— По существу, император ацтеков только что проиграл войну, хотя и сам все еще этого не осознал, — резюмировал Кортес. — При первой же неудаче он без малейших колебаний свалил всю вину на Чолулу, которая действовала, я уверен, исключительно по его приказу. Сам видишь, насколько здесь быстро расходятся известия. Вот и скажи мне — пожелают ли другие города выступать против нас по его требованию, если будут знать, что Монтесума с легкостью бросит их на произвол судьбы?

— Похоже, что наш авторитет сильно вырос после всех этих событий, — не скрывая удивления заметил Фернан. — Ну так что, император готов нас принять у себя в столице?

— На этот раз прозвучало согласие, но чего оно стоит? Монтесума слишком часто меняет свои решения. Впрочем, мы пойдем вперед независимо от того, что будут говорить его послы. Ты бы их слышал! — рассмеялся Кортес, после чего процитировал. — «Наш уэй-тлатоани гневается на нечестивых жителей Чолулы и желает их строго покарать за гнусное и позорное предательство, которое они измыслили. А также за то, что им хватило наглости прикрываться его именем!»

— Когда выступаем?

— Нет смысла задерживаться, — пожал плечами генерал-капитан. — Мы в любом случае собирались уходить из этого города.

Вскоре испанцы покинули Чолулу. Она к тому времени не приобрела еще свой прежний цветущий вид, но раны от боевых действий постепенно затягивались. Рынки опять торговали, улицы наполнялись людьми. Кортес не стал оставлять здесь своего наместника. Блюдя обычаи этой страны, он отдал власть над городом брату убитого во время резни главного касика. Места погибших аристократов заняли другие, которые своим возвышением обязаны были конкистадорам, что гарантировало их лояльность. Об обращении местных жителей в христианство пока никто не говорил. Пришлось ограничиться тем, что в Чолуле один из храмов превратили в христианскую церковь.

Вожди Тлашкалы снова и снова предупреждали Эрнана Кортеса об опасности вхождения в Теночтитлан. Он и сам осознавал весь риск этого мероприятия. Даже Чолула чуть не стала для испанцев могилой, что уж говорить про огромную и неприступную столицу. Но Кортес понимал, что пути назад нет. Союзные индейцы видят в нем несравненного полководца, единственного человека, который может бросить вызов ацтекам. Стоит ему проявить вполне разумную осторожность и этот почти божественный ореол, вызванный удивительными победами, быстро померкнет. Многие ли останутся ему верны? Тотонаки, тлашкаланцы и другие племена, которые в будущем тоже могут стать его союзниками, должны увидеть, что для конкистадоров нет ничего невозможного.

Вот потому Эрнан Кортес, сохраняя самый беспечный вид, раз за разом отвечал, что опасаться нечего и что он сумеет войти в Теночтитлан без каких-либо усилий.

— Это верно, Малинче, — хмуро признал один из вождей Тлашкалы, — Но сумеешь ли ты также легко оттуда выйти?

Кортес своего решения не изменил. Чолула поставила под его начало несколько сотен человек — солдат и носильщиков. Вместе с двумя тысячами тлашкаланцев получался приличный отряд. Неприятным сюрпризом стала просьба тотонаков отпустить их домой. Конкистадоров эти слова весьма удивили. Тотонаки, их первые союзники, сами настойчиво искавшие дружбы белых людей, смело шедшие навстречу всем опасностям, терпевшие любые невзгоды, теперь не желали идти дальше.

— Прости нас, великий господин, — смиренно говорили они Кортесу. — Мы всей душой верны вам и готовы помогать во всем прочем, но не заставляй нас идти в Теночтитлан. Мы первыми ослушались Монтесуму, пленили его сборщиков податей, вышли из-под его руки. Его кара будет ужасной. Это послужит показательным наказанием для тех, кто смеет противиться воле повелителя.

— Вы не побоялись перейти заснеженный горный перевал, не испугались вторгнуться в Тлашкалу и войти в Чолулу, — не скрывая удивления, произнес Кортес. — Я не верю, что вас внезапно покинула отвага. Я обещал всегда защищать вас от гнева Монтесумы и я выполню данное слово. В Теночтитлане вам нечего бояться.

