В течение следующих десяти суток Береговой жил по графику, который был разработан медиками едва ли не поминутно. В сурдокамере обычно практиковались три вида графиков: прямой, перевернутый и рваный. Прямой график наиболее простой и легкий - он предусматривает привычный для человека суточный ритм жизни: днем - работа, ночью - сон. Перевернутый сложнее: когда на улице ночь - в сурдокамере день, и наоборот. Самое трудное, самое изматывающее – это рваный график: время сна, работы или отдыха обусловлено в нем не естественной периодичностью суток, а принудительными командами. Но независимо от типа графика, - будь то прямой, перевернутый или рваный, - распорядок дня обязательно включал в себя строго определенные, одинаковые для всех типов графика элементы: восьмичасовой сон, утреннюю зарядку, четырехразовое питание, работу с различными приборами, тестовые пробы и, наконец, два-три часа свободного личного времени. Менялись не сами элементы, а лишь их место в сутках. О том, какой из трех видов графика достанется испытуемому, заранее не сообщалось. Только войдя в сурдокамеру, Береговой узнал, что ему выпало жить по смешанному графику.
Первые часы пролетели неожиданно быстро. Согласно графику испытаний Георгий Тимофеевич работал с таблицами, отвечал на тесты, выполнял другие указанные программой действия... Все вроде бы шло нормально, все было хорошо. Береговой взглянул на часы, потом посмотрел в график. Там против очередной отметки стояло одно короткое слово: «Отдых».
«Отдых так отдых, - рассказывал Георгий Тимофеевич после испытаний. – Я сел в кресло и медленно огляделся по сторонам. И тут на меня обрушилась тишина. Я услышал свое дыхание и еще, как бьется мое сердце. И все. Больше ничего не было. Абсолютно ничего. Я представил себе ком ваты, огромный ком, величиной с земной шар; внутри его - я. Тишина... Ком разрастался, скачками захлестывая орбиту за орбитой, заполнил серой клочковато-волокнистой массой все околосолнечное пространство; я съежился в абстрактную точку, - биллионы биллионов кубических километров ваты вокруг нее - это и есть тишина?..
«Спокойно! - сказал я себе. - Просто у тебя разыгралось воображение». Я открыл глаза и выбрался из этой проклятой, заполонившей все вокруг ваты; сурдокамера выглядела совсем буднично и успокаивающе, но тишина оставалась. Только теперь она уже не пугала. Теперь она включила в себя то, чего я не знал о ней прежде и чего никогда уже не удастся от нее отделить, - реакцию на одно из качеств космоса. Оно, это качество, лишь слегка коснулось сознания, оглушило, сковало на миг судорогой и отступило, так и оставшись непознанным... Я узнал лишь одно, что тишина не только простое отсутствие шумов и звуков; тишина - это одно из свойств существующей материи…»
При жизни в сурдокамере по смешанному графику сложнее всего засыпать не вовремя. По расписанию испытателю полагается спать. Но спать совершенно не хочется. Однако, во время эксперимента слов «не хочется» не существует. График - это приказ, это закон, который нужно выполнять не пререкаясь. Береговой ложится на топчан и закрывает глаза. В космических полетах членам экипажей придется заменять друг друга. Режим вахт на кораблях будет жесткий. Космонавты, которым придется выполнять сложную, требующую всех физических и духовных сил работу, должны будут всегда оставаться в форме, а чтобы сохранять бодрость и свежесть, нужно научиться подчинять себя распорядку дня, любому избранному в полете графику.
Человеческая психика, не защищенная общением с себе подобными, и абсолютность таких свойств космоса, как тишина и одиночество, - явления несовместимые. Это был вывод, к которому пришел Георгий Тимофеевич за десять суток своего пребывания в сурдокамере. Когда после закончившегося испытания в сурдокамере он показал врачу-экспериментатору Богдашевскому составленные во время испытания графики изменений психологического состояния (пики кривой пришлись в нем на первый, четвертый и последний - десятый - день), тот усмехнулся, достал с полки книгу, касавшуюся вопросов психологии космоса, и открыл ее на странице, где обобщались аналогичные данные. Оба графика практически совпали.
