Джо тоже вовсю трудился, и это приносило ему удовольствие. Его глаза горели даже от такого скучного дела, как выбор посудомоечной машины, которой в кафе никогда раньше не было.

Когда косметическая отделка была на стадии завершения, мы выбрали теплый солнечный день и отправились на один из самых крупных «блошиных» рынков в Париже и мой самый любимый Сент-Уан. Там можно прикупить самые необычные вещи от антиквариата до современных изделий. От посещения этого места у меня всегда по коже бегут мурашки, так сильно оно на меня воздействует. Неудивительно, так как на рынке всегда много народу, особенно туристов. Сент-Уан как музей, экспонаты которого продаются. И цены там абсолютно разнятся, но мы то знаем, что к концу рабочего дня продавцы с радостью скидывают несколько евро, лишь бы продать. Только, к сожалению, к концу дня самый интересный товар уже уходит.

Шагая по павильонам рынка, я с особым интересом разглядывала многочисленные вещи. Почти все они пахли историей, каждая вещь ранее кому-то принадлежала, бережно храня секреты своего хозяина.

– Хочу эти шторы, – тихо проговорила я и направилась в дальний угол одного из павильонов. – Посмотри на них.

Джо приблизился ко мне и тоже взял в руки изумрудную материю.

– Мы повесим их на окна возле дверей. Я не видела раньше ничего прекраснее. – Я смотрела на шторы влюбленными глазами, все больше погружаясь в их неповторимый цвет.

– Если ты так хочешь, то я не против. Вот только окна у нас два, а штора одна.

– Зато она очень широкая и я смогу разделить ее пополам. Не зря же у меня годами в шкафу пылится швейная машинка. – Сказала я Джо и жестом руки позвала продавца.

Продавцом данного павильона оказалась высокая женщины, с короткой пепельной стрижкой и накрашенными, красной помадой, губами. Серый брючный костюм удачно подчеркивал ее стройность, а тонкая нитка жемчуга изящно украшала тонкую шею. Сразу видно, что она прирожденная француженка. Поскольку вы никогда не сможете точно определить возраст настоящей парижанки. Ей может быть и тридцать и пятьдесят.

– Добрый день, не подскажите нам ширину данной шторы. – Спросила я, все еще не выпуская из рук драгоценную материю.

– Около шести метров, – ровным певучим голосом ответила женщина. – Их было несколько, но до нас дошла одна, во времена немецкой оккупации эти шторы украшали квартиру Анри Филипп Петена, который в то время возглавлял коллаборационистское правительство Франции.

– Она, наверное, стоит безумных денег.

– Как раз наоборот, если бы мы имели весь комплект, то цена была бы достаточно высока, а так я не стану назначать за нее дорогую цену.

– Мы возьмем ее, она отлично украсит наше кафе. – Ни минуты не сомневаясь, сказала я продавцу.

– Интересно, чьим будет следующий предмет, который мы приобретем? Наше кафе потихоньку начинает приобретать мотивы Второй мировой войны. – Шутя, сказал Джо, когда мы покинули павильон, с объемным красным пакетом.

– Это всего лишь кусок материи, обычная ткань. Война длилась несколько лет, и многие вещи с той поры уцелели. Взять посуду из кафе, явно некоторые ложки находятся там с сороковых годов, это ни о чем не говорит.

– То ли дело наша барная стойка. – Сказав это, Джо как-то странно посмотрел на меня.

– От этой стойки у меня мурашки бегут, она сбивает мои мысли, отвлекает. Как только представлю, всю семью, которая в ней умещалась, становится жутко.

Какое-то время мы думали заменить барную стойку новой, без слез, горя и страха. Но, почему то решили все же оставить, поскольку она спасла целую семью.

Некоторые павильоны мы проходили мимо, тщательно отыскивая посуду, столы и стулья, но все, что нам попадалось не очень подходило. К вечеру я и Джо совсем вымотались, но наши старания были вознаграждены. Мы приобрели два почти новых набора столовых приборов, в одном из которых почетное место занимал устречный нож, что являлось большой редкостью для набора. Обычно столовые приборы приходится приобретать по отдельности, тем самым стараясь собрать полный комплект. Как можно было распрощаться с такой редкой вещью, я старалась не думать. Возможно, у кого-то с этим набором связывались плохие воспоминания, а теперь и вовсе, у него нет хозяев.

