— Мы будем летать со светлячками, — многозначно произнесла Лавгуд и раскрыла тонкие руки, откидывая голову назад. Джиневра повторяла за ней. Она закрыла глаза, продолжая медленно кружиться. В тот момент все её тревоги ушли, а тело наполнилось лёгкостью и покоем. Но тёплые ладони остановили её, а невесомые губы Полумны поймали вдох удивления. Осторожное прикосновение — мягкое и неторопливое. Она была выше Джинни и склонялась к ней. Страсти не было, скорее интерес и желание испытать неведомые чувства. Ловкие языки закружили кончиками друг за другом, вызывая внутри что-то вроде щекотки. Их неопытность и ещё почти детская невинность, добавляли волшебства этому моменту.
Это стало одним из самых светлых воспоминаний Джинни.
*
Том Реддл без зазрения совести пользовался своими внешними данными, однако не жаркое удовлетворение плоти влекло его сильнее всего. Но если было необходимо, он использовал, как и сейчас, людей вокруг себя для достижения поставленных целей.
Женщины…
Они горели и тянулись к нему, не подозревая, сколь опасен и ужасен объект их вожделения. Том принимал их ласки и восторженные стоны, не заботясь об удовлетворении своих любовниц, которых могло быть гораздо больше, если бы он только захотел. И целовать кого-то в губы Реддл считал ненужным проявлением чувств. Будущий Тёмный Лорд воспринимал поцелуй, как главный показатель зависимости и эмоциональной привязанности. А это было тем, чего он больше всего опасался. До определенного момента…
Он не знал имени той женщины. Она была одной из его многочисленных жертв, но первой, кто упрямо смотрел в глаза своему палачу. В её красивых, тёмных глазах не было привычного для него ужаса, только решимость и принятие неизбежной участи.
Последним желанием женщины, идущей на смерть, был поцелуй. И Том подарил ей его…
Тогда впервые его действия не несли ни насилия, ни желания подчинить, он поглощал последние вдохи своей жертвы губами, языком, испытывая удивительное смешение превосходства и трепета.
Теперь Волан-де-Морт воплотил угрозы рыжеволосой девчонке в жизнь, окончательно
загубив её надежды на освобождение. Он подвёл её к самому краю пропасти зависимости и агонии. Квинтэссенцией этого безумия и стал поцелуй Тёмного Лорда…
Вопреки ожиданию боли, ощущалась лишь прохлада гладких, тонких губ, которые не напирали, а просто завлекали в свой фантастический танец. Неторопливые движения языка заставляют раствориться в неожиданном ощущении.
«Он погубит меня…»
У Джиневры не осталось сил для борьбы, она уже поняла, что всё равно проиграет. Лорд не отпускал её, тяжело придавливая весом своего тела, методично лишая воли, стремлений и рассудка. Этот поцелуй нёс лишь гибель, муки ада для женской души… И не существовало от него спасения. И она ответила. Со всей силой своего отчаяния и пыла. Её язык скользил по его зубам, и острые края почти ранили его. Джинни жадно впитывала в себя эту тьму и влагу, ощущая падение в омут ненавистной страсти. Её голова чуть приподнялась с громким выдохом, сильнее прижимаясь губами, а ноги обхватили крепче тело волшебника. Их глаза были по-прежнему открыты, но картинка стала размыта. Джинни видела лишь кровь и чернила, не замечая дорожек своих слёз.
Танец нарушился, вновь превращаясь в борьбу вожделения… Глубоко и мокро. Он словно наполнил её собой до краёв…
Тёмный Лорд отстранился более резко, чем рассчитывал. Ответ этой девчонки отвлёк от первоначальной цели, порождая сильное напряжение и желание продолжить… Его глубокие выдохи поглощались девушкой. А их глаза продолжали немую борьбу. С грацией хищника он сел на корточки, поднимая её таз, при этом одну ногу Джин он задрал на своё костлявое плечо. Запястья девушки вновь спеленало магией. Движения бёдер были яростны и требовательны. Ногти левой руки Лорда прошлись по нежной коже девичьего живота, оставляя кровоточащие царапины. Джиневра вскрикнула от боли и выгнулась от мощных толчков, не щадящих её лона. Распятые руки девушки были напряжены, на тонких кистях проступили сухожилия, пышная грудь содрогалась под напором яростных проникновений, а раны на животе немилосердно щипало.
