В условиях такого идеологического давления не могло быть и речи о публикациях большей части книг зарубежных авторов в Советском Союзе. Массовый советский читатель даже на рубеже двух тысячелетий так и не узнал бы имен многих талантливых фантастов из зарубежья.

Более того, обособленность СССР и стран социализма от остального мира могла бы привести к тому, что не возникла бы и глобальная всемирная сеть интернет. Вполне вероятно, что в социалистических странах был бы создан собственный «большой информаторий», но он бы существенно отличался от существующей «всемирной паутины» - в него вообще мог быть закрыт доступ частным лицам, либо такой доступ предоставлялся бы исключительно по разрешительной визе правоохранительных или партийно-комсомольских органов. Да и распространение персональных компьютеров могло быть строго нормировано. Очень вероятно, что в середине 90-х был бы создан советский аналог персонального компьютера, аппаратно и программно совершенно несовместимый с западными моделями. Еще более вероятно, что копировальная и множительная техника – в том числе, и обычные принтеры, - оказались бы под контролем различных «разрешительных органов».

Как следствие не возник бы ни советский интернет, ни советские социальные сети. Не было бы никаких библиотек в сети – кроме тех, которые были официально созданы в «большом информатории». При таком прессинге не состоялись бы как писатели многие нынешние авторы фантастической, приключенческой, детективной, исторической и многих других жанров литературы. Не появились бы ни «самиздатовские» авторы, ни блогеры. Зато пышным цветом бы цвели «литературные произведения» производственной, военно-патриотической, идеологически правильной и подслащенной бытовой направленности.

Допустим, что мир не скатился бы в пропасть ядерной войны, и советское руководство воздержалось бы от копирования «китайского пути к социализму» (а есть все основания считать, что сохранялась бы прежняя партийная линия борьбы с «маоизмом» и «китайским гегемонизмом»). Это значит, что к концу второго десятилетия двадцать первого века мы имели совершенно бы иную картину развития мировой цивилизации, чем та которую видим сегодня.

И вряд ли тот мир был бы лучше нынешнего.

2017 год

Антоний Часов

Давайте будем друзьями!

1. Давайте будем друзьями!

Шаттл-флайер бесшумно скользил в атмосфере, постепенно сбрасывая скорость и зарываясь в серое одеяло облаков.

- Мы разобьемся? – спросила Тань Жи Лин, зябко передернув плечами.

- Вряд ли, - ответил Георгий Милентьев и вздохнул. - Скорее всего, нас раздавит атмосферным давлением на высоте примерно от десяти до пяти километров.

- Хорошая перспектива, - Тань закрыла глаза, и расслаблено откинулась на спинку пилотского кресла. – Сколько у нас осталось времени?

Георгий быстро взглянул на циферблат механических часов на запястье левой руки, прикинул в уме и сказал:

- Минут двадцать пять – полчаса, не больше.

- И никаких жизнерадостных перспектив? – Тань снова открыла глаза и повернулась к пилоту.

- Ты же сама знаешь, - сразу построжел Милентьев и посмотрел ей в лицо. – Зачем спрашиваешь?

- Надежда умирает последней, - едва слышно произнесла биолог. – Так, кажется, у вас говорят?

Некоторое время они молчали, глядя в стекла носовых иллюминаторов, за которыми однообразной чередой скользили облака, похожие на посеревшую от пыли вату. Освещение за бортом было примерно такое же, как на Земле в пасмурный день. Сквозь прямоугольные окошки иллюминаторов – два в носовой части и пара по бокам, слева и справа, - света проникало совсем немного, и в пилотской кабине царил полумрак.

«Со стороны мы сейчас смотримся просто замечательно, - с иронией отметил Милентьев. – Чуть полноватый, белобрысый мужчина с круглой башкой и повышенной лопоухостью – что уж тут поделаешь? И стройная, изящная, черноволосая женщина со слегка удлиненным лицом и антрацитового цвета глазами… Квазимодо и принцесса из сказки… Инь и янь… А вместе - два смертника за полчаса до казни…»

- А если нас попробуют спасти с Базы? – робко поинтересовалась Тань. – Если Стелла уже подняла тревогу, и они успеют?

