Обезличенность – свойство по значению прилагательного обезличенный; отсутствие индивидуальности, своеобразия.

Хотелось бы родиться раньше, скажем, в восьмидесятые-девяностые, и где-нибудь в Европе или США. Дело не в том, что я не патриот, а в том, что именно в это время прогресс попёр семимильными шагами по всему миру, именно тогда понятие "глобализация" стало символом слова "прогресс".

Шутка ли, расцвет производства автомобилей, прорыв в авиастроении, начало компьютерной эры… Безусловно, Советский Союз в этом принял активное участие, только есть существенный фактор, который не позволил бы мне насладиться вышеописанным в полной мере. Союза не стало в 1991 году, и настали тяжёлые времена для жителей всего пост-советского пространства. Я смог лишь стоять на обочине всего этого, помня первые денди, сегу, компьютер и прочие вещи, которые были атрибутами жизни подростков в те времена. Нам это пихали с голубых экранов, как данность, что везде и трава зеленее, чем вытоптанная парковка перед домом, да и солнце светит где-то там ярче.

Коридоры учебного корпуса института, в котором я учился с 2020 года, напоминали больше руины древней цивилизации. На стенах было множество портретов учёных прошлых лет, что серьёзно смотрели на студентов, не знающих, чего они хотят от жизни и зачем вообще они пошли в вуз технической направленности.

С пришествием интернета в широкие массы все решили, что теперь можно учиться из любого уголка мира, читать книги и производить другие полезные действия. Что же вышло на самом деле? А на самом деле люди обнажили все свои пороки, трафик сайтов с содержанием 18+ гораздо выше, чем сайта с физико-техническим содержанием, про который вспоминают во время написания курсовых или дипломных работ.

Группа студентов, стоящая напротив кабинета с номером 203, не стала исключением. Если взглянуть на них со стороны, то можно понять, к чему был этот пассаж про сайты узкой направленности. Вот стоит Максим, он одет в зауженные брюки, на плече висит барсетка, в руке ключ от свеженькой БМВ, рядом с ним симпатичная девушка в юбке с шотландской клеткой и белой блузке. От неё пахнет каким-то парфюмом, от которого закладывает нос и начинают слезиться глаза. Она общается с ним, практически вывалив свой бюст наружу, чем он охотно пользуется. Только зачем ему – жителю столицы, у которого уже в жизни всё сложилось со старта, девочка из Рязанской губернии, которая приехала покорять Москву – неясно.

Прежде всего неясно Кириллу и Мишке, – двум заводилам группы, они живут в одной комнате в общежитии и приезжают в институт на раздолбанных «жигулях». Сколько лет прошло, а эти груды железа до сих пор бороздят просторы вселенной. Парни не кичатся этим, просто, иногда подрабатывают в доставке пиццы и суши. Работа местами сложная, но коль они здесь – значит, они выжили. Приехали из Оренбургской области в надежде закрепиться тут, кто кого притащил – ещё надо подумать, но одно могу сказать точно, друзья всем нужны, значит, они не пропадут. Они стоят с Витькой, – жителем Московской области, посему не попавшим в общагу. Нерезиновые общаги в Нерезиновой – красота. А что он тратит, как и многие из группы, по два часа на дорогу, мало кого волнует.

Я стоял в углу и зубрил конспект. Остальная группа меня не тревожила, поскольку с ними я практически не общался, только по институтским делам. Всего было человек двенадцать, а ведь на первый курс поступало почти двадцать голов…

– Эй, Кит, посмотри, – сказал мне подошедший Мишка, кивнув на Макса.

– Не вижу, на что смотреть,– я оторвался от конспекта на секунду и снова уткнулся назад.

– Да она его сейчас своими подушками безопасности задушит, – продолжил он.

– Ну, по крайней мере, Максим тогда умрёт счастливым, полагаю.

– Хорош уже зубрить, последний экзамен. А дальше – ГОСы сданы, и – свобода. Хватит уже. У тебя всё на мази с преподом, – весело подскочил Кирилл.

– На "мази" не значит, что мне не придётся отвечать на вопросы и сдавать тестовую часть. Да и там комиссия со всей кафедры сидит.