Финал их единения не заставил себя долго ждать. Кульминация стала слишком яркой и головокружительной, лишая остатков воли и слов. Джинни не могла даже вспомнить спасительные слова молитвы, но ощущала взрывы Волан-де-Морта внутри себя. Тёмный Лорд задрал голову назад, и сильная дрожь пронзила его тело, посылая волны магии вокруг Тёмного Лорда.
Оба громко поглощали кислород, охваченные истомой, только её веки смогли наконец сомкнуться. Однако чуть позже холодные пальцы больно сжали огненные локоны, а влажное дыхание опалило шею девушки.
— Это останется в тебе… навсегда, — с этими словами он вновь толкнулся вперёд, заставляя её громко вскрикнуть. — Как бы ты не пыталась очистить себя, оно будет убивать твою веру и ничтожные попытки противостоять мне.
Джиневра открыла глаза и молча уставилась в темноту, слушая его хриплый шёпот. Даже крупицы её истерзанного разума теперь дрожали в страхе вместе с телом. Он отметил её своим семенем и магией. Спасения больше не было…
Она продолжала лежать неподвижно даже после того, как Лорд покинул её. Низ живота чуть заныл тупой болью, а грудь болезненно напряглась. Джин мысленно поблагодарила Бога за мучения, что он даровал женщинам. У неё начиналась менструация.
*
Любовь способна противостоять даже самой тёмной магии. Так утверждал покойный Альбус Дамблдор, который с мольбой в потухших глазах просил его об избавлении. Северус Снейп сидел в теперь уже своём кабинете директора школы. Пустое помещение, утратившее теплоту, стало таким же неприметным и холодным, как и он сам. Снейп мало спал, а вкус еды для него притупился, как, впрочем, и ощущение самой жизни.
Древний фолиант в кожаном переплёте лежал на большом столе. Он пытался отвлечь себя поисками ответов на вопросы. Например, когда, наконец, избавление коснётся и его…
В памяти возникли сцены пыток девчонки Уизли. Кажется, её реакция на «Круциатус» озадачила великого, тёмного волшебника. После той истории с дневником она стала более сильной и чудной. Даже он — мастер зелий и окклюменции, — не смог сразу вскрыть её черепушку.
Интересно, что она уже успела поведать Тёмному Лорду?.. А ещё: продолжает ли он применять к ней свои пыточные заклинания? Снейп склонился над пожелтевшими страницами, на минуту позволив себе развить эту нелепую теорию. Могла ли их связь через крестраж наложить отпечаток на эту роковую встречу? Девчонка назвала его по имени, не стыдясь своих больных иллюзий и… эмоциональной привязанности. Северус нахмурил тёмные брови. Сколь ужасающе звучало это понятие по отношению к Волан-де-Морту. Но так ли равнодушно этот волшебник воспринял его?
— Быть этого не может! — сам себе, с ядовитой усмешкой ответил Снейп, а тишину кабинета пронзил треск. Только сейчас Северус понял, что держал в своей руке перо и с силой сжимал его.
От Беллатрисы пока не было вестей. Возможно, её стоило бы поторопить, или Тёмный Лорд опять поручил ей что-то? Сову с письмом отправлять могло быть опасно, оставалось только запланировать встречу в библиотеке назавтра. Агатовые глаза наблюдали за уходящим солнцем. Ещё один день, полный ненависти и пустоты, когда же эта пороховая бочка, наконец, взорвётся?
*
Он вновь пришёл к ней, неся с собой тьму и боль. Ночью, когда на чёрном небе горели миллиарды звёзд. Он становился пунктуален в своих визитах, ожидая скорее узнать, что и кто явился к ней в кошмарах. Она молилась, чтобы он не приходил хотя бы в эту ночь, но алые глаза вновь пожирали её, а шаги босых ног приближали момент новых страданий для девушки. Джиневра сидела на кровати, накинув на плечи тонкое покрывало. Пришлось уговорить эльфийку вернуть ей лоскуты школьной рубашки, чтобы прикрыть ежемесячное кровотечение. Стыд пропитывал каждую пору, каждую клеточку её тела…
Сейчас Джини ощущала себя слабой, грязной и оттого очень уязвимой. Она готова была быстрее открыть своё сознание и всё ему показать, только бы он скорее покинул её. Во тьме ночи Лорд видел дрожащее девичье тело, и его тонкие губы растянулись в улыбке.