Георгий Тимофеевич Береговой успешно прошел испытания в сурдокамере.
Усиленная физическая подготовка помогла Георгию Береговому справиться еще с одним испытанием - с термокамерой. В этом небольшом замкнутом помещении температура менялась в достаточно широких пределах: не было гарантии, что системы терморегулирования космических кораблей смогут работать надежно, чтобы обеспечить комфортные условия космонавтам. Поэтому будущих пилотов тренировали и на устойчивость к тепловым нагрузкам.
Тренировки космонавтов в термокамере проводили для определения их индивидуальной устойчивости к перегреванию, а также для повышения их устойчивости к гипертермии. Всем кандидатам в космонавты предстояло провести в термокамере определенное время - пока температура их тела не поднимется до заданной постановщиками испытаний величины. В этих условиях организм человека может предъявить сердцу повышенные требования. У некоторых испытателей пульс подскакивал с 70 до 120 и выше ударов в минуту. При недостаточной тренировке сердца, человек мог даже впасть в шоковое состояние.
Обычно тренировки в термокамере выполнялись в три этапа. Первый этап включал в себя два ознакомительных пребывания в термокамере при температуре + 70 °С и относительной влажности воздуха до 30 %, которые преследовали цель определения предельного времени переносимости кандидатом в космонавты температуры воздуха + 70°С. Второй этап был тренировочным и предусматривал постепенно нарастающее время пребывания в тех же температурных условиях - 30, 40, 50, 60 и 70 минут. Обычно перерыв между воздействиями составлял 1 - 2 дня. На третьем этапе каждый слушатель - космонавт должен был дважды «отсидеть» в термокамере для определения индивидуального максимального времени пребывания в условиях замкнутой кабины при температуре +70 °С и 30% относительной влажности. За часовую тренировку будущий космонавт с потом терял около полутора – двух килограммов веса. Термокамера, несмотря на свою относительную простоту, оказалась способна максимально выявить мобилизационные способности организма будущего космонавта, вскрыть и наглядно обнаружить весь резервный запас его сил.
Физическая подготовка также помогла Георгию Береговому, когда начались систематические занятия на центрифуге. Центрифуга по принципу своего действия напоминает обычную карусель. Она создана для имитации длительно действующих ускорений, которые возникают при разгоне или торможении космических кораблей. Вместе с ускорениями возникают и перегрузки.
При испытаниях, в которых участвовал Георгий Береговой, перегрузки постепенно доводили до отметки «10 G». В ходе этих тренировок создавалось направленное по линии «грудь – спина» утяжеление величиной 5, 7, 9 и 10 единиц, которое моделировало взлет ракеты-носителя, штатную и аварийную посадки спускаемого аппарата космического корабля на Землю.
Конечно, Береговой был давно и хорошо знаком с перегрузками. Но как летчик-испытатель он сталкивался хотя и с довольно высокими перегрузками, но по своей продолжительности они были не длительными, а кратковременными – максимум несколько секунд.
Уже в самом начале испытаний на центрифуге при перегрузке 10 единиц врачи зафиксировали у Георгия Берегового экстрасистолу. Экстрасистола — это незапланированное организмом внеочередное сокращение сердечной мышцы. Причиной тут может быть одно из двух: либо слабость самого сердца, либо ложная команда, поступившая в условиях перегрузки из центральной нервной системы. Медикам такая реакция организма Берегового очень не понравилась. Обычно после появления экстрасистол кандидатов в космонавты немедленно снимали с подготовки. Но в случае с Береговым врачи решили не рубить сгоряча, а выждать и посмотреть, как дальше будет реагировать организм кандидата в космонавты. Ожидания оправдались: как только Георгий Береговой окончательно освоился с новыми для него физическими нагрузками, экстрасистолы исчезли.
