— Ацитометль, вы собирались напасть на испанцев, которые не сделали вам ничего плохого…

— Они это плохое сейчас с лихвой наверстывают! — раздался из-за стены гневный голос.

— И все же Эрнан Кортес дает вам еще один шанс на спасение. Выходите и сдавайтесь.

— О чем ты говоришь с ними? — требовательно осведомился генерал-капитан.

— Уговариваю признать поражение, — ответила Марина.

Несколько индейцев действительно вышли наружу. Удивительно было, как их выпустили остальные. Испанцы их разоружили, но на все четыре стороны отпускать не спешили. Оказавшись на улице без защиты, они тут же попали бы в руки к тлашкаланцам. На крыше тем временем появился одинокий воин. Марина узнала Ацитометля. Он гордо стоял, выпрямившись во весь рост, и громко кричал.

— Отказывается сдаваться, — перевела она с замиранием сердца. — Говорит, что если мы такие храбрые, то можем попытаться взять храм силой, но только нам этого в жизни не достичь — боги защищают своих детей.

Как только перевод был закончен, индеец погрозил зажатым в руке копьем и скрылся.

— Он еще торговаться со мной будет?! — вспылил Кортес. — Город в моих руках, ацтеки покинули своих союзников. В обмен за измену я обещаю им помилование, а они надеются на богов? Поджигайте! — решительно бросил он.

Вскоре храм запылал со всех сторон. Не пожелавшие склонить головы чолульцы сгорели вместе со своим святилищем. Огонь жадно пожирал деревянные стены, вскоре заплясал и на крыше. Изнутри слышались крики. Марина застыла, испуганно глядя на танец пламени. Чувство вины и сострадание переполняло ее. Хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть пылающий храм, но огонь как будто заколдовал ее, не позволяя отвести взгляд. Она отчаянно пыталась убедить себя, что сделала все для спасения Ацитометля. И, наверное, это была правда. Но этого оказалось недостаточно.

— Марина, что они кричат? — спросил Кортес, расслышав за ревом пожара одинокие вопли.

— Призывают богов на помощь, — глотая слезы, ответила девушка.

Боги молчали… Марине казалось, что зрелище творящегося вокруг кошмара даже небожителей повергнет в ужас. Хотелось упасть, закрыть глаза, заткнуть уши и лежать так до тех пор, пока мир опять не станет нормальным. Но она оцепенела и в эту минуту не смогла бы даже пошевелиться.

Еще одно важное дело не терпело отлагательств. Кортес не забыл о войске ацтеков, которое было где-то на подходе. Окинув взглядом своих солдат, он убедился, что все они готовы сражаться и дальше.

— Педро, что с тлашкаланцами?

— Разбрелись кто куда, — пренебрежительно махнул рукой Альварадо. — Да и что с них взять? Никакой дисциплины. Грабят город. Со мной всего-то сотня союзников. Остальных не собрать никаким разумным способом.

— Бери хотя бы их. Пойдем навстречу ацтекам.

— Чолула хорошо укреплена, стрел и дротиков с лихвой хватит для обороны, — вмешался Хуан Веласкес де Леон. — Может, лучше здесь встречать врага? Ацтекам город в жизни не взять.

— Они этого делать и не будут, — ответил Кортес. — Армия Монтесумы просто отступит. Если враг рядом, то мы должны его разгромить. Лучше всего это сделать сейчас и на открытом месте, где мы сможем использовать кавалерию и пушки.

Конкистадоры уже построились, готовые выйти из Чолулы навстречу войску императора, но в это время пришли разведчики из числа тлашкаланцев. Прочесав всю округу, они не нашли неприятеля. Лагерь, в котором базировались ацтеки, стоял пустой. Видимо, они отступили сразу же, как только услышали канонаду и поняли, что план провалился и элемент внезапности утрачен. Чолула целиком и полностью оказалась во власти испанцев.

Два дня тлашкаланцы предавались грабежу. Как только стало известно о победе, из Тлашкалы поспешили дополнительные отряды воинов. Из Чолулы они гнали с собой сотни рабов, многих из которых вскоре зарезали на алтарях. Еще несли драгоценности: ткани, украшения, перья, а также соль. Обычная соль представляла большую ценность в этой горной стране, которая долгое время была почти отрезана от торговли стараниями Монтесумы и испытывала большой дефицит самых простых продуктов.

