Да, мои колени кровоточили.

— Потому, что она набросилась на Наоми, — ответил Дог, добавив: — Справедливо.

— Да, — ответил Тэк, переводя взгляд на Наоми, — слышал твое дерьмо по телефону.

Я увидела, как Наоми выпрямилась, словно ей было плевать на Тэка.

— Я получила документы.

— Отказываешься? — Спросил Тэк, и я подавила смешок, но Хоп не успел подавить смешок. Его смешок не был слышен, но я почувствовала, как все его тело дернулось вместе с моим от смеха.

— Послушай, придурок! — рявкнула она.

На это Тэк произнес странные слова:

— Пятьдесят тысяч.

Тело Наоми замерло, как, впрочем, и мое.

— За каждого, — закончил Тэк.

Что?!

— Сто, — ответила она, и мое тело стало твердым, как камень.

Неужели она...

Неужели она...

Неужели она готова была продать опеку над своими детьми?

— Пятьдесят, и будь счастлива. Ты же знаешь, что я выиграю в суде, — сказал Тэк.

— Я в этом не уверена, — огрызнулась она.

— Ты это знаешь, — твердо заявил он. — Даже если ты не уверена, ты и этот мужчина, который вызывает одно сожаление, потому что не может бороться с тобой.

— Может я хочу почувствовать себя лучше, если смогу доставить тебе столько проблем, — с издевкой предложила она.

— Твой выбор, — пожал плечами Тэк, продолжив: — Но мое предложение имеет срок. Пять секунд.

Ее лицо побледнело, она быстро посмотрела в сторону офиса, потом снова на Тэка.

— Мы можем поговорить наедине?

Ой. Мой. Бог.

Она пришла сюда ради этого.

— Четыре секунды, — заявил Тэк.

Ее тело дернулось.

— Семьдесят пять, — начала она торг.

ОМойБог!

Она приехала сюда торговаться за опеку!

— Три секунды.

— Шестьдесят! — рявкнула она.

— Две секунды, Наоми.

— Да пошел ты, Тэк!

— Хорошо, одна секунда.

— Ладно! — отрезала она.

Тэк скрестил руки на груди.

— Хорошо. Условия таковы. У меня уже составлены бумаги. Их доставят тебе. У тебя имеется двадцать четыре часа, чтобы их подписать. Задерживаешь на минуту, сделка отменяется. Если ты вдруг придумаешь какие-то блестящие идеи или твой идиот, и ты решите еще поторговаться, сделка отменяется. Тэб, Раш, Тайра, я или любой, кто связан с «Хаосом», увидит тебя в нашей округе или услышат твой поганый рот, сделка отменяется. После подписания документов, ты можешь встречаться с детьми, если они сами этого захотят. Они не хотят, ты с ними не встречаешься и не достаешь их. Ты не звонишь ни мне, ни Тайре, ни детям, никому, кто имеет какое-то отношение к «Хаосу» или «Прокатись». Ты больше не появляешься ни здесь, ни в моем доме, у Тайры или в школе. Если дети сами этого не захотят, ты исчезнешь из их и нашей жизни. Согласна?

— Когда я получу свои деньги? — спросила она тут же, Тэк уставился на нее, его лицо исказилось, я никогда раньше не видела.

Отвращение, на его лице было написано отвращение.

— Господи, — пробормотал он, — я столько лет носил на пальце твое кольцо.

— Когда я получу свои деньги? — Повторила Наоми более резким тоном.

— Тебя даже Раш не волнует? – Спросил Тэк, мне показалось это странным, ведь она очень любила Раша.

Она не собиралась бороться даже за своего сына, хотя якобы любила его.

Но видно в ней остались какие-то материнские чувства, я это поняла, потому что ее лицо тоже исказилось. Но на нем читались не отвращение, а боль и горечь.

Очевидно, она нуждалась в деньгах больше, чем в собственном сыне. И ее следующие слова свидетельствовали об этом.

— Когда я получу свои деньги, придурок? — Парировала Наоми.

— Когда я получу подписанные бумаги, — наконец ответил Тэк.

— Мне подходит, — пробормотала она, бросив на меня свирепый взгляд, затем обвела всю группу парней раздраженным взглядом и отправилась к своей машине.

Тэк подошел ко мне.

О боже.

