Он попытался по звуку эха, отражающегося от невидимых стен определить, что их окружает, но звуки вокруг больше запутывали, чем позволяли создать приемлемую картину. В конце концов, Марку стало казаться, что они бегут где-то в черноте космического пространства без конца и края.

Каменный пол под ногами неуловимо вел их вверх. Только тренированное чутье космического путешественника помогало Марку это выяснить. Он сконцентрировался и попытался при помощи своего внутреннего компаса построить модель их движения. Выходило, они бежали, описывая крутые спирали, забираясь все выше и выше. Иногда, когда отраженные звуки шагов, как будто пропадали, Марк понимал, что они пробежали развилку. Дин ни секунды не колебался, ни на одной из них, как будто знал все проходы наизусть. Они не останавливались, не разговаривали, бежали быстро и в одном ритме. Воздух был ощутимо влажен, казалось, температура его постепенно растет.

Лишенный привычных органов чувств Марк, хотел он этого или нет, обратил свой внутренний взор внутрь себя. Он чувствовал мягкий ритм биения сердца, ощущал, как воздух заходит в легкие, грудь поднимается, расширяются ребра, сдвигается диафрагма. Он обнаружил, что каким-то непостижимым образом ощущает, как кислород впитывается в кровь, и легкие сжимаются, выгоняя согретый и заполненный углекислотой воздух прочь. Ощущения работающих мышц, сокращения – ткань за тканью, связка за связкой, сухожилие за сухожилием, растягивание и сжатие: весь спектр ощущений, который ускользал от него в обыденной жизни. Он чувствовал, как кровь бежит по сосудам, как проходит по всем органам и тканям, неся питательные вещества и кислород. Он чувствовал, как ритм бега отзывается во всем его теле – отзывается единым, общим темпом, которому подчинялись все части сложнейшей системы – все части его организма.

Время перестало для него существовать, в океане темноты вокруг перестало существовать и пространство. Оставался только он сам и огромная и таинственная мощь, скрытая в его теле.

Меж тем впереди стало ощутимо светлее, и стало возможно рассмотреть окружающие их серые каменные стены. Послышалось журчание воды, и они выбежали в небольшой светлый зал, в середине которого располагалось озеро. Дин остановился у воды, восстановил дыхание. Марк остановился рядом.

Еще не совсем отойдя от бега во тьме, он обнаружил, что его внутреннее зрение ничуть не уменьшилось от выхода на свет. Скорее наоборот, приобрело какую-то дополнительную глубину и резкость. И, обратив свой внутренний, новый взор на окружающий мир он внезапно охнул, оперся рукой о камень. Дин слегка придержал его за локоть.

– Я… – Марк чувствовал себя человеком, нырнувшим в ледяную прорубь, – Я…, да что же это… Я видел!

Он распрямился, его слегка шатнуло.

– Эта пещера, она идет от подножия горы из ущелья, которое вы называете «горячим», мы прошли мимо двадцати четырех поворотов, первые шестнадцать из них вели в северные шахты. Остальные просто пересекались с общим спиральным рукавом, выходящим на поверхность. Сейчас мы в трехстах метрах от поверхности в купольном зале. Когда озеро переполняется, и вода выливается вон в то отверстие, –  Марк показал рукой, – внизу, на стоянке слышен легкий гул – это вода падает через отвесный колодец вниз. Свет… свет нельзя включать, потому что он тревожит летающих пещерных хищников. Виров?

– Вииров, – поправил Дин.

– Вииров. Я… я все это вижу. Видел. Что со мной, Дин?

Дин уселся на камень, опустил голову.

– Дин! – позвал Марк, – Объясни, что со мной творится? Я ни разу до этого не был здесь, как я все это понял? Что со мной творится???

– Это твое второе рождение, – едва слышно сказал Дин, – Теперь ты почти готов к Бегу.

– А если еще раз…, – Марк махнул головой на тоннель.

– Может быть, – Дин отвечал, не поднимая головы:

– А может быть, и нет. Теперь, это может случиться в любом месте и в любое время. После третьего раза научишься это контролировать. Мы зовем это Испытанием.

– Испытанием? Почему испытанием?

– Это то, от чего ты меняешься, отчего сразу становится понятно Бегун ты или нет. Ты – Бегун.

