Серебристая птица беззвучно скользила в ватной тишине морозного зимнего неба. Стекла кабины пилота постепенно покрывал узор инея: из-за отключения двигателя они больше не обдувались подогретым воздухом.

Чем ниже опускался самолет, тем плотнее становилась бело-серая стена облаков вокруг него. Видимость - нулевая. Георгий Береговой наклонил лицо к бронестеклу, и принялся дышать на него. Потом потер стекло перчаткой, чтобы образовался хотя бы маленький пятачок для обзора. Мутная пелена облаков и тумана за стеклом кабины самолета…

Но вот серая вата зимних облаков разорвалась, стала разлетаться клочьями. Белым, заснеженным и все время разраставшимся пятном стремительно надвигалась земля. Многотонная, потерявшая скорость машина теперь все быстрее шла вниз.

В нормальных обстоятельствах, если летчик промажет, заходя на посадку, у него всегда есть возможность вновь набрать высоту и повторить все сначала. В этом полете такой возможности у Георгия Берегового не было. Ему предстояло попасть в «яблочко» с первого же раза. Выйти на посадочную прямую самолет Георгия должен был в строго определенной точке и со строго определенной скоростью. Иначе катастрофа неминуема. Бесполезным окажется и катапультное кресло.

Иней со стекла немного стаял. Впереди уже видна узкая серая полоска бетона посадочной полосы. Стрелка высотомера стремительными шажками перескакивает с деления на деление. Береговому все труднее и труднее удерживать самолет от проседания. Выпущенные шасси и щитки начинают бешено сопротивляться встречному воздушному потоку.

Сквозь пелену инея на стекле фонаря Георгий Береговой не столько видел, сколько угадывал посадочную полосу... Его расчет оказался верным: машина вышла на финишную прямую с расчетной скоростью и именно там, где и было нужно. Серая бетонная лента скользила под самолетом. И вот, наконец, шасси коснулись бетонных плит…

Потом подсчитали, что с момента отказа двигателя Георгий Береговой на режиме планирования действительно пролетел почти девяносто километров. Невероятный результат для тяжелой реактивной машины… А причиной аварии явилось разрушение опорно-упорного подшипника двигателя - предположение Берегового, сделанное еще до вынужденной посадки, подтвердилось.

Ступени военной карьеры летчика-испытателя… 15 октября 1949 года Георгию Береговому присваивается звание гвардии подполковника. 19 января 1951 года он был переведен в 3-е отделение отдела летных испытаний истребительных самолетов. 5 апреля 1952 года состоялся перевод подполковника Берегового во 2-е отделение этого же отдела на должность заместителя начальника отделения по летной части. 29 октября 1953 года был освобожден от должности заместителя начальника отделения с сохранением должности летчика-испытателя. 16 июня 1954 года летчику-испытателю Георгию Береговому присвоена квалификация 1-го класса.

За успехи в испытании авиационной техники Георгий Береговой дважды был награжден орденами Красной Звезды - в 1954 и в 1955 годах.

Жизнь Георгия Тимофеевича Берегового в конце 40-х - начале 50-х складывалась отнюдь не только из работы испытателя. Он жил полнокровно и насыщенно: ходил в кино, читал книги, ухаживал за симпатичными девушками. Одна из них покорила его сердце навсегда. Лидия Матвеевна Беседовская – тогда еще просто десятиклассница Лида – приехала из города Сумы навестить брата, который служил офицером в одной из военных частей. Приехала к брату, а встретила свою судьбу – познакомилась со статным и красивым летчиком Георгием Береговым. Романтическая переписка двух молодых людей длилась несколько лет. Лидия закончила школу, поступила на исторический факультет Харьковского университета. И вскоре вместе с Георгием Береговым поехала в родные Сумы – знакомить любимого со своей мамой и просить родительского благословения.

«Будущая теща поначалу боялась, что замужество помешает дочери завершить образование, - напишет много позже в статье «Три высоты Георгия Берегового» в газете «Православие Луганщины» Виктория Ленская. – Но Георгий дал слово, что семейная жизнь не станет препятствием для учебы».