Касики не смели прямо заявить генерал-капитану, что они сомневаются в его силе. Но по их поведению это было видно и так. Они понурились, стыдясь собственного страха, но продолжали стоять на своем. Эрнан Кортес мог приказать им идти дальше, но что толку от союзника, которого покинула решительность?

Он очень тепло распростился с тотонаками, наговорил им много дружелюбных слов и отпустил. Не поскупился и на подарки, благо, стараниями Монтесумы у него хватало чудесных тканей и украшений из самых ценных перьев. Особенно щедрые дары Кортес передал толстому касику Семпоалы, что когда-то первым прислал своих послов в лагерь конкистадоров. Заодно возвращающиеся на побережье индейцы обещали навестить и Веракрус. Генерал-капитан отправил с ними письмо Хуану де Эскаланте, наказывая ему быть все таким же внимательным, защищать местных жителей от ацтекских поборов и не забывать о дисциплине среди солдат.

Отряд двигался вперед. По пути им встречались маленькие поселения и большие города, и всюду ждал самый радушный прием. Слава бежала впереди конкистадоров. Некоторые вожди жаловались на императора, который замучил их грабежом и тяжкими налогами.

— Ацтеки зовут вас в столицу и наверняка говорят, что мы бедны, а они богаты. Это так и это не удивительно. Все ценное они забирают у окрестных племен, обрекая их на самую жалкую и нищую жизнь. Потому и богатеет Монтесума, грабя земли своих подданных. Невозможно даже посчитать, сколько несчастных людей режут на алтарях в Теночтитлане.

Кортес раз за разом обещал добиться справедливости. И даже в каждой захудалой деревне звучало одно и то же настойчивое предупреждение: не ходите в Теночтитлан, там вас ждет лишь погибель!

Внезапное малодушие тотонаков и эти зловещие предсказания могли навеять сомнения на кого угодно. Кортес собрал приближенных с целью узнать, каковы настроения солдат.

— Нужно идти вперед, — как всегда без малейших колебаний сказал Альварадо. — Я вообще не слишком удивлюсь, если все эти советы нам дают по наущению Монтесумы. Император старается нагнать на нас панику в надежде, что мы отступим.

— До смерти надоели эти предсказатели, — поддержал его Сандоваль. — Мы изо дня в день слышим одно и то же! Повсюду опасность, повсюду враги. Как будто мы и сами этого не знаем! Смешно будем выглядеть в глазах Монтесумы, если испугаемся и повернем назад. А ведь столько раз обещали, что придем обязательно.

— Вы правы, — кивнул Кортес. — Нельзя показывать слабость ни в чем. Но все же уход тотонаков и предостережения остальных индейцев на чем-то базируются. Я знаю, что среди солдат есть некоторые, которые предпочли бы отступить.

— Осторожные есть всегда, — пожал плечами Диего де Ордас. — Но большая часть воинов готова идти хоть на край света.

— Мы уже и так на краю, — заметил Фернан. — Хотя местные жители утверждают, что как раз наоборот — мы приближаемся к центру мира. По крайней мере, этого мира, как они говорят. Теночтитлан, должно быть, превосходит любые ожидания. Наши ветераны готовы биться хоть с французами, хоть с турками, хоть с дикарями, хоть с самим дьяволом. Чем больше вижу залитые кровью пирамиды, тем больше убеждаюсь, что встреча с дьяволом лицом к лицу наиболее вероятна. Похоже, именно здесь его царство.

— Вот и посмотрим, каков он с виду, — резюмировал Кортес. — Наши проводники говорят, что до столицы осталось всего ничего.

Но добраться до Теночтитлана оказалось не так и просто. Дорогу преграждали два вулкана, на один из которых Диего де Ордас, Фернан и Себастьян не так давно забрались. Все трое были единодушны — пройти войску через вершину совершенно невозможно. Троп между двумя горами хватало. Они ветвились, ныряли в ущелья, змеились между скал, но кто мог подсказать правильный выбор? Послы Монтесумы рекомендовали свернуть на одну дорогу, широкую и удобную, которая шла по низине, стиснутая между двух горных отрогов. Тлашкаланцы же уверяли, что это ловушка, упирающаяся в тупик, и нужно выбрать другую дорогу, куда менее удобную, которая была до невозможности завалена огромными деревьями. Кортес решил положиться на совет своих союзников.