У нас нет возможности сбежать из этого места. Как ты думаешь, сколько времени пройдет, прежде чем здесь появится больше полиции? »

  «Не раньше, чем мы уйдем. Садись в этот самолет! " Я зарычал на него.

  Карлос тупо посмотрел на меня.

  "Черт!" Я выругался на него. «Если ты будешь стоять там как идиот, мы никогда не выберемся отсюда! Теперь двигайся! »

  Я забрался на крыло и сел в кресло пилота. Карлос последовал за мной, захлопнув дверь кабины и уселся на сиденье.

  Я включил верхний свет в кабине и быстро просмотрел панель. Не было времени проходить полный контрольный список. Я мог только надеяться, что Хобарт был прав, когда сказал, что самолет готов к взлету, и я молился, чтобы ни один из выстрелов, произведенных полицией, не поразил жизненно важную часть самолета.

  Почти автоматически моя рука потухла, включил главный выключатель, включились автоматические выключатели турбонагнетателя, турбо выключатели. Я включил магнето и электрические топливные насосы, затем прижал дроссели примерно на полдюйма и толкнул рычаги топливной смеси на полную мощность. Начали регистрироваться расходомеры топлива. Вернемся к отключению холостого хода. Я включил левый переключатель стартера и услышал воющий, нарастающий крик стартера.

  Левый винт качнулся один, два раза, а затем остановился с треском. Смесь снова до полного насыщения. Я завел правый двигатель.

  Нет времени проверять все приборы. Времени хватило только на то, чтобы сдвинуть лифты, элероны и руль направления, пока я подавал мощность на сдвоенные двигатели и выруливал самолет на взлетно-посадочную полосу, свернув на нее, пытаясь выровняться с его нечеткими очертаниями в темноте. Я выключил свет в салоне и включил посадочные огни. Я установил четвертные закрылки, а затем мои руки взялись за сдвоенные дроссели, плавно толкая их вперед, пока они не достигли упора. Большой Лайкомингс с турбонаддувом заревел, когда самолет начал двигаться по полосе все быстрее и быстрее.

  Когда указатель скорости достиг восьмидесяти миль в час, я потянул назад штурвал тарана. Нос приподнялся, стук главной передачи по ухабистой грязной полосе прекратился. Я выключил свет. Мы были в воздухе.

  Оставшуюся часть подъема я проделал в полной темноте, поднял рычаг переключения передач, услышал вой, а затем тяжелые удары главной передачи, втягивающейся в колесные арки. На скорости сто двадцать миль в час я балансировал самолет, чтобы поддерживать постоянную скорость набора высоты.

  По той же причине, по которой я выключал посадочные огни, как только выехал на землю, я не включил красный и зеленый ходовые огни или вращающийся проблесковый маячок. Я хотел, чтобы никто на земле не видел самолет. Мы летели в полной темноте, чертовски незаконно, и только слабое синее пламя из наших выхлопных газов выдавало нашу позицию, и, когда я уменьшил мощность набора высоты, даже они исчезли.

  На высоте тысяча восемьсот футов я повернул самолет на северо-запад, держа горы справа от себя. Я повернулся к Карлосу. «Посмотрите в отделение для карт. Посмотри, есть ли там у Хобарта его карты.

  Ортега вытащил стопку карт WAC.

  «Хорошо», - сказал я. «А теперь, если ты скажешь мне, куда мы идем, я постараюсь нас туда доставить».

  ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

  Было уже светло, когда я уменьшил мощность и спустился по горам к коричневым голым холмам где-то в районе, ограниченном Дуранго, Торрином и Матаморосом. Мы летели на высоте менее пятисот футов, а Ортега выглядывал из окна правого борта и давал мне указания.

  Я приземлился на полосе к северу от изолированного ранчо. В конце полосы была только деревянная хижина. Я подрулил к нему большого близнеца ацтеков и заглушил двигатели.

  Нам навстречу вышел мексиканец с угрюмым лицом в поношенных брюках чинос. Он не разговаривал с нами, когда начал обслуживать самолет, доливать баки и проверять масло.

  Мы все вышли из самолета. Я разложил аэрокарты в разрезе на крыле самолета, и Карлос нарисовал мне маршрут, по которому я должен был следовать, отметив точку, где мы должны были прокрасться через границу в Штаты.

  «Вот где мы пересекаемся», - сказал он, указывая на место на реке Рио-Браво к югу от техасского железнодорожного города Сьерра-Бланка. «Начиная отсюда, - он снова указал на место более чем в сотне миль внутри Мексики, - вам придется лететь как можно ниже». Вы пересекаете реку на высоте не выше верхушек деревьев, сразу делаете поворот, чтобы обогнуть Сьерра-Бланку на север, а затем, в этом месте, направляться на северо-восток ».

  "А оттуда?"

  Карлос выпрямился. «Оттуда я буду направлять тебя снова. Помните, минимальная высота, пока мы не перейдем границу ».

  Я сложил диаграммы и сложил их в том порядке, в котором я их использовал. Мексиканец закончил заправку самолета топливом. Дорис вернулась со Сьюзен и стариком. Они поднялись на борт самолета, Сьюзен не обращала на меня внимания, как будто меня не существовало, Дитрих шагал как человек в трансе. Карлос вошел вслед за мной.

  Он закрыл, запер дверь и пристегнул ремень безопасности. Я посидел там мгновение, потирая

  волдыри на подбородке, глаза устали от бессонницы, болит правая рука.

  "Пойдем?" - настаивал Ортега.

  Я кивнул и запустил двигатели. Я развернул большого ацтека по ветру и подал энергию, пока мы неслись по грязному полю и взлетали в четкое голубое мексиканское небо.

  Перелет из Торреон-Дуранго в Рио-Браво занимает несколько часов. У меня было много времени подумать, и смутные идеи, которые начали формироваться в моей голове накануне вечером, - дикие, почти невозможные мысли - начали кристаллизоваться в жесткое подозрение, которое становилось все более и более твердым с каждой минутой.