Хоп отпустил меня, Тэк взял меня за руку, и я вприпрыжку двинулась за ним к компаунду. Оказавшись внутри, Тэк зашел за барную стойку, остановил меня, снял свои солнцезащитные очки, бросил их на стойку, схватил меня за талию, и моя задница оказалась на стойке.

— Не двигайся, — прорычал он и зашагал прочь.

Я не двигалась.

Он вернулся с огромной аптечкой, размер которой я мгновенно отметила про себя, догадываясь что там могло быть от разных ранений, включая и пулевые. Он положил аптечку на стойку рядом со мной, покопался внутри, нашел то, что искал, разорвал упаковку спиртовой бактерицидной салфетки. Затем я сотворила чудо, хотя он старался делать все аккуратно, я не заорала, потому что стало жечь так и щипать колени, когда он начал обрабатывать мое поцарапанное и кровоточащее колено.

А еще мои локти тоже были поцарапаны и кровоточили.

Черт.

Что ж, но мой удар Наоми стоил того, хотя я надеялась, что у нее не останется синяков и шрамов.

После того, как Тэк закончил с моим первым коленом, открыл новую бактерицидную салфетку и принялся за другое, я подумала, что самое время ему предложить:

— Мы продадим мою машину — «Мустанг», и я выставлю свой дом на продажу. Может мы сможем быстро продать и получить нужную тебе сумму. Еще у меня осталось немного денег в банке.

Он перестал промокать салфеткой мое колено и посмотрел мне в глаза.

При моих словах его тело не шевельнулось. Только взгляд переместился на меня.

— Повтори.

— Чтобы получить сто тысяч за детей, — объяснила я.

Он вернулся к моему колену, заявив:

— Не нужно делать это дерьмо. У меня есть.

Я дернула головой.

— У тебя есть сто тысяч?

Он бросил окровавленную салфетку на стойку бара и вернулся к аптечке, взяв другую, сказав:

— Ага.

— Правда?

— Локоть вверх, — приказал он, открывая еще одну салфетку, затем, продолжив работать над моим локтем, ответил на мой вопрос:

— Правда.

— Значит, мой мужчина при деньгах, — прошептала я, и он посмотрел на меня.

— Ага.

Я почувствовала, как мои глаза расширились.

— Я пошутила, — сообщила я ему.

— А я нет.

Срань господня!

Он отбросил спиртовую салфетку в сторону, затем положил руки на стойку бара по обе стороны от меня и наклонился.

— В «Хаосе» много байкеров. Все заработанные деньги распределяются поровну. Но, детка, ты же принимала оплату за наши машины и байки, которые мы собираем. Это дерьмо стоит чертовых монет. Плюс магазины. И весь смысл десятилетий строительства этого дерьма был в том, чтобы мои братья не пострадали в финансовом плане, когда мы уйдем от настоящего дерьма. Так и получилось, но это не значит, что мы не хотим зарабатывать больше. Мы все живем довольно-таки легко.

Если у него было сто тысяч, которые он мог легко отдать, то тогда и жить можно легко.

— Думаю, мне потребуется прибавка к зарплате при таком раскладе, — заявила я.

Он моргнул.

Потом медленно улыбнулся, и я наслаждалась этим зрелищем.

Когда он закончил со мной, то спокойно сказал:

— Спасибо за твое предложение, детка.

— Не за что, Кейн.

Его брови поползли вверх.

— Ты и в самом деле подмяла эту сучку?

— У меня в виде доказательства имеются боевые шрамы, — сказала я вместо ответа.

— Детка, — пробормотал он.

— Она обзывала меня ужасным словом на букву «П», — сказала я в свою защиту.

Это вызвало у него еще одну улыбку.

Которая исчезла, и он прошептал:

— Она подпишет бумаги, и мы с ней закончим.

Для Тэбби это была бы лучшая новость.

— Ага, — прошептала я в ответ, поднимая руки, чтобы обхватить его за шею.

— С русскими все в движении. Наш план срабатывает и идет хорошо, дышим спокойно.

Он больше ничего не сказал, я правильно поняла, что это все, что он собирался мне рассказать, и я не собиралась настаивать или выпытывать у него большее, поэтому только кивнула.

Но спросила:

— Ты в порядке? По поводу Наоми, я имею в виду.

— Меня бросает в дрожь, когда я думаю, что женщина, которая продала своих детей, была в моей постели. Но если это означает, что я ее больше не увижу, то да. Я в порядке.