Милентьев снова воззрился на часы:

- Так… Связь пропала минут пятнадцать назад. Снижаться мы тоже стали почти сразу же…

Он наморщил лоб, соображая. База – «бублик» диаметром около двухсот метров, подвешенный на металлокерамических канатах к подбрюшью связки из десяти гигантских дирижаблей, - Стелла Уилсон в диспетчерском пункте у основания выступающей вниз центральной ступицы. На обзорных локаторах метка их флайера видна, как и прежде, но внезапно пропал радиосигнал. Стелла, разумеется, начнет вызывать замолкнувший шаттл на всех возможных каналах. Примерно через минуту «Умник» - бортовой компьютер – сообщит ей, что «борт 07» теряет скорость и снижается. Стелла Уилсон тотчас же даст сигнал тревоги. Конечно, командор Игорь Лосев откликнется немедленно. Положим еще минуту на объяснение ситуации и принятие решения. «Аварийная группа, на вылет!» Команда из четырех человек – Ясухиро Минамото, Максим Степаненко, Людвиг Джемиссон и Нгэбе Лубанга – собирается в шлюзовом отсеке, надевает скафандры, готовит оборудование к работе. Ребята – обученные и тренированные. Профессионалы. Значит, на все – про все полагаем примерно пятнадцать минут. Калькулируем: в общем, получается семнадцать минут. Старт двух шаттл-флайеров. Отход от базы, разгон. И плюс около получаса на полет в нашу сторону с одновременным снижением, - чтобы перехватить нашу замолкнувшую и падающую колымагу. Итого: чуть больше трех четвертей часа после пропажи сигнала. Так… А мы к тому времени будем на высоте…

- Нет, не получается, - Милентьев тряхнул головой. – Мы уже зароемся слишком глубоко в опасную зону.

- Они могут рискнуть… - голос Тань дрогнул.

- Они обязательно рискнут, - на щеках Георгия заходили желваки. – Но не безрассудно… Шесть трупов вместо наших двух – это, знаешь ли, не самый лучший результат спасательной операции. Плюс три загубленных за один вылет шаттл-флайера.

Жи Лин уныло опустила голову.

- Можно попробовать пожить чуть-чуть дольше, - кашлянув в кулак, сказал Милентьев. – Мы можем запереться в контейнерном отсеке…

- Зачем? – Тань иронически фыркнула. – Сбережем себе нервы и не увидим, как атмосфера будет плющить пилотскую кабину?

- В контейнерном отсеке нет иллюминаторов, - пояснил пилот. – Сначала давление раздавит стекла, а потом уже будет корежить металлические конструкции.

- Если мы залезем в контейнерную, есть шанс спастись?

- Может быть, давление не раздавит отсек до самого момента падения…

- Но при падении?... – Тань осеклась.

- Скорость все равно будет слишком высокой, чтобы мы могли выжить, - сказал Милентьев. – Думаю, мы сверзимся на поверхность при пятидесяти метрах в секунду.

- …И погибнем от ударной перегрузки, - полушепотом констатировала биолог. – Ведь так?

- Так, - согласился Георгий.

- Тогда какой смысл перебираться в контейнерный отсек? – Тань горько улыбнулась. – Чтобы продлить агонию?

- С точки зрения земного законодательства, мы станем первыми людьми, которые достигнут поверхности Венеры, - Милентьев попытался изобразить улыбку, но получилось плохо. – Можно будет собой гордиться!

- У тебя черный юмор, Жора…

- Извини, - пилот виновато потупил взор.

- Очень не хочется умирать, - тихонько произнесла Жи Лин после паузы. – Очень хочется жить. Жить и работать. Любить.