Говорит она: - Камень этот, мне подаренный, призван отметить

  Избавление земли от потопа. Насыщайтесь же, боги, дарами,

  Вы достойны их, только Эллиля от людских даров отгоняйте.

  Это он один самолично истребление людям назначил.

  Также Эа, мой покровитель, обратился к Эллилю с укором.

  - Ты напрасно потоп устроил, ты устроил его, не подумав.

  На виноватых и правых напрасно возложил ты равную кару.

  Раз людей появился излишек, напустил бы львов на них хищных,

  Или отдал волкам бы в пищу, или б Эрру [27] призвал на помощь.

  А теперь покажи Утнапишти и жене его место для жизни.

  Подошел виновник потопа. Я на судне скрывался от страха.

  Но меня он на землю вывел, со словами ко мне обратился:

  - Человеком ты был, Утнапишти, а отныне богам ты подобен.

  И отныне твое жилище - устье рек. И нет тебе смерти.

  Так я здесь оказался средь бездны наравне с моею женою.

  Так, за муки и послушанье награжден нескончаемой жизнью.

  Вдруг заснул Гильгамеш, и речи окончания он не услышал.

  Сон дохнул на него необычный, буре песчаной подобный.

  Говорит жена Утнапишти: - Разбуди человека для жизни.

  Пусть на родину он возвратится той знакомой ему дорогой.

  Покачал головой Утнапишти. - Не спеши. Пускай отоспится.

  А пока напеки ему хлеба и на ложе поставь караваи.

  На стене же ножом зарубки не забудь отмечать дневные.

  Миновал семь дней, от которых на стене зарубки остались.

  А когда Гильгамеш пробудился, от него Утнапишти услышал:

  - Овладела смерть моей плотью, ибо не было сновидений.

  - След усталости - сон твой долгий, - Утнапишти его успокоил.

  Посмотри, что сделалось с хлебом, для тебя испеченным женою,

  Для еды он теперь непригоден. но ты жив. К ручью отправляйся,

  Смой смертельного сна остатки, замени свое одеянье.

  Впрочем, вот челнок показался. Уршанаби тебе поможет.

  И когда Гильгамеш удалился, говорила жена Утнапишти:

  - Зачерствел мой хлеб. Человеку что же дать теперь мне в дорогу?

  - У кого беспокойное сердце, - отвечает жене Утнапишти,

  Тот житейской не знает заботы, человек этот сыт не хлебом,

  А своим дерзновеньем безумным. И взамен зачерствевшего хлеба

  Беспокойному мужу открою я свое сокровенное слово.

  Ключевою водою умылся Гильгамеш и сменил одежды.

  Стало тело его прекрасно, но печаль о лица не сходила.

  В челнок Гильгамеш опустился, рядом став с Уршанаби,