– Слушай, хорош заливать, ну, – к нам присоединился Витёк, – Тебя вся кафедра обожает. Вот кому переживать надо, так это ей, – он кивнул опять же на собеседницу Макса, – у неё весь мозг сейчас на улицу вывалится, а к тридцати годам обвиснет до пупа. Сейчас-то уже не то пальто.

– Не поняли?! Ты проверял, что ли? – хором отозвались Мишка и Кирилл, выпучив глаза на Витьку.

– Какая разница, проверял или нет. Я ей так же неинтересен, как и вы двое, – ответил он.

– Не-не-не, вот тут – давай подробнее, – сказал Мишка, сложив руки на груди, отчего рубашка начала трещать по швам. Ребята сильно окрепли от физической работы.

– Да, пару лет назад, я приехал в институт на машине тёти своей. Она в Москве живёт, возле Садового, – начал Витька.

– Помню, у неё, кажется, мерсик Е-шка. Мы же ночью катались, – своим разговором они меня-таки оторвали от повторения материала.

– Ну так вот, – продолжил он, – тётя уезжала на две недели на Кипр отдыхать. Любит она меня, у неё детей быть не может, вот и балует племянника. Ну и сказала, мол: "Вот тебе ключи от дома, вот от машины. Технике простой вреден." Я уж отказывался, но она в годах у меня, и возражений не принимала. Мы катались с вами день на третий, а в конце недели, подходит эта мадам, – он кивнул в сторону Макса, – и началось, всё так же, грудь навыкат, намёки и прочее.

– А дальше-то?! – спросил Кирилл.

– А что дальше. Я стипендию собрал, у вас ещё занял, да и поехал её «погулять». А что, мне тогда показалось, девчонка неплохая. Сводил покормил, погуляли по Зарядью. Слово за слово, оказались мы у тёти дома, не повезу же я её к себе в область. Ну и всё, как пишут в романах.

– А подробности? – встрял Мишка, – Давай краски, а то объект видим, фантазия работает, а тут такое.

– Подробностей не будет, о постели я говорю в постели, куда тебе не попасть, Миш. Скажу лишь, что следующую неделю – мы из неё не вылезали. А потом тётя приехала, и я снова вернулся к маме в деревню. А она всё: «поехали кататься, а поехали к тебе». Ну я и сказал, что живу-то в деревне под Егорьевском. Она даже угрожала заяву написать, мол, я её всю неделю силой заставлял… Благо, что угрозы так остались ими.

– Чего делать будем, Макс-то плывёт, судя по всему, – сказал я, глядя на то, как у нашего друга млеют щёки и мутнеет взгляд.

– Не ссы, Кит. Смотри сюда, – Мишка подмигнул и уверенно направился к парочке.

– Мишка, ты бы хоть грязь из-под ногтей вымыл!– крикнул ему вслед Кирилл, на что был послан средним пальцем через плечо.

– Давайте посмотрим, чем дело закончится, не отвлекай его, – попросил я Кирилла.

Здесь стоит сделать отступление. Максим был сыном главы отдела какой-то многонациональной корпорации. Он не был типичным папиным сынком, умом он не блистал, но и глупым не был. А ещё он не был избалованным мажором. Одевался скромно, но со вкусом, первые два курса ездил на метро, потом пересел при помощи отца на бэушного «немца». На первом курсе мы друг другу помогали, все пятеро, на том и подружились. Когда могли уже связать несколько строчек кода воедино, отец Макса начал подкидывать нам халтуру. Также, просил помогать своему младшему дарованию. Кто бы мог подумать, что с четвёртого курса дарование само всем заинтересуется и деньги его отца будут всеми нами тратиться на совместный кутёж, то в общаге, то на даче. Но что-то мы и отложили. Кстати, Макс всегда стеснялся дачи отца и любил наши простые дачи, на которых кроме домика и бани не было ничего. А уж про то, что спали мы все – где попало, я и рассказывать не буду. Новую машину отец вручил Максу только на днях, когда понял, что сын заслужил подарок к окончанию.