— Хорошо, — ответила я, сжав пальцы.

— Тебе нужно смазать локти и колени антибактериальной мазью.

— Это может испачкать мою блузку и юбку.

— Детка, я при деньгах. Отдам в химчистку.

— Хорошо, — прошептала я.

— Хотя, плохая новость, твоя юбка и блузка уже испачканы кровью.

Такова была жизнь женщины байкера.

— Ну, как бы то ни было, оно того стоило.

Тэк одарил меня еще одной улыбкой, но сквозь нее приказал:

— Поцелуй меня, а потом я разберусь с тобой.

Я задержала взгляд на его глазах, убедившись, что он в порядке. Убедившись, я поцеловала его, как он и просил.

Потом мой мужчина разобрался со мной, так что я тоже была в прекрасном порядке.

29

Мистеру Аллену нужно преподать урок

— Жаль, — пробормотал Григорий Лещев, развалившись в кресле напротив того места, где я была привязана к стулу, с заклеенным скотчем ртом, не сводя с меня глаз. — Ты очень симпатичная.

Я с трудом дышала носом. Понятия не имея, как дышать легче, потому что двух вариантов не было, был только нос. Оказалось, это было не так просто.

Не говоря уже о том, что я была напугана до полусмерти. Поэтому и дышала тяжело, когда была напугана до смерти.

— Такие необыкновенные волосы, — продолжал он. — И такая фигура.

Я ничего не сказала, потому что не могла. Даже если бы могла, не стала бы.

— Темно-рыжие, — прошептал он.

Боже, он меня пугал, реально пугал.

— Мы могли бы что-нибудь придумать, ты и я, — продолжил он, когда я втянула воздух через нос и мой пульс участился. — Однако думаю, что мистеру Аллену нужно преподать урок.

Боже.

Он скосил глаза в сторону, потом кивнул.

Какой-то мужчина подошел ко мне. Мои глаза метнулись к нему, так и остались приклеенными к нему, пока я тяжело дышала носом, борясь со своими путами, хотя это было бесполезно.

Он без колебаний всадил в меня нож.

30

Цели

Ранее семь с половиной часов в доме в предгорьях близ Моррисон, штат Колорадо.

— Перестань чесаться.

— Не могу, чешется.

— Чешется, потому что заживает.

— Я знаю, Кейн.

Меня выдернули из постели, затем я обнаружила, что не могу почесать свои колени все в болячках, так как они были прижаты к матрасу, поскольку сидела на Тэке.

— У тебя останутся шрамы, если ты будешь сковыривать болячки, — сообщил он мне, крепко сжимая мои бедра, положив голову на подушку и глядя мне в глаза.

— Это не самое важное в жизни, — ввернула я. — Они почти уже зажили.

Так оно и было. Прошло четыре дня с тех пор, как я двинула Наоми, и царапины стали не так уж плохи.

— Оставь их в покое, — приказал Тэк, сжимая пальца на моих бедрах.

Мой взгляд скользнул к изголовью кровати, и я пробормотала:

— Ох, хорошо.

Я закатила глаза, когда Тэк приказал:

— Возьми конверт с тумбочки.

Я посмотрела на тумбочку и увидела там конверт. Наклонилась к нему, протянула руку и взяла. Устроилась поудобнее на нем, потому что, когда я наклонилась, руки Тэка поднялись по моим бедрам, перейдя на ребра, он прижал меня ближе к себе.

— Открой, — продолжал командовать он. — Скажи мне, что ты думаешь. Если тебе понравится, я сделаю.

Я наклонила голову от любопытства, открывая конверт, вытащила листок, который на первый взгляд выглядел так, будто на нем были нарисованы какие-то каракули, затем замерла, когда вгляделась в эти каракули.

— Ты нашла имя? — Спросил Тэк, я еще пристальнее уставилась на каракули.

Завитушки и шипы, много знакомых.

Я присмотрелась внимательнее.

Вот оно.

Мое имя, скрытое в завитушках — Тайра.

Я держала в руке рисунок тату, который навсегда должен был быть выписан на теле Тэка.

У меня перехватило дыхание, я подняла на него глаза.

— Мой парень сделал, — сообщил мне Тэк, а потом спросил: — Тебе нравится?