– А что если…

– Есть еще много путей. Племя Онн это не только поселок у границы защитной полосы Долины. Это еще и лагерь добытчиков в предгорьях, и шахтные рабочие внизу, и некоторые стражники на стене Города. Каждый несет свою часть Бега и делает племя сильней там, где может.

Марк набрал в ладони воды и смыл с волос пот, пополам с крупинками песка.

– Сегодня мы заночуем в предгорьях, ты увидишь, что отличает Бегуна от остальных. Или, если еще не пришло время, не увидишь.

– Но почему.… Как, это произошло со мной?

Дин вздохнул, опустился к воде, напился из озера, зачерпнул еще, снова присел на камень.

– Ты думаешь Зерно жизни племени только в долине, в глубине пустыни?

Дин обвел рукой пещеру.

– Оно вокруг. Оно проникает всюду, когда ты в пустыне оно в воде, пище, воздухе, скалах и песке. Оно изменяет тебя. Ритм и темнота – только катализаторы.

Марк еще раз умылся, песок с его головы и рук ушел на дно, озеро снова обрело хрустальную прозрачность.

– Зерно. Это ведь наркотик, яд?

– Да, яд.

Дин показал свой пояс.

– Смотри: вот этот яд – вытяжка из корней листоклюва, обеззараживает рану. Вот этот – охлаждает кожу при ушибе. Вот этот – помогает при обморожении.

Он открыл второй больший отсек в своей сумке:

– А тут собраны препараты, сделанные на основе Зерна. Этот – позволяет мгновенно снять усталость. Этот – усилить память, чтобы запомнить много информации, этот – позволяет на некоторое время не чувствовать боли, а это… Мы зовем его «Последний рывок» – помогает на некоторое время сильно увеличить скорость бега. Но потом.… Потом, он убивает. Яд всегда убивает. Быстро или медленно. Идем.

Дин поднялся, совершенно кошачьим жестом стряхнул с шерсти песок и пошел к выходу. Марк еще раз приложился к воде и пошел следом.

***

Поселок, который увидел Марк, располагался в небольшой роще, на берегу речки, скорее ручья, питающего подземное озеро. Здесь заготавливали фрукты для живущих в лагере в пустыне, здесь отдыхали шахтеры, после дневных трудов в шахте.

Похоже, их прибытия ожидали. Марка приняли как члена племени, не задавая ни единого вопроса. Только дети, выглядывающие из хижин, бросали на него любопытные взгляды.

Он обратил внимание, что в отличие от сухих и поджарых пустынных жителей, местные были крепки и коренасты. Они были шире в плечах и слегка разговорчивее пустынников. На этом различия и заканчивались.

Узнав, чем в основном заняты местные жители, Марк понял, откуда у них такое телосложение. День за днем мужчины поселка спускались вниз в черноту подземных коридоров, где в полном мраке откалывали от стен куски черного камня (насколько понял Марк, что-то сходное с каменным углем). Затем, они складывали этот камень в корзины и поднимали их наверх, еще выше в горы, складывая в специальные хранилища. Женщины тем временем плели корзины, готовили пищу, пасли немногочисленный скот, собирали сладкие горные фрукты.

Чудовищный объем работы стал ясен Марку только тогда, когда он увидел громадную пещеру-склад от края до края наполненную корзинами с камнем. А потом еще одну, и еще…

Коридоры, которыми они поднимались из пустыни, были искусственного происхождения.

 Он подождал, когда они останутся с Дином одни и спросил:

– Зачем им столько камня?

– Нам, – поправил его Дин, – камень нужен нам всем. Завтра я покажу тебе.

Вечером, все поселение собиралось вместе у общего очага. Женщины разносили угощение и местное пиво. Марк понял, что они как раз поспели к какому-то местному празднику, отмечающему важную веху в их грандиозной работе. Какую именно, он пока понять не мог.

Местные громко переговаривались, обсуждая повседневные дела, вспоминали редкие или забавные случаи. Пиршество шло своим чередом. Только вокруг Дина с Марком общее веселье как будто стихало. Они были призраками, случайно забредшими в мир живых и наблюдающие за праздником, не в силах принять в нем участие.