- Ни о чем не спрашивайте, работы не будет!
- Ребята хоть живы? – с тревогой все-таки переспросил Ляхов.
- Живы, - коротко ответили с Земли. – Сработала система аварийного спасения.
Поскольку нового готового к полету космического корабля на Байконуре не было, Центр управления полетом предложил Владимиру Ляхову и Александру Александрову «задержаться» на станции еще на два месяца и выполнить те работы, которые по программе полета должны были осуществить Владимир Титов и Геннадий Стрекалов. Владимир Ляхов и Александр Александров дали согласие на продолжение полета.
«Пока на Земле разбирались с происшедшим, мы находились в режиме молчания: не выходили на связь, чтобы не отвлекать Центр управления полетом, - рассказывал позднее Владимир Ляхов. – Потом они нас сами вызвали и обо всем рассказали. А через день на сеанс связи пришел Валентин Петрович Глушко (академик, руководитель Научно-производственного объединения «Энергия» – С.Ч.) и спросил: «А что если вы поработаете «за того парня»? Мы говорим: «Сколько?» Он говорит: «Три». Мы спрашиваем: «Три дня?» А он: «Нет, три месяца». Мы сразу согласились, причем без каких-либо условий. Обычно, когда договаривались о продлении полета, то экипажи выдвигали свои условия. Но мы не ставили никаких условий. Просто отработали еще три месяца по программе Титова и Стрекалова».
Василий Лесников комментирует:
«Ляхову «везет». В первом полете был незапланированный выход в самом конце полета. И теперь, к концу своей программы добавили и полноценную новую программу. Но это ж Ляхов. Он только засмеялся: «Будет сделано».
20 октября 1983 года был произведен запуск грузового космического корабля «Прогресс-18», который через два дня состыковался с «Салютом-7».
Владимир Ляхов и Александр Александров занялись разгрузкой грузовика. Из-за общей ограниченности свободного объема на орбитальной станции, операции по разгрузке «Прогресса» и размещению на борту «Салюта-7» доставленных грузов и операции по загрузке автоматического корабля ненужными вещами и отработавшим оборудованием космонавтам пришлось выполнять одновременно. Работать приходилось очень осторожно: из-за обилия приборов и оборудования на станции «свободный полет» перемещаемых грузов совершенно недопустим. Поэтому космонавты в обязательном порядке сопровождали любой груз до «места назначения».
- А попробуй-ка забудь при разгрузке о массе, - прокомментировал во время сеанса связи с Центром управления полетом разгрузочные работы Владимир Ляхов. – Возьмешь упаковку с регенератором, чтобы перенести ее в станцию, плывешь рядом – красота! А чуть сильнее оттолкнулся, и не знаешь, кто кого везет: ты ее или она тебя – масса-то почти одинакова.
- Опыт предшествующих экипажей помогает при разгрузке? – поинтересовалась Земля.
- Помогает, - Владимир Ляхов скептически улыбнулся. – Но еще лучше, когда своего наберешься.
- Да, работы у вас сейчас много, - согласился оператор связи из Центра управления полетом.
- Даже время отдыха иногда прихватываем, - подтвердил Ляхов. – Но все сделаем точно в срок!
Грузовой корабль «Прогресс-18» привез на орбитальную станцию модернизированные блоки оборудования для эксперимента «Таврия». Впервые этот эксперимент был проведен на борту «Салюта-7» в августе 1982 года во время экспедиции посещения экипажа «СоюзаТ-7» в составе Леонида Попова, Александра Сереброва и Светланы Савицкой. Владимир Ляхов и Александр Александров должны были продолжить эксперименты по осуществлению процессов получения опытных партий особо чистых белковых препаратов.