Лишь через два дня удалось навести хоть какой-то порядок. Альварадо, Сандоваль, Веласкес, Ордас и остальные капитаны носились по городу как угорелые и лишь с большим трудом призвали тлашкаланцев к дисциплине. К Кортесу направилась делегация из нескольких касиков и вельмож. Оставалось лишь удивляться тому, как они умудрились уцелеть посреди всего этого кошмара. Они были храбры, рискуя жизнями ради спасения родного города. Могли ведь просто сбежать, пересидев напасть в ближайших селениях.

— Великий господин, ты показал нам свою решительность, яви же теперь свое милосердие, — просили они. — Виновные в измене понесли достаточное наказание, но мы к этому не причастны. Мы никак не участвовали в заговоре против тебя.

— Ха, сейчас будут еще клясться, что они и не знали о готовящемся нападении! — фыркнул Альварадо. — Весь город перекопан рвами с острыми кольями, баррикады на улицах кое-где такие, как будто они там начали очередную пирамиду строить. А камни на крышах? А дротики и стрелы? Местные жители отлично все это видели. Нужно быть слепым, чтобы не знать об этой коварной затее!

— Они врут, — поддержал Педро Веласкес де Леон. — Вы дороги видели? Там сплошные траншеи.

— Врут, конечно, — высказался и Сандоваль. — Но тут уж все просто. Или мы уличаем их во лжи и тогда их всех нужно казнить, или же следует сделать вид, что верим. Пускай наводят порядок в Чолуле. Думаю, страха мы на них нагнали достаточного, чтобы они и думать забыли об измене.

— Гонсало прав, — кивнул Кортес. — Раз уж мы не собираемся уничтожать Чолулу целиком, то хватит наказаний. Нужно обуздать и тлашкаланцев.

После этого он обратился к делегации и сказал:

— Вероломные предатели мертвы. На вас я возлагаю задачу поддержания порядка в Чолуле. Велите жителям возвращаться и жить прежней жизнью. Никому из них больше не будет вреда, если они не вздумают воевать против меня.

Тлашкаланцы недовольно ворчали, когда им приказали отпустить всех пленников, но ослушаться не посмели. Несколько сотен человек вновь обрели свободу, о которой уже и не думали, со страхом ожидая принесения в жертву. Генерал-капитан, воодушевленный этим успехом, энергично взялся за примирение Тлашкалы и Чолулы. Фернан, глядя на это, только недоуменно качал головой. Едва-едва закончилась резня и разграбление, о каком мире может идти речь?

Но настойчивость Эрнана Кортеса принесла свои плоды. Он указал, что настоящие враги для всех — это ацтеки, так что именно против них нужно объединиться. А также категорично заявил, что не потерпит междоусобиц среди своих союзников. Индейцы с обеих сторон уже убедились, что лучше не перечить командиру конкистадоров. Уцелевшая знать Чолулы, слишком испуганная той вакханалией, что развернулась в городе, готова была согласиться на все, только бы восстановить порядок. Так Чолула признала над собой главенство испанской монархии, а заодно заключила мир с Тлашкалой, закрепив его несколькими свадьбами среди местной аристократии.

21. Поход в столицу

А события развивались все стремительнее. Вести о бойне в Чолуле разлетелись по округе. Ближайшие города, узнав обо всем, поспешили отправить своих послов к Кортесу, ища его благосклонности и покровительства. Но самый большой интерес вызвала делегация от Монтесумы. Император клятвенно заверял испанцев, что он для них самый верный и преданный друг. В то же время он притворно кипел от негодования на жителей Чолулы, которые по своей воле хотели напасть на конкистадоров, а на него свалить вину. Под конец ацтеки сказали, что Кортеса и его воинов будет ждать в Теночтитлане самый радушный прием.

Фернан на этих переговорах не присутствовал, помогая Альварадо и Сандовалю улаживать последние мелкие неурядицы среди индейцев. Лишь вечером того же дня его пригласили к генерал-капитану. Кортес был в самом бодром расположении духа и быстро пересказал Гонсалесу всю суть беседы.