Она мельком посмотрела в сторону трех гостевых комнат, которые успел разрушить Пятый при помощи своей взбесившейся духовной энергии. В стене красовались внушительные дыры, пропуская холодный воздух наступающей ночи.

Иерро Ннойторы действительно поражало. То, как он быстро восстанавливался, наращивая внутри себя силы и подкрепляя их безудержной яростью.

Когда он обрел способность говорить, то просто кричал во все горло, разрушая стены и высокие колонны. Трещины поползли по нерушимому зданию, словно невидимые твари, а все, кто остался в живых закрывали уши, проклиная день, когда Неллиель притащила его обезображенный полутруп.

Через пару дней, истошные вопли сменились отборной бранью, что даже Гриммджо несколько раз присвистнул от услышанного.

Джиругу насильно кормили и вливали припасенные средства для усиления регенерации. Единственные, кто мог терпеливо заботиться о нем, были ее верные братья фрассьоны, Пеше Гатише и Дондочакка Бирстанн.

Сама Неллиель ни разу не навестила спасенного арранкара. Не потому, что не хотела или боялась, а просто не знала зачем.

Зачем вообще спасла? Зачем не позволила свершиться столь желанному для этого засранца суициду? И зачем сумела вернуть себя, только прошептав его имя?

Девушка резко остановилась, с целью передышки, в которой совсем не нуждалась. Она точно знала, что скажет Ннойторе и как поступит дальше.

Но проклятое напряжение не отпускало. Наоборот, еще больше сдавливало изнутри, поражало сосуды и разрывало мышцы. До дрожи, до стихийного непослушания и едва выносимого ожидания встречи.

— Давай же, Нелл… — проговорила сама себе бывшая Третья.— Так или иначе, ты виновница.

Она продолжала придерживаться идеи открытого диалога, основанного на искренности. Пусть будет тяжело и странно, но у Ннойторы есть право знать о причинах столь вопиющего курьеза.

По-другому этот поступок никак нельзя было назвать.

Нелл подошла к высокой двери, за которой скрывалась смертоносная тишина и замерла с поднятым вверх кулаком, готовым тихо постучать.

«Вряд ли он обрадуется» — подумала девушка, инстинктивно поправив маску на своей голове. Она была полностью восстановлена, вплоть до последних зубов и кончиков рогов.

Пальцы отбросили прядь изумрудных волос за плечи, а грудь насытилась свежим воздухом. Тяжелый ключ с неохотой двигал механизм старого замка.

Джиругу пришлось закрыть и лишить максимально всех возможностей нанести самому себе вред. Но Третья прекрасно знала, что он никогда не прибегнет к открытому суициду от собственного орудия.

Ннойтора животное, которому важен только бой с сильным противником. До самой смерти, хруста костей и рек густой крови.

Ему нравилось убивать просто так, без логики и здравых суждений. Нравилось разгоняться на всю катушку, срубая головы Тересой, нравилось насмехаться над слабостью и беспомощностью врага.

Девушка заскрипела зубами, невольно вспомнив его подлый обман, лишивший ее духовной силы.

Она никогда не забудет его голос и ухмылку из самых глубин Ада, где сейчас обитал Айзен Соске.

Тяжелая дверь медленно раскрылась, давая гостье ничтожно мало времени для раздумий.

Нелл осторожно прошла вперед и закрыла за собой дверь, чтобы их не услышали. Как только раздался громкий щелчок, она позволила себе осмотреться.

В комнате было темно. Лишь полная луна освещала стены через стекла маленького окна с решеткой. Одна полупустая полка с книгами, небольшой диван в углу, проход в душевую и туалет.

Ничего необычного, только в соседних комнатах это все было истерзано до состояния пыли.

Самым примечательным оказалась кровать. Слишком широкая для одного и слишком вытянутая. Белые простыни и покрывало отталкивали тусклый свет, выделяя крупную тень, сидевшую возле подушки.

Пятый арранкар молча бил в пол лезвием Санта Тересы, выбивая одну единственную, и то, ругательную надпись.

«Сука»

Нелл прислонилась спиной к двери, закрыв глаза. Она знала, что ничего хорошего ее здесь не ждет. Ведь он прекрасно знал виновницу своего спасения.