В конце октября Владимир Ляхов и Александр Александров начали готовиться к выходу в открытый космос: им предстояло вместо Титова и Стрекалова смонтировать в космосе две дополнительных солнечные батареи на «Салюте-7». Дополнительные панели доставил на борт станции корабль-спутник «Космос-1443». Это была первая в практике мировой космонавтики монтажная операция на орбите такого рода. Космонавтам предстояло на одну из трех основных панелей солнечных батарей орбитальной станции «Салют-7» навесить по бокам две дополнительные, меньшие по размеру разворачивающиеся панели. В результате мощность панели должна была увеличиться более чем наполовину.
Еще на Земле, до запуска в космос, основную панель солнечной батареи «Салюта-7» смонтировали со специальным откидным кронштейном и установленной на нем портативной лебедкой. Они-то и должны обеспечить крепление контейнеров с дополнительными панелями и их раскрытие уже на космической орбите.
Как обычно, перед выходом в открытый космос Владимир Ляхов и Александр Александров стали проверять два хранившихся на станции «Салют-7» для этих целей скафандра «Орлан-Д». Один оказался в полном порядке. А когда для проверки герметичности надули второй скафандр, вдруг обнаружили, что он не держит воздух. На правой «штанине» скафандра зиял разрыв гермооболочки длиной почти тридцать пять сантиметров.
Оказалось, при консервации - полгода назад, после последнего выхода в этом скафандре в открытый космос, - экипаж Анатолия Березового и Валентина Лебедева неудачно уложил скафандр на хранение. При надуве слежавшаяся герметическая оболочка скафандра разорвалась.
Программа выхода в открытый космос оказалась под угрозой. Выходить в космос для проведения работ должны были два космонавта, а исправный скафандр был только один.
Кстати, много позже, в июле 2013 года – когда на околоземной орбите уже функционировала Международная космическая станция, - у члена экипажа МКС итальянца Луки Пармитано, работавшего в американском скафандре, во время выхода в космос была обнаружена вода в гермошлеме. Эта неисправность заставила североамериканское космическое агентство НАСА на полгода вообще отменить выходы в космос – пока специалисты не разберутся с поломкой скафандра. Так это – всего лишь из-за нескольких капель воды в шлеме космонавта. А в октябре 1983 года, на «Салюте-7», Ляхов и Александров нашли дыру в скафандре. Что делать?
Экипаж вполне мог, сославшись на экстраординарные обстоятельства, отказаться от выхода. И никто бы на Земле не поставил бы космонавтам в укор такое решение. Да, тогда бы программа космического полета, и так уже «подвисшая» после аварии на стартовой позиции космического корабля «СоюзТ» с Титовым и Стрекаловым, оказалась бы полностью сорванной. Но безопасность людей на орбите – это превыше всего.
Посоветовавшись с Александром Александровым, Владимир Ляхов, однако, принимает иное решение: попытаться с помощью имеющихся на станции подручных средств отремонтировать злополучный скафандр, и все-таки выполнить выход в космос.
Это было очень смелое решение. До этого в практике космических полетов еще никто в космос в «штопанном» скафандре не выходил.
Владимир Ляхов всегда считал, что у настоящей смелости может быть только два источника. Либо ты смел потому, что просто не знаешь, что тебя впереди ожидает. Либо твоя смелость зиждется на четком и хладнокровном анализе всего того, что тебе предстоит сделать, предвидении всех опасностей, которые тебе угрожают и которые нужно суметь обойти. В случае с разорвавшимся скафандром «сработал» второй вариант смелости: трезвое представление обо всех необходимых действиях, знание и умение просчитать всю ситуацию и умение принять единственно правильное решение.
Специалисты на Земле разработали методику ремонта скафандра с помощью подручных средств.
«Мы полностью отрезали «ногу» у скафандра, - вспоминал после космического полета Владимир Ляхов. – Вырезали из одного из воздуховодов станции кольцо. На этом кольце мы наложили друг на друга герметичную оболочку скафандра и отрезанной ноги и все это забандажировали. Затем зашили силовую оболочку. Проверили скафандр на герметичность – не травит! И в этом скафандре Александр Александров выполнил два выхода в открытый космос».
