— Pax! Pax! — грозно прозвучало в ущелье.
Двенадцать вытянулись, ударили каблуками в каменный пол и понесли Сиза на вытянутых руках.
— Стой! Кто идёт? — грозно останавливали их на каждом шагу.
— Pax! Pax! — отвечали двенадцать, и их пропускали дальше, в чёрные каменные пещеры.
Но вот они бросили мешок на землю, наверное, кому-то под ноги («Чтоб вас провалиться!» — застонал Сиз), и один из двенадцати, как из пушки, выпалил:
— О великий сокрушитель скал и сжигатель лесов, сильнейший и храбрейший царь под землёй и на земле, наш бессмертный Магава Первый! Твоё повеление мы выполнили: вот около твоих ног тот жалкий карлик, что хотел разведать «почему?».
— Pax! Pax! — будто железом заскребло о камень.
Кто-то тяжко шевельнулся и упёрся взглядом в своих подданных.
— А где тот меньший карлик, который тоже осмелился ступить с ним за речку, в мои владения? — громыхнуло каменным голосом.
Нетрудно было понять, что это откликнулся в гневе не кто иной, как сам Магава Первый.
Долго-долго висело грозное молчание, даже камень крошился под взглядом Магавы. Снова рахнуло и заскребло над головами, и на гневный жест вождя сонм двенадцати быстро забормотал про то, что они, недостойные подданные, всё сделали, чтобы выполнить повеление сокрушителя: семнадцать раз обежали вокруг озера, хотели сразу и немедленно схватить меньшего карлика, но схватить его было никак нельзя: он сидел в воде, в лодке.
А вода…
И тут Сиз услышал про воду что-то очень диковинное. Выходит, «сокрушители» больше всего боятся живой воды, боятся её, как буйного огня. Потому что, кажется, им праматерь, какая-то пещерная Гаргара, что похищала людей, сказала: «О мои любимые каменные дети! Никогда и нигде не приближайтесь к воде — вода для вас опасна, она вас поглотит и утопит. Никогда и нигде не касайтесь живого огня, он вас спалит. Ходите сушей, ходите скалами и лесами, несите на стрелах чёрный огонь, а в сердце пещерную бесстрашность — и вас никогда и никто не победит, ни под землёй, ни на земле».
Сиз хоть и спал, но тут насторожил уши и стал потихоньку мотать себе на ус про ту живую воду и страшный для них белый огонь. А что это за «сокрушители», что это за злая сила и как от неё избавиться, — про всё это ещё нужно было хорошенько подумать и поразмыслить.
Одним словом, выходило, что меньшего карлика (а Сиз догадался, что так называли Чублика) разбойники так и не поймали.
Магава Первый долго и грозно дышал, гоняя перед собой ветер.
Наконец приказал:
— Киньте его в тёмную яму-пещеру, развяжите его и следите в два глаза, чтобы было рах-рах! А завтра — на допрос.
— Pax! Pax! — ответили двенадцать.
Сиза потащили в мешке и кинули в какую-то чёрную яму. «А развязать? — забурчал сонный Сиз. — Что ж вы, злодеи, не выполняете приказ своего же повелителя?»
<p>
<a name="TOC_id20236412" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium; background-color: rgb(233, 233, 233);"></a></p>
<a name="TOC_id20236414"></a><a name="__%D0%93%D0%9B%D0%90%D0%92%D0%90_%D0%94%D0%95%D0%92%D0%AF%D0%A2%D0%90%D0%AF"></a>ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Сиз в яме. Разговор двоих стражников — болотного и пещерного. Кое-что интересное про Магаву и его соплеменников
— Да ну его к лиху! Не будем развязывать. Пусть так посидит, спокойнее нам будет. Не убежит, — сказал один из подданных, тот, что кидал Сиза в яму.
Слышно было, как они прикатили два здоровенных камня, загородили с боков вход и уселись тут же сторожить.
Один из них зевнул, аж захрустели косточки: видно, здорово хотел спать!
— Слушай, Квасило, — зевнул теперь другой. — А из какой бочки ты наливал сонного зелья? Из дубовой или из берёзовой?
— А кто его знает! Темно было, и я налил из той, какую нащупал в пещере.
— Да ты что? Ты знаешь, что ты наделал, рябой телепень! Надо же из дубовой было, там зелье усыпляет и слух отбирает. А из берёзовой — наоборот, спишь и всё отлично слышишь.
Тут стражник перешёл на тихий шёпот и испугано вымолвил:
— Рах-рах… Если ты из берёзовой налил и усатый карлик все отлично слышал и подслушал наши секретные разговоры — пропали наши головы, Квасило… Только узнает Магава, тут нам и конец!
— А ты не будь дурнем, вот что, Дрыгайло! Прикуси язык, вот и не узнает.
Они примолкли. И сперва один, а потом другой отчаянно заскребли затылки, видно, очень им зачесалось в затылках и очень было жаль расставаться с такими замечательными головами!
— Давай лучше развяжем усатого, вдруг ещё пожалуется на нас.
— И на кой чёрт мы забились в эти гибельные леса! Вот скажи: был я честный болотный страшила. Батька мой звался Квасило, и я звался Квасило. Ловили мы себе жаб — свеженьких рябух и кумок, прыгали с куста на куст, пускали носом туманы и вот… Эх, не жизнь была — рай! А тут… Послушал дурней, нанялся, напялил на себя вашу пещерную шкуру и теперь… Гоняй лесом, как пёс, вали головой деревья и кого-то там лови вокруг озера. Что он тут ищет, ваш сокрушитель? Что ему нужно на этих поганых озёрах? А, Дрыгайло?
— А ты что, не знаешь?
— Не знаю! Вот не знаю и всё!
