Кузьма Егорович будет, конечно, очень недоволен тем, что его любимые фантасты так и не добрались до свободной Европы. Кузьма Егорович будет хмурить брови, раздраженно кричать и топать ногами. Но мы-то тут причем, дорогой Кузьма Егорович? Мы со своей стороны сделали все так, что комар носа не подточит. А катастрофа в небе над Финляндией... Просто летчик Жилин не справился с управлением самолетом. Летчик Жилин на радостях после взлета принял на грудь целый стаканчик водочки. И даже закусывать не стал, дурашка. Ну и по пьяни не удержал самолет на сверхнизкой высоте... Вот и «черный ящик» это подтверждает. Тот самый, который финны нашли на месте катастрофы случайно сбившегося с курса советского грузопассажирского самолета. И поверьте, дорогой Кузьма Егорович, мне искренне жаль, что так все произошло. Но надо жить дальше. Вот тут у меня в папочке несколько интересных задумок, которые можно реализовать, если в Совмине или в МИДе окажется доказавший вам свою преданность человек...

Ну, а вам, уважаемый Иван Демьянович, можно сказать и всю правду. Как на духу. Да, ваш предшественник Лихачев явно выжил из ума. Да, он хотел сохранить от народного возмездия выкормышей западных подрывных центров. Но долг коммуниста, верного ученика ленинской партии, конечно же, выше лояльности к спятившему на старости лет генсеку. Приговор приведен в исполнение. Так сказать, при попытке к бегству.

«Вот так и будет, - подумал Вячеслав Владимирович, остановившись перед висевшим в кабинете зеркалом и стряхнув едва заметную пылинку с рукава мундира. - Вот так все и произойдет. Будут и новая должность, и новые перспективы»...

И новые большие звезды на погонах.

4

- Четыре «десятки», три «девятки» и «восьмерка», - сообщил инструктор, оторвав взгляд от окуляра. - Неплохо, товарищ полковник!

- Угу! - Ян Генрихович довольно кивнул и принялся перезаряжать пистолет.

В последние годы у него выработалась привычка: перед каждой операцией приезжать сюда, в тир управления ПГБ на юго-западе столицы, и тренироваться в стрельбе. Стрельба давала ему возможность немного успокоить нервы и сосредоточиться. Всаживая пуля за пулей в появляющиеся в дальней части стрелкового зала мишени, Ян Генрихович приводил в порядок мысли и выстраивал планы предстоявшей в ближайшем будущем работы.

Вот и сейчас дело намечалось весьма и весьма серьезное.

Завтра он выезжает на дачу, где четверо суток ему придется тренировать и натаскивать банду молодых «клюфистов». Конечно, при ином раскладе он бы перепоручил должность инструктора кому-нибудь из своих подчиненных. Кому-нибудь из десятков вертящихся под ногами майоров, капитанов или старлеев с минимальным оперативным опытом. Но в данном случае... В данном случае ставки в будущей игре слишком высоки, чтобы рискнуть передоверить непосредственное исполнение операции кому-нибудь постороннему.

К операции с этим «клюфистским» отребьем Лациуса привлек первый зампред ПГБ Вячеслав Владимирович Ведерников. Сначала Ян Генрихович воспринял предложение организовать побег этих писателишек как одну из стандартных проверок, которые периодически проводились среди сотрудников ПГБ: тебе в любое время от кого угодно могло поступить самое заманчивое предложение, на которое нужно было всего лишь правильно среагировать. Так, как надо среагировать. По велению партийной совести, то есть.

Поэтому полковник и не удивился неожиданному предложению своего непосредственного начальника поучаствовать в явно антиправительственной операции. Значит, таковы условия задачи. Условия предстоящей оперативной проверки. Проверки, которую проводят, быть может, перед выдвижением его, Лациуса, на более высокую должность.

Но следующий разговор о побеге из тюрьмы группки зарвавшихся бумагомарателей состоялся в месте, которое даже теоретически не могло предназначаться для проведения стандартных операций по проверке сотрудников ПГБ, - прямо в рабочем кабинете Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Лихачева. И когда престарелый генсек впервые назвал Лациуса нелепой фамилией-псевдонимом «Каммерер», Ян Генрихович понял, что дело затевается очень серьезное. С хорошей внутренней интригой дело. Которое, - если только не пороть горячку и тупо не следовать в показной верности планам Лихача, а поступить с умом, - сулит неплохие личные перспективы. И прежде всего, карьерные.