У меня не было сил даже, чтобы выдать какой-нибудь умный ответ, поэтому только сказала:

— Ага.

— Отлично. Я ему позвоню. И сделаю.

Я прижала рисунок к груди и упала, выгнув спину, лицом к его горлу.

Его рука скользнула вверх по моей спине в волосы, он пробормотал:

— Дорогая…

Я глубоко вздохнула.

— Ей очень нравится, — пробормотал он.

— Ага, — прошептала я.

— Детка, ты должна привыкнуть к моей сладости, — заявил он.

— Никогда, — прошептала я, — потому что ты становишься все слаще и слаще.

Другой рукой он обхватил меня и крепко сжал.

Я позволила ему какое-то время держать меня в руках, вбирая в себя столько чувств, сколько могла, прежде чем моя рука скользнула по татуировке на его левом плече.

— Ты никогда не рассказывал мне об этой, — тихо сказала я.

— Равновесие, — немедленно ответил он, и я подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Равновесие?

Он кивнул, рука в моих волосах скользнула к моей шее, убрав волосы, и его большой палец двинулся, чтобы погладить мой подбородок.

— Равновесие, детка, — мягко ответил он. «Ветер. Огонь. Жить свободно. Быть дикими. Скандалить. Но оставаться в безопасности. Если ты этого не сделаешь, жнец доберется до тебя, так или иначе». — Он помолчал и закончил: — Эта татуировка — напоминание сохранения баланса. Можно поднять шум, но нужно при этом оставаться в безопасности.

Я кивнула.

Затем немного приподнялась и положила его эскиз тату на тумбочку, прежде чем повернуться к Тэку, поделившись:

— У тебя не так много времени. Тебе нужно перейти к делу.

Тэк ухмыльнулся. Затем обе его руки сомкнулись вокруг меня, он перевернул меня на спину, его губы накрыли мои, и он приступил к делу.

* * *

Гвен

Двумя часами ранее на ферме Хоука и Гвен Дельгадо в Южном Денвере

Стоя у раковины в моей деревенской, но причудливой кухне, я подпрыгнула, когда вокруг меня сомкнулись крепкие руки, и я почувствовала губы за ухом.

— Тебе нужно перестать так делать, — заявила я, хотя надеялась, что он никогда не перестанет.

Я потерлась о его губы. Они двинулись к моему уху.

— Делать что?

Я повернулась в объятиях Хоука и посмотрела ему в глаза.

— Появляться из воздуха и пропадать без единого звука. Я знаю, что ты супергерой, милый, но в этом доме ты просто Кейб.

— Детка, я вошел через дверь.

— Верно, — пробормотала я, и он улыбнулся, подарив мне ямочки на щеках.

Чёрт побери. Я чертовски любила его ямочки.

Мои мысли оставили ямочки на его щеках, когда он спросил:

— Не хочешь рассказать мне, почему в моем кабинете стоят четыре чемодана?

— Мы едем в отпуск, — заявила я ему то, что он и так уже знал с тех пор, как купил билеты первого класса. Или Эльвира купила, по его приказанию.

— Ну да, — ответил он. — На пляж на две недели. Две недели на пляже не равны четырем чемоданам.

— Равны, — возразила я.

— Душистый Горошек, тебе нужно бикини и... — он помолчал, потом продолжил: — бикини. Вот и все. Бикини не занимают четыре чемодана.

— Ты прав, Хоук, мне нужны бикини, и у меня есть бикини. Их пять. И у каждого из бикини есть свои шлепанцы и саронги и/или парео, в зависимости от обстоятельств. И мы будем выходить на ужин, а не только все время проводить в номере, заказывая завтрак, обед и ужин. И кто знает, куда мы пойдем? Одежда нужна — повседневная, нарядная, очень нарядная — островной шик. Плюс…

— Хватит, — оборвал он меня. — Я все понял.

— Отлично. Я замолкаю. Теперь может ты прекратишь спрашивать о чемоданах?

— Конечно, если ты пообещаешь, что никогда больше не скажешь мне «островной шик».

Мне также нравилось, когда он был таким смешным в своей коммандос манере.

— Клянусь всем сердцем, — ответила я, обнимая его.

— Отлично, — пробормотал он, опустил голову и прикоснулся губами к моим.