Время словно остановилось.

Взгляд девушки встретился с тёмными глазами леди Лестрейндж.

Та с интересом и, казалось, с пониманием смотрела на Уизли, а потом грубо подняла на ноги поверженного Рональда Уизли. Женщина больно схватила его за волосы, поднимая ему раненое лицо, чтобы он мог смотреть на сестру. Парень взглянул на безжизненное тело девушки, которую любил, на друга, что лежал, не двигаясь, и, наконец, на младшую Уизли, которую не смог защитить… вернее, не пытался.

Рон пребывал в ступоре, парализованный ужасом. Его рот раскрылся в гортанном крике, а Джинни всё смотрела и смотрела на него с такой заботой и тёплотой, посылая лёгкую улыбку. Рука с палочкой поднялась, и окровавленные губы прошептали что-то… Волна магии накрыла тело Рона, а потом он, покачнувшись, упал замертво.

В это время Тёмный Лорд плавно подошёл к Мальчику-который-выжил. Он склонился над ним, обхватывая веером длинных пальцев тёплую шею. Волан-де-Морт, словно дементор, накрыл юношу тьмой своей магии, высасывая саму жизнь, которая посмела остаться после нерушимого заклинания убийства.

«Чёрный человек» из пророчества пал, а непреодолимое опустошение внутри лишь подтвердило подозрения Волан-де-Морта. Крестраж уничтожен, во имя великой цели — его полной победы.

Зелёные глаза резко открылись, в них засветились страх и паника. Кончик теперь уже бузиной палочки коснулся шрама на лбу.

— Прощай, Гарри Поттер.

Мягкое шипение и триумфальная улыбка — последнее, что увидел и услышал юноша. Избранный дёрнулся всем телом один раз, когда зелёная волна пробежала по его телу, и замер уже навсегда с остекленевшими глазами.

Лорд Волан-де-Морт грациозно расправил костлявые плечи. Откинул голову назад, вдыхая воздух, наполненный запахом крови и смерти. Волшебник с лёгкостью узнавал уже знакомый аромат, несущий для него сладость и напряжение. К этому привычному примешивалось новое ощущение — аура сильной магии, исходящая от девушки.

Они опять стоят друг напротив друга, скрестив взгляды. Не было никаких слов — только магия.

В её потемневших глазах отражался целый спектр чувств. Открыто, не стесняясь, адресованных лишь ему. Джиневра опять улыбнулась, не смотря на израненные губы, и отбросила палочку, как ненужную вещь. Она почувствовала дорожку своей крови, медленно стекающую по ноге, и чуть сжала бёдра. Огонь внизу нарастал… В оглушающей, мертвой тишине, среди трупов и разрушений, раздался мелодичный, девичий голос, который словно лаской ветерок огибал его бледное, могущественное тело.

— Здравствуй, мой дорогой Том…