– Миэла! Зарна моя купавна! – призывно махнул рукой.

«Chercher le loup» – «

Ищи

волка

»

Я всегда любила смотреть на облака. С детства любила. Причём в любой обстановке – в окно, на улице, на ходу… На бегу даже. Сколько раз из-за этого спотыкалась, в лужи падала! Сколько наставлений и укоров типа «ты-когда-научишься-под-ноги-смотреть??!» выслушала! Но…! Не обучаюсь, наверное. Даже разбитые ладони и слегка (?!) перепачканные вещи – невелика цена за волшебное зрелище, сказочное, завораживающее, особенно перед грозой, когда авангардный массив туч клубится фантастическими формами и всеми оттенками цвета от снежно-белого до тёмно-синего, почти чёрного. В такие минуты физически ощущаешь накопившуюся в небесах силу, непостижимую, таинственную энергию, удерживающую в воздухе тонны воды.

Вот и сейчас далеко за озером, над лесом, серо-фиолетовый грозовой фронт изредка вспыхивал молниями, погромыхивал чуть слышно. Я любовалась им сквозь полуприкрытые веки, нежась на горячем песке. Сюда, на пляж пансионата «Лесные озёра», дождь пока не натянуло. Густой влажный воздух уже пропитался запахами грозы, но солнышко ещё жарило вовсю, и мы с Милкой не торопились вернуться в номер.

В этом году с погодой творилось что-то невероятное. Холодный воздух накрыл морские курорты, знаменитые пляжи и прочие популярные места летнего отдыха. Дожди, ветры, штормы разогнали туристов; остались лишь самые стойкие и упорные, коим и непогода не помеха в процессе любования достопримечательностями.

Зато в наших краях царило прямо-таки тропическое лето. Классическое лето с жаркими солнечными днями, синим-пресиним, постоянно – ну, почти постоянно! – безоблачным небом. Народ потянулся на север. Погреться и позагорать. Даже моя дорогая Милка, принадлежащая той самой категории упорных туристов, которым всё нипочём, ежели заранее распланировано, – даже Милка не поехала отдыхать в очередную страну с экзотическим названием. Зато мы вместе сейчас осчастливили своим пребыванием небольшой коттеджный посёлок на берегу живописного озера посреди среднерусских лесов.

– Сейчас я тебе кое-что покажу, – Милка вытащила из цветастой пляжной сумки и пристроила на коленях маленький ноутбук. Розовый! Да ещё и с игривыми серебристыми зайчиками на корпусе. И на клавиатуре.

– Ух, ты! Очаровательная штучка! Подарок?

Подруга бросила на меня мрачный взгляд.

– Неужели я б сама т а к о е купила?!

– А кто? Твой новый?

– Кретин, – буркнула Милка, клацая по клавишам длиннющими ногтями. (Я б не смогла с таким маникюром печатать; поопасалась бы и устройство сломать и маникюр. А Милка ничего, никаких неудобств не испытывает!)

Она задумалась на секунду, потом по-лисьи прищурилась, что означало – у «нового» никаких шансов!

– Нет, я простила бы ему и этот чудовищный дизайн, говорящий о полном отсутствии вкуса, и электромиксер, который в посудомоечной машине постирал… И даже носки количеством три штуки – не пары, а штуки, причём разного цвета! – которые он у меня забыл. Но то, что вымыл голову моим средством для снятия макияжа – это перебор, согласись? Как врач диагностирую кретинизм. Неизлечимо!

– Неужели так серьёзно? – усомнилась я. – Может, простая рассеянность?

– Серьёзней некуда! Флакон, говорит, похож на его любимый шампунь! А прочесть, что на нём написано, не судьба?

– Да… уж!

– В конце-концов современный образованный мужчина – или же претендующий на звание современного образованного! – должен уметь читать по-японски!

– Боюсь показаться несовременной, – хмыкнула я, – но в японском тоже не сильна.

– Тонечка, – Милка бросила на меня снисходительный взгляд. – Речь ведь не о светской беседе, а о паре слов. Хлоргексидин – он и по-русски, и по-французски, и по-японски хлоргексидин! А мужская красота – ещё не повод для отсутствия мозгов у её обладателя, – вздохнула. – Что до тебя, уверена, ты, не перепутала бы! Даже при полном равнодушии к косметике и незнании японского языка.

Она подвинула ноутбук так, чтобы нам обеим видеть изображение.