Откровенно говоря, начальник третьего оперативного отдела ПГБ полковник Лациус терпеть не мог генсека Лихачева. Страна на пороге третьего тысячелетия - особенно после афганского мятежа армии Калинина - несмотря на все усилия партии и ПГБ стремительно катится в пропасть. Трещит по всем швам социалистическая экономика, явно не выдерживая навязанной СССР еще во времена американского президента Рональда Рейгана гонки ракетно-космических вооружений. Энтузиазм строителей коммунизма, присущий советскому обществу в первые годы Советской власти, на девятом десятке лет существования страны победившего социализма бесследно выветрился и сменился полной апатией и пессимизмом населения. Чтобы конкурировать на равном уровне с Америкой, НАТО и их прихлебателями по всему миру, сегодня нужна не просто политика сдерживания империализма, а самое решительное наступление по всему фронту. Точнее по всем фронтам: экономическому, идеологическому, пропагандистскому. А главное – надо отказаться от того половинчатого курса обновления страны, который вел Лихачев в течение всего срока своего правления. Страну нужно не тащить в будущее за уши, а менять резко и радикально. Пусть с большой кровью, но менять. Не жалея летящих в стороны сухих щепок и срубленных голов.

Время Брешневых, Черненок и Лихачевых уходит безвозвратно. Сегодня первой мировой социалистической державе нужен уже другой руководитель. Жесткий и решительный. Такой, каким в свое время был товарищ Сталин. Лидер, который будет не спасать клюфистскую плесень, а просто и без лишних слов поставит к стенке и самих Строгановых, и всю их писательскую шатию-братию. А всех участников подпольных клюфистских клубов распорядится немедленно выловить и отправить в исправительно-трудовые лагеря. Творческий труд где-нибудь на урановых рудниках кого угодно быстро излечит от избытка фантазий и лишних мыслей в голове.

К счастью, такой решительный и жесткий человек, способный повести за собой страну к новым высотам и победам, в Политбюро ЦК партии есть. Иван Демьянович Полозов уже давно готов взять всю полноту власти в свои руки. Взять и очистить страну от накопившейся скверны и разжиревших номенклатурных перерожденцев. Таких, например, как шеф полковника Лациуса Вячеслав Владимирович Ведерников. Время мягкотелых и вальяжных «Рудольфов Сикорски» прошло так же, как и время Лихачевых. Настало время настоящих учеников товарищей Ленина и Сталина - людей, точно знающих, чего они хотят и лично для себя, и для державы в целом.

А Лихачевым и всем прочим «Сикорски» нужно просто помочь вовремя уйти. Для этого крайне необходимо, чтобы сторонники решительных перемен объединились в единую силу. В единый разящий кулак. И чем скорее такое объединение свершится, тем будет лучше для всех. И для огромной страны тоже.

После разговора в кабинете у Лихачева на Старой площади Ян Генрихович провел бессонную ночь. А утром был уже в приемной у Полозова.

Второй секретарь принял полковника Лациуса и очень внимательно его выслушал. Потом снял очки и принялся неторопливо протирать стекла носовым платком. Закончив процедуру, вернул очки на нос и только после этого осведомился:

- Ну, и чего же вы хотите, товарищ полковник?

- Решительных действий, - Лациус чуть наклонил свою бритую налысо голову.

- Вы и в самом деле намерены встать на пути у Кузьмы Егоровича Лихачева, полковник? - На лице Ивана Демьяновича появилась снисходительная улыбка. Он смерил Лациуса скептическим взглядом серо-стальных глаз. - Можете не сомневаться, даже если вы вдруг доберетесь до уровня Политбюро с вашей информацией о готовящемся с ведома Лихачева побеге клюфистов из тюрьмы, члены ЦК партии единодушно примут сторону Кузьмы Егоровича. Таковы уж принципы политической власти в нашей стране, товарищ полковник. Начальник не может ошибаться, пока он начальник.