«Кое-кто утверждает, что если бы американцам своевременно сообщили о гибели Валентина Бондаренко, то это предотвратило бы гибель экипажа «Аполлона-1» при пожаре 27 января 1967 года на мысе Кеннеди. Вряд ли.
Еще в 1962 году во время эксперимента в исследовательском центре (Филадельфия) в наполненной кислородом барокамере возник пожар. Четыре испытателя получили серьезные ожоги. Чуть позже, во время тренировки в школе космической медицины на военно-воздушной базе Брукс пожар возник в кислородной атмосфере тренажера космического корабля. В этот раз пострадали двое. Американцы из случившегося серьезных выводов не сделали. И только гибель Гриссома, Уайта и Чаффи в кабине «Аполлона-1» вынудила их принять максимальные меры по обеспечению безопасности астронавтов. Так что вряд ли информация о гибели Валентина Бондаренко что-нибудь бы изменила. От «голой» информации пользы не так уж много. Для предотвращения аварий и катастроф, как локальных, так и глобальных, требуются помимо информации еще доверие и сотрудничество».
К сожалению, и в Советском Союзе только частично сделали выводы из трагедии, случившейся в марте 1961 года. Конечно, в 1963 году в Институте авиационной и космической медицины ввели в строй новую сурдобарокамеру, в которой уже были предусмотрены многие организационные и технические новшества, позволяющие избежать аварийных ситуаций. Но никто и предположить не мог, что аналогичные проблемы возникнут не на Земле, а в космосе - в феврале 1965 года во время полета космического корабля «Восход-2» и выхода в космос Алексея Леонова. В книге Владимира Касьянова, «Скрытый космос» читаем:
«Сам космонавт (Алексей Леонов – С.Ч.) об этой ситуации вспоминает следующим образом:
- Самое страшное было, когда я вернулся в корабль: начало расти парциальное давление кислорода (в кабине), которое дошло до 460 миллиметров и продолжало расти. Но ведь 460 миллиметров - это гремучий газ, ведь Бондаренко сгорел на этом... Вначале мы в оцепенении сидели. Все понимали, но сделать почти ничего не могли... А давление растет... Малейшая искра - и все превратилось бы в молекулярное состояние, и мы это понимали. Семь часов в таком состоянии, а потом заснули - видимо, от стресса. Потом мы разобрались, что я шлангом от скафандра задел тумблер наддува...» (7.4).
Эту же ситуацию, только куда более живописно, описал и журналист Михаил Ребров в книге «Космические катастрофы. Странички из секретного досье»:
«В народе говорят: «Одна беда не приходит». Или «Пришла беда - открывай ворота». Им (космонавтам Павлу Беляеву и Алексею Леонову – С.Ч.) на себе довелось испытать правоту этих слов. В какой-то момент «Алмазы» (полетный позывной экипажа космического корабля «Восход-2» - С.Ч.) заметили, что началось «закислораживание» атмосферы в корабле. Прибор показывал - парциальное давление кислорода поднялось до 460 миллиметров. Им стало не по себе. Они понимали, сколь это опасно. Малейшее искрение в контактах и реле автоматики или при переключении тумблеров могло вызвать пожар и взрыв. В памяти всплыл трагический случай, происшедший с их товарищем Валентином Бондаренко в барокамере, еще до старта первого «Востока». Тогда парциальное давление было много меньше - 436.
Хотелось не думать ни о Бондаренко, ни о давлении кислорода, ни о чем плохом.
Алексей (Леонов – С.Ч.) записал в бортжурнал время и показания приборов: «Пригодится для будущего, если что». Им повезло: ничего не искрило, не коротало» (7.5).
Более семи часов космонавты Павел Беляев и Алексей Леонов летели, по сути, внутри металлической пороховой бочки, на которую стал похож их корабль. Постепенно атмосфера внутри кабины пилотов стабилизировалась. Уже потом, на Земле, определили причину изменения давления. Оказалось, что входной люк после возвращения Алексея Леонова из открытого космоса закрылся не полностью, негерметично – в нем была микрощель между крышкой и обрезом люка. Через нее воздух сочился наружу. Бортовые системы зафиксировали падение давления внутри корабля и начали усиленно нагнетать кислород, чтобы восстановить потери воздуха. Когда давление внутри корабля повысилось, крышку «поддавило» и она точно встала на свое место, микроскопическая щель закрылась.