Заплатив необходимую сумму за столовые приборы, мы с Джо решили немного передохнуть в кафе, тем более что целый день ничего не ели. До закрытия рынка еще оставалось время, и мы отчаянно надеялись успеть выбрать мебель. В ожидании заказа, мы на пару озирались по сторонам, «блошиные» рынки это всегда необычно и интересно, а все его посетители чувствуют себя будто в Лувре. Та же сила, мощь и колорит.

Роллы с зеленым чаем нам принесли довольно быстро. Во всех кафе, расположенных на подобных рынках, присутствовало быстрое обслуживание. Что не удивительно, ведь посетители павильонов приходят сюда распрощаться со своими деньгами, а не есть.

Роллы пахли восхитительно, я взяла себе с нутом и паприкой, а Джо с форелью и сыром Филадельфия. Этот ролл являлся его неотъемлемым фаворитом. На протяжении многих лет, он его ест довольно часто и он нисколько ему не надоел. Я же всегда стараюсь заказать что-то новое. Мне скучно питаться одним и тем же. В мире столько разнообразных блюд, что жизни не хватит их всех опробовать. Я же намерена успеть.

Горячий чай терпко обжигал горло, и почему в кофейнях всегда приносят настолько горячие напитки? В итоге мой ролл уже съеден, а из стакана не убыло ни глоточка. С явным не довольством я подзываю к себе официанта и заказываю дополнительно круассан с шоколадом.

– Если бы я не знал тебя настолько хорошо, то мог бы предположить, что ты чем-то не довольна, – заметил Джо. – Но мне можешь признать, что не вовремя остывший чай это прекрасная возможность отведать потрясающий круассан.

– Ты знаешь, что я никогда не пью чай просто так. Просто так я могу попить воды, но не чай же, его мне необходимо заедать. – Ответила я и откусила огромный кусок от своего заказа. Вот круассаны можно есть бесконечно, не встречала такого человека, который бы их не любил. На первый взгляд они все одинаковые, но каждый раз разные. Ими я люблю наслаждаться, погружаясь в спокойную атмосферу и если бы мне необходимо было назвать несколько слов, с которыми я олицетворяю свою жизнь, слово «круассан» определенно бы было в списке. Мне повезло жить в Париже, где его можно купить буквально на каждом углу.

– Просто тебе повезло с фигурой, даже не представляю, если бы ты была склонна к полноте. Лилия при всем твоем аппетите, ты бы была размером с этот дом. – Рассмеялся Джо, он всегда меня подкалывает по этому поводу и намекает, что в моем роду не обошлось без ведьм.

В очередной раз, шутливо закатив глаза, я, на миг, пыталась вспомнить свою родословную и понять, почему дальше бабушки в нашей семье не сохранились никакие данные. И почему она так старательно скрывала свое прошлое, никогда не рассказывая ни о своих родителях, ни о себе? После минутных раздумий я доела свой круассан, запивая его, в меру остывшим чаем, и поторопив Джо, встала из-за стола.

Следующие два часа мы бродили по оставшимся павильонам, выбирая стулья и столы. И полностью определившись, мы заплатили за них сущие гроши и, оформив на завтра доставку, счастливые отправились домой. В итоге, самой дорогой вещью, приобретенной нами сегодня, оказался набор столовых приборов с редкими дополнениями в виде десертных вилок, вилок для морепродуктов, ножей для масла и рыбы.

***

На следующий день в кафе я расставляла столики со стульями, начистила кухню, разложила по своим местам столовые приборы и посуду, и взяла себе на заметку докупить тарелок. Чашек же должно хватить с лихвой. Про бумажные салфетки я напрочь позабыла, что ж, купить их можно и позже. Все равно список дел медленно уменьшается.

Джо сегодня поехал подавать последние документы, а на обратном пути планировал встретиться с некоторыми поставщиками. Мы еще не до конца решили, как станем приобретать продукты. Я люблю рынки, где можно самому все потрогать, понюхать, выбрать самое лучшее. На рынках всегда жизненно и энергично и продукты там гораздо вкуснее магазинных. Джо уверяет меня, что у большинства поставщиков продукты не уступают по качеству рыночным и у них всегда все свежее.