И Лидия стала супругой Георгия Тимофеевича. 31 марта 1951 года в семье Береговых родился первенец – сын, которого назвали Виктором. Георгий Береговой любил шутить: «Это Лида мне к тридцатилетию такой подарок сделала!». Семейных забот с рождением сына, конечно, прибавилось.

Очень часто на испытаниях техники удача зависела не только от летного мастерства, но и от уровня знаний, от смекалки. Однажды Георгий Береговой участвовал в испытаниях новой системы парашютов для десантной техники. Огромные транспортные самолеты поднимали в небо различные грузы и сбрасывали их на парашютах. Испытания шли успешно, не было ни одной аварийной ситуации.

Но в один из дней поднялся небывало сильный для тех мест ветер. Ветер, впрочем, не был препятствием для испытаний. Многотонные транспортные махины не теряют устойчивости и при метеорологических условиях куда более серьезных.

Поначалу испытания по-прежнему шли как по маслу. Огромные купола парашютов один за другим раскрывались в небе, гася скорость подвешенного на их стропах груза. Но при сильных и продолжительных порывах ветра один из грузов вдруг сорвался и разбился об землю. Было высказано предположение, что груз был закреплен непрочно. Крепления проверили, выброс груза повторили. И снова неудача, груз оторвался от парашютов и рухнул на землю.

Разработчики парашютной системы и испытатели не могли понять, что происходит. Вот тогда Георгий Береговой и предположил, что ветер не просто раскачивал грузы, а создавал на стропах усилия, заставляющие замки срабатывать раньше времени. Догадка оказалась верной. Ее потом подтвердили и инженерные расчеты, и скорректированная по новой методике серия испытаний.

Успешно складывалась и военная карьера Георгия Тимофеевича. 2 апреля 1956 года Георгию Береговому присваивается звание гвардии полковник.

«Когда я проводил испытания новых самолетов, - скажет Георгий Тимофеевич позднее в одном из своих интервью для средств массовой информации, - то в первую очередь, конечно, учился у тех товарищей, которые уже много лет работали. Все знают Петра Стефановского, Владимира Константиновича Коккинаки, все знают имена Сергея Анохина, Георгия Седова, Георгия Мосолова. В каждом из этих летчиков я искал те качества, которые, как мне казалось, необходимы летчику-испытателю. Летчик-испытатель должен очень хорошо чувствовать машину. Это чувство когда-то у меня не было развито, но постепенно я стал понимать, что хочет машина, что из нее можно взять. Приборы, конечно, дают картину, но приборы в сочетании с чувством человека всегда дают более полную картину!»

А что же учеба в Военно-воздушной академии, на заочном отделении которой Георгий Береговой учился с лета 1948 года? Наверное, кто-нибудь другой на месте Берегового оставил бы учебу и сосредоточился только на вопросах летно-испытательной работы, но Георгий для себя решил твердо и навсегда: нужно учиться! Хотя совмещать службу и учебу – пусть даже и заочную – было ох как не легко! Особенно трудно было на двух первых курсах. Днем у Георгия были испытательные полеты, а вот по ночам частенько приходилось засиживаться допоздна. Была, правда, у Георгия Берегового в те годы постоянная психологическая поддержка. Его жена, Лидия Матвеевна, как раз заканчивала исторический факультет Московского государственного университета. Поэтому ночные бдения над конспектами и учебниками проходили не в одиночку.

Береговой вспоминал о тех годах: «С учебой случалось по-всякому. Временами работа с головой втягивала в очередной свой водоворот, на долгие месяцы не оставляя ни минуты на лекции и конспекты. Что скрывать, получив вместе с зачетками программу и график учебных заданий, каждый из нас делал тогда какую-нибудь одну из курсовых работ, затем мы встречались, обменивались по поводу проделанного мнениями, а заодно... и самими работами. Порой вместо того чтобы готовиться загодя, усваивать знания регулярными ежедневными занятиями, брали науку штурмом, просиживая считанные ночи перед экзаменами. Конечно, пользовались при удобном случае шпаргалками. А кто ими не пользовался!..»