Убедившись, что на преодоление кручи у нас уходит не больше двадцати секунд, я решил, что лучшего результата нам за короткий срок не достичь. Нет времени тренироваться снова и снова, мы быстрее вымотаемся, чем сумеем прилично ускорить восхождение.

Оттягивать неизбежное дальше нет смысла. Мы сделали все, что могли сделать.

Пора заняться тем, ради чего сюда заявились.

Сжимая зажженные факелы, мы направились к зловещему зеву логова афторр-тсурра. Два смехотворных создания, намеревающиеся сразить чудовище не силой и оружием, а знанием.

И несусветной наглостью.

Углубившись на пару десятков шагов, я, осматривая сглаженные изломы камней, что выпирали на стенах, задумчиво прошептал:

– Интересно, как он это выкопал? Тут ведь сплошная скала везде.

– А у него точно есть добро ценное? – невпопад ответил Бяка.

– Должно быть, – уверенно выдал я, хотя ни малейшей уверенности не ощущал. – Он ведь к себе добычу стаскивает. Представь, если ему попался рыцарь. Он ведь не станет жрать его с доспехом и оружием.

– Как это не станет? Он что, попросит рыцаря раздеться, а потом съест? – удивился Бяка.

– Необязательно. Может пожевать немного и выплюнуть то, что несъедобное. И будет оно потом валяться в углу пещеры.

– Здорово! И доспехи и оружие мы себе забе… То есть они нашими станут. Зачем им по углам валяться. Жаль, что помятые, но, может, кузнец починит. А не починит, продадим на металл. Металл в доспехах хороший должен быть. Но, Гед, откуда здесь рыцарю взяться?

– Как это откуда? Это ведь Лихолесье. Сюда хотят попасть многие сильные воины, ведь здесь для них раздолье. Очень много дорогих вещей можно добыть, если умеешь хорошо сражаться. Посмотри на наших охотников. Не видел, чтобы они бедствовали. А ведь им до настоящих воинов очень далеко.

– Да, они не воины, – признал Бяка. – Вот Мелконог хороший воин. Но я не уверен, что он богатый. Говорят, он портянки никогда не меняет.

– Может, он в них и прячет свое великое богатство, – предположил я, заставив глаза спутника алчно вспыхнуть. – И вообще, ему до рыцаря далеко. Есть такие воины, которые в одиночку могут всю факторию разнести.

– А ты таких видел? – заинтересовался Бяка.

– Нет, – ответил я.

– Я думаю, что ты их тут и не увидишь.

– Это почему не увижу?

– Потому что им нечего у нас делать. Не хотят они оставлять свои богатства в таких логовах. Сильным воинам на юге хорошо платят те, кому нужны воины. Зачем им рисковать здесь, в Лихолесье? На юге денег больше, а опасностей меньше. А самые сильные воины – это, говорят, аристократы в империи. Но им до Лихолесья тем более дела нет. Они заняты тем, что друг с другом дерутся. Или еще с кем-нибудь. Они все время дерутся, все так говорят. И вообще, аристократов на север не пускают. Договор какой-то есть, политический. Северные земли принадлежат людям севера. Слышал, что южане все равно как-то лезут. Но их мало, их здесь никогда не видели.

– Неужели здесь вообще рыцари не появляются? – нахмурился я, заметив, что с каждым шагом уклон увеличивается.

– Не слышал про такое, – ответил Бяка. – Чтобы добывать специи, есть фактории. Может, у факторий и нет рыцарей, зато они дешево добывают много специй. Купцам это выгодно. Говорят, сильные воины южан иногда высаживаются на ледяных побережьях. Это далеко на севере и далеко от нас. Побережья, где вода соленая, а лодки нужны очень большие и крепкие. Там южане быстро хватают то, что успеют, и уплывают. Простой способ добычи получается. Не знаю, правда ли это.

– А что там такого ценного, что хватать надо? – спросил я, поджигая новый факел от почти погасшего старого.

– Это я тоже не знаю. Всякое говорят. На севере везде много разного. Даже лес у нас такой, какого нет в других местах. Лучшая древесина. Но, конечно, лес стоит недорого. Воины приходят не за бревнами. Дорогие специи, древние вещи, заготовки для артефактов, трофеи Хаоса. Всякое. Здесь тоже такое можно найти, но не везде можно быстро уплыть на лодках. Где нормальные берега, там по Красноводке и по Черноводке давно еще все обыскали. Не осталось дорогого. А если уходить далеко от реки, потом можно не успеть убежать назад.

За очередным поворотом проблески от метки слились, образовав громадное пятно.

– Стоп разговоры, – прошептал я. – Чудище рядом.

Бяка, поджигая новый факел, старый отбросил в сторону. И тут случилось неожиданное и страшное. Пол подземелья при ударе деревяшки дернулся на значительном участке, после чего с омерзительным шуршанием рванул прочь, противно при этом запищав. И направлялся он чуть ли не прямиком на меня.

Тело сработало без подсказок от опешившего разума. Взмах руки, еще более омерзительный хруст – и кошмарное создание извернулось, забилось в агонии, разбрызгивая черные внутренности из панциря, пробитого лезвием разделенного ари.

Бяка при всех этих событиях шарахнулся в сторону и невероятным образом сумел заорать практически беззвучно.

Я, уставившись на извивающегося уродца и одновременно прогоняя из поля зрения информацию от ПОРЯДКА, так же почти безмолвно ухитрился рявкнуть:

– Стоять! Все нормально!

– Н-н-н-ничего н-н-н-не нормально, – сильно заикаясь, возразил упырь.

– Сказано тебе, успокойся. Это стивверрс, он безобидный.

– К-конечно, б-б-безобидный. Т-т-ты же его у-у-убил.

– Да он и живой никого не тронет. Это не хищник, это даже не падальщик, это хуже. Он и побежал только потому, что ты по нему факелом попал. Это вроде чика тварь, только не чик. Ни ты, ни я ему не интересны.

Упырь с сомнением уставился на затихающего стивверрса. Тот походил на мокрицу размером почти со среднюю собаку. Лапки длинные, паучьи, с загребущими лопаточками на концах, из-под выступа уродливой головы свисают жгуты тонких щупальцев, похожие на крупных дождевых червей. Лезвие ари рассекло панцирь посредине, но не до конца. У меня не хватило силы раскроить уродца на две части, хитин у него крепкий.

– Так ты говоришь, это стивверрс? – неожиданно деловым тоном поинтересовался Бяка.

– Да. Он полностью безобидный, я это точно знаю.

– А ты не обидишься, если я кипяток вылью?

– Что?! – чуть не подпрыгнул я. – Не вздумай хоть каплю пролить!

– А куда тогда желчь девать? – удивленным голосом спросил Бяка.

– Какую желчь?

– Вот его. – Упырь указал на притихшую тварь.

– Какая желчь?! Да что с тобой, Бяка?!

– Со мной все хорошо. Желчь собрать надо, пока тушка свежая. Желчь у него в мокром мешочке, надо во что-то такие мешочки складывать. Потом высушим мешочек на солнце, и котелок освободится.