– Вот смотри, – развернула окошко видеоролика на полный экран. Зарубежная певица с неплохими, надо признать, вокальными данными исполняла новейший сингл на непонятном языке – каком-то европейском; но не на японском, точно. Костюм певицы, состоящий из хитроумно держащихся на ней цветных тесёмочек, заслуживал отдельного обсуждения, но не костюм – что вообще-то странно! – и не голос, и, конечно, не мелодия привлекли Милкино внимание.

Танец! Резковатые, хаотичные на первый (и второй тоже!) взгляд движения, не походили на привычные взору элементы традиционных эстрадных подтанцовок. Однако они вполне гармонировали с музыкой; певица демонстрировала отличное владение телом и чувство ритма.

– Необычно, правда?

– Ну-у… – я пожала плечами. – Каждый ведь старается самовыразиться. Как может. А кто это?

– А, не знаю, – махнула рукой Милка. – Но ты смотри, как танцует!

– И что? Вроде, неплохо.

– Неплохо? Не-пло-хо?!! Знаешь, что она исполняет?! Ритуал вызова духов шаманом индейского племени кайючи!!

– Ага! Конечно! – я поудобнее устроилась на коврике – полотенце и перевела взгляд на небо. Гроза приблизилась. Громыхало уже ощутимо сильнее, потянуло прохладным ветром с запахом озона.

Отдыхающие почти все разбрелись по домикам. Не столько из-за грозы, сколько из-за сигнала – хи-хи! – к обеду. (Сколько можно есть, а? Недавно ж пусть без изысков, но вполне обильно отдыхающих покормили!) На пляже остались мы вдвоём, да ещё парочка отчаянных купальщиков.

– Почему, думаешь, она первое место заняла в международном конкурсе?! – не унималась Милка. – Это ж чёрная магия в чистом виде!

– Поменьше мистики, дорогая! И веры в фантастику. Мир прагматичен, – я покачала головой. – Первое место! Ну и что удивительного? Просто певица чем-то более остальных понравилась председателю жюри.

– Да нет же!..

Слова Милки заглушил заставивший нас обеих подпрыгнуть от неожиданности пушечный раскат грома.

И он совпал с завершением музыкального номера. Певица там, у себя в зарубежье, воздев руки, напоследок что-то крикнула в небо и замерла.

Милка потрясла головой, похлопала ладонями по ушам.

– Ау-у-у-у! – я проверила, не оглохла ли полностью. Вроде, нет. Хотя тишина вокруг после такого залпа царила прямо-таки ватная.

– Пожалуй, пора собираться, – подняла полотенце, тщательно стряхнула с него мелкий песок. – Пойдём?

– Тонь? – наткнулась на остановившийся настороженный взгляд подруги. – Ты видишь то же, что и я? В смысле… вокруг.

Я огляделась. Озеро, берег, лес, – всё как обычно, как сегодня, вчера, позавчера… Вот только коттеджей нет. И людей нет. Пансионат исчез со всеми обитателями, домами, площадками для игр и прочего. Вокруг царила нетронутая природа, не осчастливленная и малейшим присутствием человека. Не считая нас.

А! Озеро, вообще-то, изменилось. Стало шире, синее. Лес на дальнем берегу – темнее и гуще. И никаких следов цивилизации, кроме Милкиного ноутбука, который, кстати (или совсем некстати?), замолчал и погас.

– Боги! – простонала Милка. – Неужели нас опять куда-то почему-то занесло? В какое-то время или измерение. Всё из-за шаманки этой! Не надо было её слушать! – подруга резко закрыла крышку ноутбука. – Вот тебе и прагматизм жизни!

Я промолчала. А что говорить? Хотя ведь всему можно найти вполне научное объяснение. И никакой мистики! И виртуальная певица, конечно, ни причём.

Но для начала отыскать цивилизацию. Или хотя бы следы оной. Разобраться. А потом решать, что дальше? И не паниковать. Может, не так всё и серьёзно. И не так страшно.

Самое пикантное, что из одежды у нас остались только купальные сарафанчики. Мы с Милкой купили одинаковые модели сплошных купальников, потому что особенно модные в этом сезоне бикини смотрелись бы более чем нелепо, что на Милке с её худобой узницы концлагеря, что на моей фигуре слонопотамских габаритов. У меня, правда, ещё полотенце осталось, а у подруги – пляжная блуза из тончайшего прозрачного шифона. И всё. От нашего коттеджа до озера – пара десятков метров. Чего, спрашивается, наряжаться? Мы не рассчитывали отправляться в путешествие!