- Занятие, - указала пальцем в белый потолок маленькая Альбертина, - сказку, - добавила она, давая понять, что сейчас не время, не время отвлекаться на посторонние темы.

   - К этому вопросу мы обязательно вернёмся позднее. Итак, злой волшебник действовал очень умно. Сначала, он натравил разбойников друг на друга, внушив главарям обеих банд, что основная угроза исходит не от него и властей, а от враждебной шайки. И лишь затем, когда одна банда уничтожила другую, лично занялся победителями. В тот день он собирал воистину кровавую жатву.

   - Всех-всех? - с волнением поспешила узнать маленькая Альбертина.

   - Злые волшебники очень недолюбливают тех, кто отвлекает их от зловещих планов. И остывают лишь тогда, когда срывать гнев и раздражение уже не на ком, - успокоил дочь Раймунд фон Вейхс, - в дело пошло всё, даже те заклинания, которые применяют лишь в одном случае - когда очень хочется.

   - Лёд?

   - В том числе. Все ценные вещи и предметы, обнаруженные у разбойников, злой волшебник за символическую плату, буквально за какую-то пригоршню монет, отдал добрым людям, которые уже на следующий день перепродавали их друг другу втридорога. Впрочем, сказка не об этом. Ведь очень скоро злому волшебнику пришлось опять помогать соседям.

   Потому что в отдалённом, затерянном в лесной глуши уголке сказочной страны вспыхнула эпидемия. Опасная болезнь стремительно распространялась среди людей, и врачи не могли излечить больных. Причина их бессилия крылась в том, что эпидемию вызвали крошечные существа, против которых обычные лекарства оказались бесполезны. Они совершенно не действовали на этих маленьких, но очень опасных существ, которые назывались вирусами. В отчаянии люди вновь обратились за помощью к злому волшебнику. И злой волшебник решил, что тот, кто сказал "альфа", скажет и "омега".

   - Госпиталь? - торжественно произнесла маленькая Альбертина тоном, не допускающим ни малейших сомнений в том, что она имела в виду. Не лечебницу, не больницу, не клинику, а именно госпиталь, потому что это слово имело для маленькой Альбертины поистине сакральный смысл.

   - Да, - торжественно подтвердил радостные ожидания дочери Раймунд фон Вейхс, - девять дней и бессонных ночей злой волшебник провёл в местном госпитале, помогая врачам создать лекарство, которое остановило бы эпидемию. Конечно, несчастным докторам пришлось изрядно натерпеться от его совершенно невыносимого нрава. Злой волшебник обрушил на них целый поток упрёков, язвительных насмешек и несправедливых обвинений, и с каждым днём этот поток всё усиливался и усиливался. Но все понимали, что злой волшебник срывает на них своё раздражение лишь потому, что злится на самого себя, и поэтому не обижались на его выходки и словесные выпады. Все прекрасно знали - только он победит болезнь. Эта победа стала для злого волшебника делом чести. Он работал круглые сутки напролёт, забывая даже побриться, так что очень скоро врачи и сёстры госпиталя за глаза стали называть его "Красной бородой".

   - Красной?

   - Это из-за политики, тебе ещё рано интересоваться ею. Наконец, на десятый день, после бесчисленных исследований и экспериментов, злой волшебник добился долгожданного результата. Оставалось лишь сделать последний шаг. Облачившись в чёрное одеяние, злой волшебник в полном одиночестве громогласно произнёс страшные слова ужасного заклинания и смешал в нужной пропорции магические зелья и эликсиры. Зловещий, леденящий душу хохот возвестил о триумфе новоявленного целителя. Да, полученное им вещество убивало. Убивало и, тем самым, дарило жизнь. А значит, кое-кто не зря прожил на этом свете. Эпидемия была остановлена. Болезнь была побеждена. И злой волшебник с чистым сердцем вернулся к своему зловещему плану. Летело время, дни складывались в недели и месяцы, и работа уже подходила к концу, когда злой волшебник на всякий случай прибег к магии предсказания, чтобы убедиться, что его замыслу ничто не угрожает. Однако заглянув в будущее, злой волшебник сильно забеспокоился. Нет, его плану ничего не угрожало. Но вот жизни одной девушки, которая жила неподалёку от злого волшебника и относилась к нему с трогательной доверчивостью и наивным восхищением, грозила серьёзная опасность. И опасность эта исходила от очень страшного, безжалостного и необычайно могущественного существа.

   И тут Раймунд фон Вейхс обнаружил, что его дочь крепко спит. Да, маленькая Альбертина заснула с чистой совестью, ибо сказку ей рассказали, безусловно, хорошую, потому что в ней были и драка, и, что намного важнее, госпиталь. И этот самый госпиталь, точно так же как и драка, позволяли её отцу предвидеть будущее маленькой Альбертины безо всякой магии предсказаний. Будущее это было ясным и предопределённым, и, возможно поэтому, ничуть не смущало прославленного мастера меча. Но это - уже совсем иная история.

   Беда приходит в лунную ночь.

   Мягкий голубоватый свет заливал просторный зал, позволяя прекрасно рассмотреть изготовившихся к бою людей. Своим одеянием, равно как и оружием, они разительно отличались друг от друга, словно этим различием пытались убедить мир в том, что между ними нет ничего общего. Одежда первого из бойцов - высокого, крепкого мужчины - своей расцветкой вызвала бы немалое удивление, и даже шок у любого приверженца классически - строгих, неброских тонов. Состояла она из красных штанов и лёгкой куртки, поверх которой была надета ещё одна куртка золотистого цвета - пусть и без рукавов, но зато с широкими, стоячими плечами, благодаря которым, она напоминала перевёрнутую пирамиду. Ноги и руки мужчины украшали золотистые гетры и нарукавники. Нижнюю часть лица скрывала красная маска, голову покрывал красный капюшон, поверх которого была повязана широкая жёлтая лента, украшенная загадочной надписью "NECRO" и разбивавшим её на две неравные части оскалившимся лигром. В правой руке красно-жёлтый воин сжимал изогнутый меч, на его широком клинке отчётливо виднелись вытравленные узоры и письмена, чей истинный смысл, вероятно, понимал лишь сам владелец оружия. Не из-за них ли для поединка он выбрал именно этот меч?

   Второй из бойцов ростом не уступал противнику, но о его телосложении и внешности ничего определённого сказать было нельзя. Очертания фигуры полностью терялись в складках просторной чёрной одежды, словно сама тьма обволакивала незнакомца с головы до ног. Уж не являлся ли таинственный воин её прямым порождением? Не потому ли его лицо закрывала маска, выплавленная из чёрного матового стекла - непроницаемая для света, без отверстий для дыхания и глаз, как будто составлявшая единое целое с воротником и поднятым капюшоном. Казалось, ни один, даже самый острый и пытливый взор не пробьётся сквозь эту абсолютную черноту, но сама чернота поглотит всякого, кому не посчастливится заглянуть в неё. Первозданный мрак и безжизненная пустота - вот чем щедро делилась маска с окружающим миром. Было в этом что-то запредельно жуткое и омерзительное. Безликость воина тьмы страшила гораздо больше, чем его оружие - парные короткие мечи с узким прямым клинком и особой гардой, позволяющей поймать вражеский клинок, а затем обезоружить соперника резким поворотом кисти. Впрочем, в изумрудных глазах красно-жёлтого воина не проглядывалось и намёка на испуг. Скорее наоборот - лигр так и рвался в бой, с нетерпением ожидая условленного сигнала.