И ждал все это время.

— Ты…— еле слышно признес Ннойтора и медленно встал, крепче сжав рукоять внушительного орудия.

На нем было простое белое кимоно с черным поясом, а на ногах светлые сандалии. Волосы отрасли еще сильнее, закрыв половину худого лица.

— Подлая сука, — воин приготовился атаковать, готовый к высвобождению силы. Его реяцу давило на плечи, вынуждая девушку слегка склониться от тяжести.

«Он дико силен и озлоблен» — Третья понимала и принимала эту ослепляющую ярость, но следовало сказать ему.

Не успокоить, но дать объяснения. Избавить от страданий, которыми он добровольно изводил себя. Она действительно унизила его и должна ответить за это.

Должна.

— Просто… позволь сказать. — медленно ответила девушка, выставив правую ладонь вперед.

Она не собиралась драться с ним. Меньше всего ей хотелось проливать кровь.

Ннойтора коротко хмыкнул и приблизился на три шага.

Только сейчас, девушка позволила себе детально рассмотреть его. Мало чем изменился. Та же ядовитая ухмылка, полный злобы взгляд и слишком высокий рост. Даже для нее.

Его худое тело обросло мясом за счет обильного питания и бездействия. Светлое кимоно не скрывало подробностей рельефа торса и плеч.

Против воли, Третья из Эспады ощутила стыдливый румянец, за то, что позволила своим глазам слишком многое, хотя ее не должны трогать подобные действия.

— Наконец изволила явиться, трусливая тварь. — Пятый слегка откинул голову назад, чувствуя прилив небывалой злости.

Подумать только, эта невозмутимая дрянь посмела заявиться спустя столько времени и решила, что он станет преспокойно слушать ее жалкие изливания.

К слову, он сразу отметил, что гребаная рогатая маска полностью восстановлена, а ее светлый наряд, похожий на простое платье с одним черным пятном, совсем не сочетался с образом, который он запомнил.

Тогда эта дура сверкала в оборванном тряпье, не стесняясь крутить задом перед малолетним ублюдком шинигами. Да и с передом это сучье отродье не заморачивалась.

Левая рука арранкара машинально сжалась в кулак.

«Только дай повод, сука. Пискни или выдохни слишком громко…»

— Я не собираюсь с тобой драться, но считаю, что тебе нужны объяснения. — равнодушным тоном проговорила Неллиель.

Она старалась сохранить невозмутимость, которую мастерски натренировала за счет собственного интеллекта.

— В жопу пустую болтовню…— он приподнял Санта Тересу и указал лезвием строго в ее горло. — Ты должна мне бой, сука.

— У меня не было права мешать тебе умереть, но мои… пробудившиеся силы решили иначе. — спокойно начала Нелл, расправив плечи.

Он не должен увидеть ее сомнения. Никогда!

Тишину вновь разорвал неприятный смешок.

— Ты еще Айзена приплети сюда или своего обожаемого Улькиорру, который подох в бою с рыжим недоноском!— крикнул в ответ Ннойтора.— Решила не изменять своим привычкам? Ты же всегда таскалась за мной, как дранная шавка! — в сквернословии ему не было равных.

— У этого есть вполне разумное объяснение. — проговорила Третья, медленно отходя в сторону дивана.

— Да?! И какое, бестолочь?! — резко спросил арранкар, провожая ее прицелом своего орудия.

Возникшая тишина слишком сильно сгущала воздух, не давала полноценно вдохнуть и била в барабанные перепонки.

Слишком долгие секунды растянулись в вечность, где обитало знакомое ей сожаление. Не пустое и мимолетное, а полное, граничащее с помутнением.

Ннойтора сделал один шаг вперед, намереваясь изрезать мерзавку на мелкие кусочки. Он давно утратил контроль и не пытался его вернуть.

Плевать на все. Главное заполучить ее окровавленную голову и натянуть на кулак зеленые волосы.

— Я никогда не унижала тебя, только мотивировала…— девушка запнулась, ощутив странную слабость. Все-таки реяцу Пятого было слишком токсично, как весь этот вынужденный разговор.