- О да,- засмеялась я, - она сполна показала свою эффективность. Но с другой стороны, мы же - военные. Кому как ни нам?

   - И то правда, - согласилась воевода, - если что, как быстро, ты подготовишь девчат?

   - Я вообще-то неважный учитель, но ведь учить буду плохому,- весело ответила я.

   - Кто бы сомневался, - вздохнула Мира, - а что если дружно помолиться? Призвать на помощь Создателей? Не оставят же они нас в беде.

   - Ну, это уже не по нашей части, - напомнила я, - в общем, пока это беспредметный разговор. Надеюсь, завтра, я представлю отчёт о силах и численности предполагаемого врага. Тогда и поговорим.

   - Откуда информация? - вскинулась воевода.

   - Есть источник, - туманно ответила я, доставая из внутреннего кармана мои новые часы.

   - Стильная вещь, - отметила Мира, - когда успела?

   - Подарок, - коротко ответила я, - от того, кто разбирался в прекрасном. Мне пора. Встретимся на похоронах, - поднялась я с кресла и направилась к дверям.

   - От тебя одни неприятности, - бросила мне в спину воевода,- ни одной благой вести.

   - Одна есть, - остановилась я у самого выхода, - меня читают даже там.

   Если кому-то и показался странным наш разговор, то только не мне. Наверное, опять из-за воспоминаний. Сколько мне? Три годика? Мама подзывает меня и торжественно даёт шоколадную конфету.

   - Ещё,- требую я.

   - Зачем тебе? - строго спрашивает мама.

   - Для Ратмиры, - отвечаю я, - ещё.

   - Какая ты умница, - умиляется мама, - конечно же, бери.

   Крепко сжимая конфету в кулачке, я бегу по лестнице вверх в комнату Миры.

   - Пухлик, тебе чего? - с весёлым удивлением спрашивает она.

   - На! - с сияющим взором протягиваю я ей мой дар.

   - Это мне? - смеётся она, - спасибо, но я не хочу.

   -На! - я тяну руку к её лицу, не обращая никакого внимания на слова, - на!

   Мира внимательно смотрит мне в глаза, затем улыбается и берёт конфету.

   - Вот ты какая, - негромко произносит она, но я уже довольная бегу к себе.

   В пятнадцать лет я сделала то, о чём мечтала уже многие годы. Ведь мы - людичи-венеды, самая сильная раса в мире Чёрной Луны. Я подошла к Мире и, обхватив её за талию, оторвала от пола и торжественно пронесла несколько шагов. Далось мне это нелегко, к тому же Ратмира, не ожидавшая от меня такой прыти, возмущённо голосила:

   - А ну поставь меня на место!

   Но я не отступила. И поставила её именно там, где и планировала. Конечно, сразу же после того, как Ратмира почувствовала под ногами опору, мы вернулись в изначальную точку нашего путешествия, исполняя совершенно противоположные роли, но в итоге. В итоге Ратмира впервые очень внимательно посмотрела не меня. Во второй раз столь же пристально она взглянула на меня, когда изучала мой диплом военной академии Ястребиной горы. Я запомнила этот взор.

   И тут совершенно непонятно отчего, в моей голове соткался следующий образ. Унылый, серый городок посреди унылой и серой пустыни. Голая земля, грязное небо, ветер, несущий лишь пыль, а не прохладу. И бричка. Да, бричка, на которой прибыла в городок героиня моего нового романа. Холодные, серо-стальные глаза, светлые короткие волосы, пыльный, выцветший плащ, под которым прячутся пистолеты, маленький арбалет и... нет, меч лежит в бричке. Уверенная, неторопливая походка, горделивая осанка - в городке появилась охотница. Да, охотница за теми, чьи души давно поглотила сама смерть. Охотница за мёртвыми душами. Как же её назвать? Паулина? Или Паула? Решим позже, точно известно, что у неё есть помощницы - две девушки, одну зовут Селифия, а вторую - ну скажем, Петра. А далее...

   Я хватаю ручку и блокнот и начинаю быстро записывать слова, которые сами собой рождаются в моём сердце. Быстрее, пока я не забыла их. Это вдохновение, оно живёт только сейчас, через несколько секунд станет поздно. Вот оно.

   "Эх, тройка! птица тройка, кто тебя выдумал? знать, у бойкого народа ты могла только родиться, в той земле, что не любит шутить, а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай считать версты, пока не зарябит тебе в очи. И не хитрый, кажись, дорожный снаряд, не железным схвачен винтом, а наскоро живьем с одним топором да молотом снарядил и собрал тебя ярославский расторопный мужик. Не в иноземных ботфортах ямщик: борода да рукавицы, и сидит черт знает на чем; а привстал, да замахнулся, да затянул песню - кони вихрем, спицы в колесах смешались в один гладкий круг, только дрогнула дорога, да вскрикнул в испуге остановившийся пешеход - и вон она понеслась, понеслась, понеслась!.. И вон уже видно вдали, как что-то пылит и сверлит воздух.

Не так ли и ты, Отчизна, что бойкая необгонимая тройка несешься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, все отстает и остается позади. Остановился пораженный чудом созерцатель: не молния ли это, сброшенная с неба? что значит это наводящее ужас движение? и что за неведомая сила заключена в сих неведомых светом конях? Эх, кони, кони, что за кони! Вихри ли сидят в ваших гривах? Чуткое ли ухо горит во всякой вашей жилке? Заслышали с вышины знакомую песню, дружно и разом напрягли медные груди и, почти не тронув копытами земли, превратились в одни вытянутые линии, летящие по воздуху, и мчится вся вдохновенная богом! Отчизна, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земли, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства"