Он сразу же почуял во мне соперника. Как только я зашёл в спортзал, где десантники прилагали нешуточные усилия для поддержания себя в форме, он первым бросил молотить ногами манекен и уставился на меня. А мне надо было представиться им в качестве проводника. Оттягивать дальше встречу с моей несостоявшейся любовью было нельзя. А то уже как-то некрасиво получалось. Прошла неделя, а своего проводника отряд так и не узнал.

Светлану я увидел сразу же, как только вошёл. Постоял несколько секунд, осматриваясь, а потом не торопясь направился через весь зал к махнувшему мне рукой полковнику. Не заметить меня, идущего через пустую площадку, было невозможно. Я светился на ней, как свечка в ночном поле. И Светлана меня заметила. Сначала она, видимо, не поняла, кого увидела, даже головой встряхнула, а когда наконец убедилась, что это действительно я, пошла мне наперерез.

Мы с ней встретились посреди зала и остановились друг напротив друга.

– Почему ты не убрал шрам? – вместо приветствия спросила она и вдруг, к несказанному моему удивлению, провела тонкими пальчиками по моему лицу.

– Умный человек посоветовал не делать этого…

– Вот как?! Интересно, почему умный человек дал такой неразумный совет?

– Он сказал, что я всегда должен вспоминать собственную глупость, когда буду в зеркало видеть свою физиономию.

– Извини!.. Твой советчик – действительно умный человек. Кстати, – улыбнулась она, – шрам тебя совершенно не портит, он делает твоё лицо более мужественным. Мне нравится!

Она ещё раз прикоснулась к моему лицу, но уже просто так, наверное, чтобы увериться, что это действительно я, и, провожаемая взглядами трёх десятков молодых мужиков, пошла на выход из зала.

Все эти пятнадцать лет, что я её не видел, рухнули на меня как лавина, которая своим стремительным потоком начала выворачивать из глубин памяти булыжники воспоминаний и греметь ими в моей ставшей вдруг очень лёгкой голове.

Господи! Как же она мне нравилась! Она, по-моему, стала ещё красивее, чем была! Короткая стрижка придавала ей какой-то неповторимый подростковый шарм. Ярко-синие глаза, маленький носик, красивые, кажущиеся чуть припухлыми губы, маленький аккуратный подбородок, высокая шея. Даже широкие спортивные плечи не портили её, их ширина скрадывалась высоким ростом.

Я смотрел ей вслед и с тоской понимал, что вся моя бестолковость никуда не делась. Она, оказывается, всегда была со мной! Только притаилась до времени!.. Когда же пришла пора, точнее, когда я опять увидел эту женщину, моя дурость выбралась наружу, энергично встряхнулась и довольно заворчала, требуя, чтобы я немедленно отправился к синим скалам. Я просто обязан преподнести Светлане пару килограммов центория!

Однако недолго праздник продолжался! Как чёрт из табакерки вылез этот Ромео, по всей вероятности, влюблённый в Светлану, которого вдруг начали мучить сомнения, подхожу ли я в качестве проводника для геройского десантного племени. И прямо тут же предложил мне подтвердить высокий статус охотника. Уговаривать меня не пришлось, с удовольствием послушав начавшего было материться полковника, я разулся, сбросил куртку и приступил к работе.

Лейтенант был отличным бойцом, других у них и не держали. Если ты просто хороший боец, значит тебе место в других войсках. Парень сам себе всё испортил: он с каким-то маниакальным упорством стремился разбить мне физиономию, ну или, на крайний случай, синяков наставить, вместо того чтобы просто меня вырубить, что, собственно, и является основной целью любого боя.

Он проиграл не только потому, что был моложе, и даже не потому, что я знал всё, чему их учили. Был и ещё один не учтённый им фактор. На моей стороне играла сама планета. Десантники, в силу своей профессии, большую часть времени проводили в условиях невесомости. На кораблях хоть и имела место искусственная гравитация, однако она была заметно меньше планетарной, вследствие чего при попадании в зону повышенного тяготения реакция у людей замедлялась.

Полковник это знал, поэтому и попытался его остановить, но потом, придя к решению, что неразумность необходимо искоренять, позволил мне повалять парня по полу. А когда решил, что воспитательный процесс прошёл успешно, остановил бой и, построив свою команду, на исконно русском языке объяснил, почему в ближайшие пару лет соперников среди присутствующих у меня не будет.

После нашего со Светланой разговора прошли ровно сутки. Вернее, это я смог выдержать сутки. И на следующий день, вечером, когда, по моим прикидкам, все мероприятия десантников были уже закончены, набрав в запретной зоне цветов, пошёл сдаваться.

Я шёл по коридору и успокаивал себя резонными рассуждениями о том, что, если за все эти годы она не перестала мне нравиться, значит, надо попробовать начать всё сначала. Не просто так же она сама подошла ко мне? И потом, она сказала, что я ей нравлюсь, вернее, что ей нравится моя физиономия, а это, с моей точки зрения, хороший сигнал.

Недалеко от комнаты Светланы я машинально кивнул идущему навстречу «Ромео» и, потоптавшись возле двери, нерешительно нажал кнопку вызова. Услышав лаконичное «войдите», толкнул щёлкнувшую замком дверь и шагнул в комнату.

– Я тебя ждала ещё вчера! – улыбнулась Светлана и, взяв из моих рук цветы, отупила в сторону, приглашая меня войти.

Несколько часов пролетели незаметно. Мы говорили обо всём. Вспоминали своих друзей и общих знакомых. Она рассказывала о своей службе, я – о своей работе. В общем, время мы провели приятно, однако, когда я вернулся в свою комнату и завалился на кровать, то вдруг с удивлением понял, что всё то время, пока мы были вместе, я был в некотором напряге, словно подросток на первом свидании.

На следующий день я опять съездил за цветами и вечером заявился к Светлане. Так продолжалось дней пять. Для меня это стало неким ритуалом – поход за цветами, визит к Светлане, разговоры ни о чём. Пока в один прекрасный день я не пришёл пораньше…

Светлана, видимо, только что вышла из ванной комнаты, потому что держала в руках полотенце и была одета в короткий синий шёлковый халат. Предложив мне войти, она неторопливо повесила полотенце на спинку стула, зачем-то аккуратно расправила его и только после этого сказала:

– Извини! Ты сегодня пришёл раньше, я не успела переодеться.

– … Это тебе, – проскрипел мой голос в пересохшем вдруг горле, и я протянул ей цветы.

Светлана взяла букет, поднесла его к лицу и, закрыв глаза, постояла так несколько секунд. А потом, утопив меня в своих синих глазах, улыбнувшись, произнесла:

– Знаешь!.. Ты, пожалуйста, не носи мне больше цветы, а то мне их ставить некуда! Ты меня ими уже завалил! Тебе не кажется, что ты слишком уж разошёлся? К чему бы это?

– К тебе!.. – прошептал я и, мысленно приготовившись к появлению на моей физиономии ещё одного шрама, взял её за пояс халата и подтянул к себе поближе.

– Подожди, пожалуйста! – улыбнулась Светлана и, чуть отстранившись, заглянула мне в глаза. – Скажи, ты что, все эти года помнил меня? Думал обо мне?

– Нет, конечно, – прошептал я и отвёл глаза, – у меня была своя жизнь!.. Тебя вот увидел и вспомнил. А ты, оказывается, уже не та. Ты стала другой. Мне кажется, что я с тобой только сейчас познакомился.

– А ты поумнел! Надеюсь, бестолковые поступки уже не совершаешь?

– Сейчас я за это уже не поручусь…

– Если ты отпустишь пояс и просто потянешь за его короткий конец, – улыбнувшись, прошептала Светлана, закидывая руки мне на шею, – будет гораздо лучше, ты уж поверь!

И она прижалась к моим губам своими мягкими и нежными губами, заставив замереть тяжело ворочавшиеся в моей голове булыжники прошлого и дав мне возможность наслаждаться настоящим моментом.

Я охотно воспользовался советом и, бросив развязавшийся поясок на кровать, невольно задержал на нём взгляд.

– Туда мы ещё успеем! – засмеялась Светлана, перехватив мой взгляд. – Но, не сейчас, рано ещё! – И она снова прижалась к моим губам.