная процедура, откуда тогда внезапное покраснение участка кожи под датчиками? И еще всплывает дополнительная подробность – у злополучной электроплитки была открытая спираль.
Своя версия событий и у харьковчанина Николая Сергеевича Ларькова, которую он излагает в книге «Харьков космический»:
«...Перед тем как поместить В.В.Бондаренко в сурдобарокамеру, ему дали сутки отдыха. Но уже в тот же день он должен был питаться «космическими продуктами», т.е. теми, которые предстояло употреблять во время эксперимента в сурдокамере и которыми будет укомплектован бортовой рацион космического корабля.
Утром 13 марта после хорошей зарядки в сопровождении инструктора И.П.Ващенко к назначенному часу В.Бондаренко вошел в зал, где находилась сурдобарокамера. Дежурные врач-психолог и лаборантка занялись его подготовкой к эксперименту: приклеили датчики, записали фоновые данные. Вместе с И.П.Ващенко В.Бондаренко еще раз просмотрел методики, по которым должен работать. Наконец - сурдобарокамера: захлопнулась первая дверь, а затем и вторая. Опечатали. Дежурный инженер проверил показания приборов на пульте управления сурдобарокамерой, посмотрел на экран телевизора и несколько секунд наблюдал за тем, как устраивается В.Бондаренко. Затем тумблером на пульте управления включил микрофон и четко произнес:
- Высота пять тысяч метров. Приступайте к выполнению задания.
Инженер поставил тумблер в положение «микрофон «выключен» и опечатал его...
С этого момента пост сурдобарокамеры, сменяя друг друга, ни на минуту не оставляли дежурившие врач-психиатр, лаборантка и инженер. Ни на секунду не выключался телевизор, на экране которого все это время просматривались внутреннее помещение сурдобарокамеры и находившийся в ней В.Бондаренко.
...Утром 23 марта 1961 года, на одиннадцатые сутки нахождения В.Бондаренко с сурдобарокамере, поступило указание - эксперимент закончить, засчитав его как успешно проведенный. В шесть часов тридцать минут дежурный инженер включил микрофон и с улыбкой, глядя на телевизионное изображение заросшего щетиной В.Бондаренко, произнес:
- Поздравляем, Валентин Васильевич, с успешным окончанием эксперимента... Снимайте датчики, протирайте тампоном места их нахождения, готовьтесь к выходу... Через тридцать минут откроем двери...
Врач-психиатр записывал последние наблюдения в журнал: дежурный инженер задумчиво смотрел на перо авторучки в руках врача, скользящее по листу журнала. Из этого состояния их вывел истошный вопль лаборантки, смотревшей на экран телевизора. Они вскочили с мест и с ужасом увидели на экране телевизора полыхающие языки пламени в сурдобарокамере и отбивающегося от них В.Бондаренко. Бросились к дверям сурдобарокамеры. Тревожно взвыла сигнальная сирена, которую включила лаборантка. Совместными усилиями инженер и врач отвели замок первой, затем второй двери. Из распахнутого проема сурдобарокамеры пахнуло жаром, и на их руки с душераздирающим криком вывалился объятый пламенем Бондаренко. Они поймали его и сбили языки пламени...
Из сбивчивых слов и криков, которые издавал В.В.Бондаренко, впадающий от боли в прострацию, они разобрали только слова: «Никого не вините. Виноват я сам...» Примчавшаяся на тревожный вой сирены машина скорой помощи увезла В.В.Бондаренко в операционное отделение госпиталя. На операционном столе, куда поместили находившегося в болевом шоке Валентина, врачи освободили его тело от обгоревших остатков шерстяного тренировочного костюма и другой одежды, которая была на нем. Во многих местах ткань «прикипела» к телу - пришлось ее срезать. Около 90% кожного покрова было обожжено. Временами Валентин Васильевич приходил в сознание и отвечал на вопросы. В результате опросов было установлено, что пожар возник от возгорания смоченного в спирте ватного тампона, которым В.В.Бондаренко протирал на теле места крепления датчиков. Тампон «приклеился» к пальцам его руки, он сделал попытку освободиться от него движением пальцев. Тампон упал на открытую спираль включенной электроплитки и вспыхнул. Начался пожар. Интенсивности пламени способствовала насыщенная кислородом среда сурдобарокамеры.
В 15 часов 23 марта 1961 года сердце В.В.Бондаренко остановилось» (8.4).
Разумеется, харьковчанин Николай Ларьков не был очевидцем событий, происшедших в марте 1961 года в расположенном в Москве институте. Поэтому все «дополнительные подробности» о гибели Валентина Бондаренко явно взяты им либо из чьего-то рассказа, либо из газетно-журнальных публикаций. Часть этих «подробностей» сразу же вызывает большие сомнения. Например, в рассказе Николая Ларькова И.П.Ващенко представлен как инструктор кандидата в космонавты, делающий с ним физзарядку. На самом деле Иван Петрович Ващенко был непосредственным подчиненным генерала Николая Каманина, инспектором центрального аппарата ВВС СССР, связистом по полученной специальности. На начало 1961 года Иван Ващенко - подполковник-инженер. Он неоднократно привлекался для руководства пилотируемыми полетами в составе смен оперативной группы в Центре управления полетами, отлично знал космонавтов, технику и методику подготовки экипажей к космическим рейсам. В начале 1970-х Иван Петрович Ващенко – уже получивший звание полковника - продолжал служить в Звездном городке, в первом управлении Центра подготовки космонавтов. Он возглавлял седьмой отдел, который занимался подготовкой космонавтов по радиотехническим системам всех пилотируемых космических аппаратов. Какое отношение имел связист Ващенко к эксперименту в сурдобарокамере не совсем ясно, и в книге Николая Ларькова «Харьков космический» мы этих объяснений не находим.
Достаточно часто в своих воспоминаниях касаются трагической гибели Валентина Бондаренко и его коллеги-космонавты. Так, дважды Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР Павел Попович вспоминал о трагедии 23 марта 1961 года:
«В камере были мощные герметичные двери, которые изнутри не открывались. На всякий случай, если будет холодно, Бондаренко поставили обыкновенную электроплитку. После очередного сеанса снятия медицинских показателей он отсоединил датчики, протер кожу спиртом и, не глядя, бросил ватку на раскаленную поверхность плитки. В насыщенной кислородом атмосфере она вспыхнула мгновенно, начался пожар. Пока Валентин подал сигнал, пока его открыли, он очень сильно обгорел и через четыре часа умер. Это тогда держалось в секрете, Валю похоронили на родине, а с официальных групповых снимков убрали его лицо» (8.5).
Отсюда ясно, электроплитка использовалась не для приготовления пищи, а для обогрева помещения сурдобарокамеры, и в момент проведения медицинских манипуляций кандидатом в космонавты была уже достаточно давно включена в электрическую сеть – «раскалена».