Нелепая секретность скрывала имя погибшего кандидата в космонавты Валентина Бондаренко. Но слухи о «космонавте, который погиб до полета Юрия Гагарина» все равно расползались. И часто в этих слухах утверждалось, что этот таинственный космонавт погиб не на испытаниях в сурдобарокамере, а во время тайного космического полета.
Джеймс Оберг писал в книге «Красная звезда на орбите»:
«В 1977 году в книге Георгия Шонина («Самые первые» - С.Ч.) было признано наличие восьми «отчисленных» из первого набора космонавтов. Были названы только имена этих космонавтов (через десять лет Голованов назвал и их фамилии). Книга Шонина (и некоторые другие, более поздние книги космонавтов), дала очень скудную информацию по поводу их отчисления, упоминая медицинские, дисциплинарные и прочие причины, давая тем не менее ясно понять, что все они покинули отряд живыми. Шонин даже рассказал на двух страницах про «молодого Валентина» (Бондаренко, как мы позже узнали), правда, без всякого упоминания о происшедшей трагедии. Эти частичные объяснения и обманы были предприняты в ответ на продолжение западного интереса к тайне исчезнувших советских космонавтов.
(Увы, Джеймс Оберг ошибается относительно того, что имена нелетавших космонавтов впервые были названы в 1977 году в книге Георгия Шонина «Самые первые». Еще в 1965 году в издательстве ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» вышла книга записок корреспондента ТАСС Бориса Борисовича Лукьянова «Мы верим, друзья, караваны ракет…», в которой имена (без указания фамилий!) некоторых еще не летавших в космос кандидатов в космонавты были действительно названы впервые – С.Ч.).
Даже во время гласности старая и резкая русская паранойя на иностранное любопытство относительно своих неудач все ещё очень заметна.
Примером такой реакции является история Денниса Огдена, британского корреспондента в Москве в 1961 году. Как раз перед полетом Гагарина Огден написал о том, что летчик по имени Владимир Илюшин полетел в космос за неделю до Гагарина, но возвратился тяжело раненый и был спрятан в больнице. Голованов писал в «Известиях»: «Сначала я отнесся к этой истории [о полете Ильюшина] с иронией и отвращением. Это хорошо продуманная антисоветская кампания, авторы которой в течение многих лет обманывали миллионы людей и умаляли научно-технические достижения нашей страны... Мы могли ожидать и того, что наши враги будут стараться подорвать значение полета Гагарина тем или иным способом .... Такие сообщения предназначены для крайне неосведомленных читателей. Я повторяю: это - целая кампания».
Иронический аспект выпада Голованова против «врагов» и использования истории Ильюшина как примера состоит в том, что история это исходила не от врагов СССР. Она исходила от его друзей. Автором был Деннис Огден, московский корреспондент Daily World, официальной газеты Британской Коммунистической партии.
Огден жил в Москве в 1961 году и, возможно, получил сильно искаженную версию смерти Бондаренко, которая, как мы теперь знаем, действительно произошла за двадцать дней до полета Гагарина. Или он, зная (так как он жил в одном доме с Ильюшиным), что Ильюшин получил сильные ранения (во время автокатастрофы), мог связать их со слухами относительно раненых космонавтов, которые циркулировали в Москве в то время. Он высказал правдоподобную версию, которая, как оказалось, была ложной, вовсе не пытаясь выступить против «рабочего рая», который он фактически обожал».
Более подробно и с указанием дополнительных нюансов останавливается на истории фальшивки корреспондента Дениса Огдена Леонид Владимиров в книге «Советский космический блеф»:
«Королев решил ограничиться самым элементарным запуском - на один виток; и если этот запуск дважды будет удачным, то повторить его абсолютно так же в третий раз - но уже с космонавтом на борту. Первые четыре таких корабля запускались на сутки каждый - к семнадцатому витку они выходили снова в позицию для посадки на территорию СССР. После третьего витка посадка на советскую территорию становилась невозможной, и нужно было ждать семнадцатого оборота, наступавшего через сутки.
